Я за тебя умру (сборник)
Шрифт:
Он сделал все, что мог, но пока шел следом за мисс Мэйсон по длинному коридору и спускался по лестнице, чувствовал себя совершенным увальнем. Внизу он встряхнулся: предстоящую сцену он заранее себе рисовал.
Перед входом в главную комнату, для которой до сих пор не придумано подходящего названия в стране, стояла отчетливо глупая – но пока еще не наказуемо – женщина; она стояла, веселыми движениями руки приглашая его в кабинет, откуда они вытеснили мужа: путь на выход ему был указан рукой, свободной от обращенных к Биллу призывных
– Я поняла, кто вы, я узнала вас по предписаниям доктора Хайнса. Он так хорошо все описывает. Этот фильм сегодняшний, он смог бы описать его не хуже рецензента.
Билл немного успокоился и, отказавшись от предложенного виски, заговорил профессиональным тоном:
– Итак, миссис Брикстер, на что жалуетесь?
Она начала:
– Конечно, раньше всего меня встревожили подергивания…
И два часа спустя закончила так:
– …возможно, вы правы, это от нервного напряжения в связи с приездом дочери.
Исчерпав вдруг силу переутомленных нервов, она сделала ему внушение:
– Сейчас, перед вашим уходом, я попросила бы вас напомнить доктору Хайнсу, что, когда он мне нужен, то мне нужен он.
Зазвонил телефон, и, продолжая говорить, она сняла трубку.
– …впредь я ожидаю видеть самого, а не ассистента… да, он здесь… Биминг-авеню, шестьдесят шесть тридцать два… личное и неотложное, и сказать ему: Эллис С.
Последние слова она произнесла как внезапно открывшиеся улики и, положив трубку, сказала:
– Надеюсь, доктор, там вас ждет не больше затруднений, чем здесь.
Через несколько минут, когда за ним закрылась дверь, Билл подумал, что неприятности впереди могут оказаться потяжелее, чем те, что остались позади.
Он задержался на веранде, остановился взглядом на большом кусте жимолости, перерезавшем своей веткой низкий серп месяца. Потом он стал спускаться по ступеням, и его рассеянный взгляд упал на тело, спящее в лунном свете.
Это была девушка из дальних краев, и спала она так крепко, что над чуть поднятыми бровями можно было увидеть сон об этих краях. Доктор вынул часы – был четвертый час ночи. С привычной осторожностью он прошел по веранде, но, как всегда бывает, ступил на скрипучую половицу, и тут же карта страны чудес на девичьем лбу скрылась под морщинами.
– Я спала, – сказала она. – Уснула.
Как будто он просил его дождаться. Или ее волосы, коснувшись его щеки, сказали ему тогда: «останься», – но она была молода для таких игр, поэтому он поднял свой саквояж со словами: «Ну, мне пора», – и ушел, вспоминая, что пробыл здесь долго, и все это время девушка спала.
Он ехал быстро, путь был не близкий: из северного пригорода, через весь город, до поселка милях в десяти к югу; сообщение по телефону прозвучало испуганно – для разрыва, наверное, неподходящая ночь. Но мысли его были заняты местом, откуда он уехал – заняты до такой степени, что мили и минуты пролетели незаметно, и он с удивлением обнаружил
В доме горел свет, перед домом стоял седан. Когда Билл вышел из машины, дверь седана открылась, и вылезла массивная фигура.
– Ты доктор? – сказала фигура, приближаясь. – Тот доктор, который близкий друг миссис Дайкс?
– Да… она заболела?
– Нет. Но я мистер Дайкс. Я сегодня вернулся из Ден… из Гонолулу.
Итак, призрак все же материализовался, и материализовался внушительно – при лунном свете он выглядел футов на восемь ростом и с длинными руками.
– Не бойся, я тебя не пришибу – пока что. Давай-ка в твою машину и поговорим перед тем, как пойдем в дом.
– В чем дело? – сказал Билл. – Это ограбление?
Мужчина засмеялся – устрашающе.
– Вроде того. Мне нужна пара твоих подписей – одна на чеке, а другая на письме, которое ты еще не написал.
Стараясь соображать побыстрее, Билл сел в машину.
– Кому письмо? – спросил он.
– Моей жене. Ты умник, писем ей не писал – я весь дом перевернул, ни одного не нашел.
– Слушайте, мистер Дайкс, я знаком с вашей женой всего месяц, причем профессионально.
– Да ну? Почему тогда твоя карточка прилеплена возле ее туалетного столика?
Билл мысленно застонал.
– Это ее дело, – объяснил он. – Знаю, что она получила ее от моего однокурсника по медицинскому факультету, женатого на ее подруге. Я ей карточку не дарил.
– Ясно, ясно, – саркастически оборвал его мужчина. – И ты не тот, за кого она хочет выйти замуж, пока я в Ден… в Гонолулу. И мне приятно приехать, да? и узнать, что моя жена спуталась с врачишкой? И я проглочу это, как баба? Ты за это заплатишь, ты дашь мне доказательство для моего развода. И будешь рад.
Радости Билл не почувствовал, но он находился в позиции, которая, при беглой оценке, выглядела как минимум стесненной. Ужасом или облегчением было для него то, что произошло дальше, – этого он так никогда и не мог вспомнить, но грубая команда: «Руки в гору» откуда-то сзади, с откидного сиденья, заставила их дернуться вперед, как от укола. Но еще за миг до того, как с его стороны кабины мелькнула фигура, он расслышал что-то знакомое в голосе.
– Ты не знал, что он с охраной, верзила. Вылазь, чтоб крови на обивке не было. Живо!
Жалко дрожа, верзила стал возиться, и тут Билл узнал своего спасителя. Это был мальчишка. И одновременно с классическим: «вали отсюда!» разглядел смутно знакомый предмет, который обратил мистера Дайкса в бегство: он споткнулся, поднялся и припустил по дороге как призовая лошадь. Билл находился ближе к предмету и определил его как что-то похожее на револьвер, но не совсем револьвер. К тому времени, когда топот мистера Дайкса затих вдалеке, Билл окончательно убедился, что этот загадочный стальной предмет – именно то, что он до сих пор именовал Гонгом.