Я выбираю быть твоей
Шрифт:
Перевернуться на живот получается далеко не сразу. Подтянуть ноги и, опираясь на руки, подняться на колени кажется почти невыполнимым, хоть и мелькает смутное ощущение, что силы слегка восполнились. Чтобы встать на подкашивающиеся ноги я собираю все свои внутренние ресурсы, которые только получается наскрести. И поднимаюсь. Шатаясь и хватаясь за ветви кустов. Но стою.
Ну же, маленький. Куда мне идти? Подскажи! Куда делся этот проклятый зов? Пьяным взглядом обвожу окружающий лес, пытаясь почувствовать, хоть что-нибудь, как чувствовала раньше. Но ничего не происходит. Что-то притянуло меня сюда, словно потерявшуюся щепку магнитом, а теперь я полностью предоставлена сама себе.
Можно оставаться и ждать неведомо чего. А можно попытаться дойти хоть куда-то. Бояться потеряться, когда уже потеряна, сил просто нет, и я делаю первый шаг. Потом второй. И третий. Просто бреду прямо, надеясь сама не зная на что.
Каждое движение даётся с трудом, словно это и не моё тело вовсе, а тряпичная марионетка, которую я титаническим усилием воли заставляю переставлять конечности. Поначалу ещё пытаюсь смотреть по сторонам, запоминать дорогу, но потом и это мне уже не под силу, остаётся только тупая пульсация истощения в голове, хриплое дыхание и мелькание ничем не отличающихся стволов в туннельной перспективе.
Невыносимо хочется просто упасть и не шевелиться. Отдохнуть… Набраться сил… Наивная… Я бы может так и сделала, но лежать на холодной сырой земле в моём положении и обессиленном состоянии точно нельзя… Нельзя… Нельзя ведь? Наверное… Я уже ни в чём не уверена. А вскоре и эти мысли исчезают, заглушенные набатом крови в ушах. Момент, когда моё тело всё-таки падает на так пугающую меня холодную землю я уже не помню.
В чувство меня приводит ощущение раскалённого прикосновения ко лбу. Волна испепеляющего жара проносится по венам, заставляя кричать, выгибаясь от боли. Воя и пытаясь отбиться, беспорядочно размахивая руками, я распахиваю глаза, но ничего не вижу. Что-то закрывает мне большую часть лица, клеймя жидким пламенем, проникающим в каждую пору.
Кажется, кто-то матерится на незнакомом языке. Удивлённо, зло. А следом моего почему-то обнажённого живота касается чья-то горячая ладонь. Большая такая лапиша. Скользит ниже, проникая под пояс джинсов, заставляя взвиться в животной панике. Нет! Нет! Только не это! Я хватаюсь обеими руками за чужое жилистое запястье в бесполезной попытке остановить, отодрать от себя. Оглушительное ощущение беспомощности и ужаса накрывает удушливой волной. Но багровую пелену, затянувшую мой разум, прорывает низкий рычащий голос, приказывающий что-то. Мне приказывающий.
— Отпустите меня!!! Не надо!!! — скулю я, начиная понимать, что глаза мне закрывает на самом деле чья-то ладонь. Кто-то нашёл меня бессознательную в лесу. Но кто? Что вообще происходит? От страха по лицу уже непрерывным потоком текут слёзы.
Рядом слышу ещё голоса. Мужские. Они перебрасываются удивлёнными фразами. Быстрыми. Рычащими. Я не узнаю ни одного слова. И к своему удивлению не улавливаю ни глумливости, ни ещё каких-то намёков на ожидающую меня участь. Но тот первый, молчит. Правда и не предпринимает попыток проникнуть рукой дальше. Лишь накрывает мой низ живота. И от его молчания волосы на голове шевелятся. Кто этот человек? Зачем ему я?
— Не бойся! И не сопротивляйся. Если хочешь жить, — наконец звучит надо мной резкий приказ, который я, как ни странно, понимаю.
Только легче мне от него точно не становится. Не бояться?! Серьёзно?! Когда меня полуживую и бессознательную нашла в лесу толпа незнакомых мужиков, а один ещё и лапает, поджаривая мозг одновременно? Словно накликанный моими мыслями, стихший было поток огненного жара возвращается снова. И теперь не только от ладони на лбу, но и от той, что на животе.
Там же мой малыш!!! Он его убивает?!
— Отпустите!!! — ору, вырываясь, отдирая от себя причиняющие боль руки. Загребаю ногами землю, пытаясь уползти, но всё это зря.
— Прекрати сопротивляться! — рычит незнакомец. — Это нужно сделать! Или оставить тебя умирать дальше?!
— Не убивайте моего ребёнка!!! Умоляю!!! — меня сотрясают рыдания, боль пульсирует во всём теле. И в животе тоже. — Пожалуйста!!!
— Твоему ребёнку нужна сила. Он уже забрал всё, что смог, от тебя, отхватил моей и умрёт, если не дать больше, — с досадой объясняет незнакомец. — Мне прекратить?
Как раз в этот момент он убирает руку с моего лица, и я наконец вижу своего истязателя. На меня смотрят прищуренные чёрные глаза огромного смуглого мужчины. Тёмная бровь вопросительно изгибается.
— Так мне прекратить?
Я не знаю. Мне страшно. Мне больно. Но несмотря на боль, я больше не чувствую себя выпитой до дна. Он… помог? В глазах незнакомца откровенно читается, что ему всё равно, что я решу. Он действительно позволяет мне выбрать. Даже начинает убирать руку вторую руку. До жути боясь ошибиться, я делаю то, что каким-то безумным образом чувствую правильным.
— Нет, — шепчу потрескавшимися губами.
— Тогда терпи.
На миг мне даже кажется, что в его глазах мелькает тень сочувствия, но всё это теряет значение, когда огонь возвращается. Он проносится по венам, наполняя. Заставляя выгибаться дугой в неумолимых руках. Сцепив зубы, я упираюсь затылком в землю, пытаясь сдержать крик боли. Мои пальцы по-прежнему хватаются за мужское запястье, но уже не для того, чтобы оттолкнуть, а просто чтобы удержаться за реальность. Я держусь за своего мучителя, не имея других вариантов. Он прожигает меня взглядом чёрных, как ночь глаз, склоняется ближе, всматриваясь, отстранённо изучая, удерживая моё сознание на плаву. Чувственные губы изгибаются в намёке на одобрительную улыбку.
— Храбрая девочка, сильная — произносит почти нежно. — Просто прими и не сопротивляйся. Дыши.
Я пытаюсь. Честно пытаюсь. От ощущения плещущегося в крови пламени кажется, что я сама сейчас воспламенюсь, сгорая дотла. И очаг этого пламени под его рукой. Там, где в моей утробе бьётся за жизнь мой ребёнок. Откуда-то я знаю, что и ему эта сила чужая. Что причиняет боль. Но она нужна. Чтобы жить. Поэтому я выдержу. Приму. Просто приму.
И я дышу. Абстрагируюсь от боли. Просто пропускаю её через своё сознание, пытаясь принять, как часть себя. Её так много, что наполняет его до краёв и может из-за этого почти перестаёт восприниматься. Дыхание постепенно выравнивается. Я больше не противлюсь. Инстинктивно расслабляю все мышцы, погружаясь в подобие транса, и просто плыву на волнах этой боли. В награду она перестаёт обжигать, омывая изнутри. Обнуляя. Очищая. Замещая собой что-то другое, навязанное, неприятное. Становится частью меня. Просто энергией. Непонятной, но нужной и уже знакомой.