Я выхожу замуж
Шрифт:
«Томми, где ты?» — звала Сэм испуганным, почти детским голосом, так не похожим на ее обычную манеру говорить. «Я иду к тебе», — в очередной раз отвечал он. И искал ее до тех пор, пока не натыкался на ту самую комнату. И каждый раз он входил внутрь, хоть и боялся до усрачки.
На этот раз она спросила: «Как думаешь, умник, это продлится долго? — а потом добавила: — Я уже устала, Томми, я так устала».
Том резко открыл глаза и перехватил руку Лиззи в дюйме от своего лица. Девушка вздрогнула.
— Извини, — пробормотал он, отпуская ее.
— Я не
— Все так же.
— Ты выглядишь плохо, Том. Я хочу подменить тебя, сегодня Дэвид остался с Мэри Энн, — Лиззи едва заметно улыбнулась, уловив его внутренний протест. — Не спорь, тебе нужен отдых, а я хочу побыть наедине с сестрой.
Он повертел головой, разминая затекшую шею, и потер жесткую щетину на подбородке. Ему и правда нужно было привести себя в порядок.
— Я посижу еще минут двадцать, чтобы прийти в себя, а потом поеду домой на пару часов.
Она кивнула.
— Тогда я схожу и возьму какой-нибудь журнал. — Она сделала несколько шагов и остановилась в дверях. — Тебе принести что-нибудь? Может сэндвич или кофе?
— Только кофе.
— Тогда обещай, что поешь дома, — укоризненно произнесла Лиззи. — Ты выглядишь хуже, чем Сэм. Она не узнает тебя, когда очнется.
Если… Если она очнется. Он ничего не сказал вслух, но мысль, что он смирился, напугала его. Лиззи покинула палату, и Том позволил себе тихо выругаться. Он подошел к Сэм и взглянул на ее лицо, пересеченное от левой брови длинным извилистым шрамом, раздваивающимся на щеке — один конец заканчивался у уголка рта, второй тянулся к основанию подбородка. Во время столкновения она пробила головой лобовое стекло, и осколки буквально располосовали ее лицо на лоскуты. Свежий, едва заживший рубец, уродующий прекрасную внешность. Не хотела бы Сэм это увидеть. Тому было наплевать. Он любил ее какой угодно. Шрамы в ее душе были куда страшнее, чем эти.
— Я тоже устал, Сэм, — пробормотал он. — Ты не представляешь, как я устал ждать тебя.
Ее веки дрогнули и очень медленно раскрылись. Том задержал дыхание, глядя в синие, покрытые туманной дымкой, глаза.
— Привет, — прохрипел он.
Маленькая слезинка скатилась по ее щеке и повисла на мочке уха, неприкрытой повязкой. Тонкие пальцы слегка шевельнулись в его руке.
— Думаешь, могла появиться в моем сне, заявить, что умираешь, а потом просто уйти от меня, Сэм? — голос предательски дрожал.
Она смежила веки на секунду, а потом снова подняла их.
— Я больше не отпущу тебя, Сэм. А когда ты выздоровеешь, лично надеру тебе задницу.
***
Накинуть нить, протянуть сквозь петлю, еще раз… Медленно… Подцепить, протащить, вытянуть… Еще раз… Петля… Нить… Петля… Чертовы спицы!
Кристина сжала и разжала кулаки несколько раз, чтобы размять одеревеневшие пальцы. Ну почему это так сложно? Глаза устали и слезились от предельной концентрации, и, кажется, она в кровь искусала губы, пока пыталась связать пробный образец размером с ладонь. Получился какой-то странный комок из затянутых узлов и торчащих петель. И кто придумал, что эта хреновина убивает стресс? Вязание — определенно не ее хобби. Саркастическое Кхм над головой служило этому отличным доказательством.
— Скажешь хоть слово, — Кристина выставила вперед спицу, — и, клянусь, я тебя проткну!
Люк прищурил глаза и промолчал, но с его губами было явно что-то не то — они как-то странно сжались, но при этом подрагивали. Его еле сдерживаемый смех оскорблял до глубины души, но из ее собственного горла вырвался сдавленный смешок.
— Я думала, это поможет. — Она притворно вздохнула и отложила
Муж молча сел рядом и начал распутывать нитки уверенными и ловкими движениями, будто делал это тысячи раз. Он всегда все делал именно так — уверенно и спокойно. Сильные пальцы с короткими квадратными ногтями аккуратно расправляли узлы, спускали петли, сматывали клубок. Кристина залюбовалась, как всегда, когда он занимался тонкой работой, как если бы был ювелиром, от мастерства которого зависит красота огранки драгоценных камней. Кто бы мог подумать, что эти огромные руки способны на такое. Но она знала, что они способны. Спицы сложились вместе, а потом… Люк начал набирать петли.
— Шутишь? — не выдержала Кристина.
Ответом ей послужила на мгновение вздернутая бровь, пальцы все так же продолжали делать свое дело. Наконец, он набрал нужное количество петель, воткнул спицы в клубок пряжи и протянул ей. Молча, черт его дери.
Сколько еще секретов скрывал этот мужчина? Ее мужчина. Муж, опора, защитник. Если подумать, их отношения можно было назвать странными. В них нет бурной страсти, нет огня. Но в них есть что-то другое, что-то важное — спокойный ровный свет, безопасность, тепло, естественность. С ним она всегда была просто собой — просто Кристиной. Глупой, немного странной, запутавшейся, страдающей, играющей роли, потерявшейся. Люк был ее оплотом, ее маяком в бушующем море, тем, за что можно зацепиться. Единственным, кому можно довериться без оглядки, единственным, кто не разочарует, кто будет стоять до конца рядом, даже зная, что она проиграет.
Кристина отложила вязание и прильнула к мужу, ища успокоения на его широкой груди.
— Мне страшно, — прошептала она.
— Мы справимся.
— Это так странно. И мы все еще ничего им не сказали.
— Сейчас им важнее Сэм.
— Ты уверен, что сможешь? — Кристина подняла голову. — Просто если…
Холодная усмешка в серебристых глазах не дала ей закончить, но и без того было ясно, как глупо звучат собственные слова. Люк тяжело вздохнул.
— Хорошо. Ты хочешь услышать от меня, что я уверен, что я не оставлю тебя, что готов к трудностям, — он не спрашивал, а утверждал. — Ты знаешь это, но хочешь услышать, потому что тебе снова приспичило заставить меня говорить. Я не скажу этого.
— Я не удивлена.
— Я скажу тебе кое-что другое. И это будет последний раз, когда ты достаешь меня подобными вопросами и давишь на жалость, Кристина Джонсон.
Кристина затаила дыхание. Серебристый взгляд потеплел, уголки рта смягчились, когда Люк посмотрел ей в лицо.
— Я счастлив, — тихо произнес он.
Она закрыла глаза, почувствовав дрожь внутри. Все мышцы словно расслабились, мысли спутались в тугой комок, а потом расплелись и встали на свои места. Одна слезинка показалась из-под ресниц и медленно покатилась по щеке. Его слова вызвали в душе волну нежности, наполнили ее невыразимым облегчением. Быть готовым к трудностям — еще не значит, что ты хочешь их, что будешь принимать без отторжения. Но если ты счастлив, ты сможешь преодолеть все ради этого, даже если не готов.
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, — прошептала Кристина.
В кармане завибрировал мобильник, и Кристина неловко достала его и посмотрела на дисплей. Звонил Дэвид.
— Ты не собираешься отвечать? — спросил Люк спустя пятнадцать секунд.
— Я… — в горле что-то сдавило. — Я не могу… Боюсь. Если звонит Дэвид… значит Сэм…
— Это ничего не значит.
Она замотала головой, чувствуя, как желудок скрутился в узел. Люк высвободил телефон из ее рук и поднес к уху.
— Дэвид… Да… Она, — многозначительный взгляд в ее сторону, — занята сейчас. Да… Я передам ей. Спасибо, что сообщил… Пока.