Я забуду тебя завтра...
Шрифт:
И эта мысль взрывается в голове страхом и болью в груди. Эмоции настолько сильные и яркие, что я даже не сразу понимаю что плачу. Слёзы жгут глаза и стекают по щекам, а всё, о чём я могу думать, это что не хочу без него! За эти недели он стал для меня кусочком свежего воздуха! Он заботился обо мне, волновался о моём образовании, ценил моё здоровье и никогда и словом не упрекнул! Я любила его за это! За его отношение ко мне, за то, что видит во мне личность, за то, что нежен со мной и за ту свободу, что я уже имею даже будуче запретой в этой квартире!
Когда Илья вышел
— Котёнок, что с тобой?
Я вздрогнула и обернулась, наткнувшись взглядом на остатки от его ноги ниже колена, и меня снова понесло. Что, если он со мной только из-за этого? Что, если он думает что больше никому не нужен? Но это ведь глупо! Он безумно красив! Платиновый блондин с тёмными бровями, острыми чертами лица и такими удивительными глазами, которые постоянно меняют цвет! Да его у меня выгрызут прямо из рук!
— Ты меня правда любишь?
Илья упёрся в косяк рукой и прищурил взгляд, внимательно вглядываясь в мое перепуганное лицо.
— Откуда у тебя сомнения в этом?
Не ответил прямо. Обычно же всегда говорят в лоб, чтобы убедить в своей правоте, ведь так? Почему он увиливает?
— Ты меня любишь? — повторила я вопрос более упрямо. — Или я для тебя всего лишь перевалочный пункт?
Одна его бровь взметнулась вверх, но больше на лице ничего не изменилось. Даже поза осталась та же.
— Должен признать, твои загоны куда непредсказуемее моих. Просвети меня ходом мыслей, которые привели тебя к такой глупости.
Я облегчённо вздохнула, пряча лицо в ладонях, и покачала головой. Глупости. Это же действительно глупости! Илья не стал бы просто терпеть меня!
— Прости, я… — покачала головой, подходя к нему и укладывая ладони на его крепкой груди. — Давай помогу дойти до дивана.
А сама прижалась к нему, утыкаясь носом в мягкую после душа кожу. Моим шампунем пахнет. Так вкуснааааа!
Свободная рука Ильи запуталась в моих волосах на затылке, прижимая меня к себе, а макушки коснулись его губы, которые он потом не убрал.
— Не сомневайся во мне, Котёнок. Я тебя люблю, и это уже ничто не изменит.
Его слова звучали как какой-то пожизненный приговор, но я только облегчение испытала.
— Прости, я… Просто я же такая неопытная, и я думала что надоедаю тебе. Или что я лишь временная замена, пока ты не найдёшь ту, которая подходит тебе больше.
Раздался его смешок, и следующие слова снова ввергли меня в смущение.
— В моей жизни было слишком много опытных женщин, Марин. И всех их объединяет лишь одно — любовь к деньгам, а не ко мне. Они любили то, что я мог им дать, и не дарили мне того, что есть у тебя.
Мозг отчаянно пытался найти ту причину, но в голову пришло лишь одно:
— Девственность?
Тихий
— Любовь, нежность, тепло и преданность, Марин. За всё это время ты ни разу не дала повода сомневаться в тебе, и за это я готов положить жизнь к твоим ногам. А теперь принеси из ванной мой протез и мазь. И побыстрее, а то я снова отымею тебя на столе.
Изумленно взглянула на Илью, пытаясь понять шутит ли он, но не шутил. Выскользнула из его рук с глупой улыбкой и пошла выполнять указания. Взяв с пола железную конструкцию, которая очень напоминала голень и стопу, подхватила мазь с раковины и носки для культяпки, и отправилась к Илье. Вручив ему всё, села рядом на диван и стала наблюдать как он приводит в порядок протез и все прилагающиеся к нему вещи, но надевать его мужчина не стал. Он отложил его в сторону, откинулся на подушки в углу дивана и поманил меня к себе.
Медлить я, конечно же, не стала и удобно устроилась почти на нём. Так хорошо в его руках! Приятно и спокойной. Пока Илья не ошарашивает меня ещё одним вопросом:
— Что ты знаешь о барделях, Марин?
Я поднимаю на него взгляд и хмурюсь, потому что это не та тема, которую я хотела бы обсудить, но послушно отвечаю:
— Это место, где женщины занимаются проституцией. Почему ты спрашиваешь?
Он оголил моё плечо и начал водить по нему пальцем.
— Я обещал тебе рассказать кое-что о себе и хочу знать насколько ты осведомлена.
— Это всё, что я знаю.
— Хорошо. Тогда для тебя будет новостью, что проституцией занимаются не только женщины, но и мужчины. Моя мать работала в таком заведении. И она жила там вместе со мной.
Я прижалась лицом к его груди и обняла за талию, испытывая жалость к мальчику, которым он был. Мне сложно представить что он видел и слышал, но уверена, что ничего хорошего не было.
— Я догадывалась. Однажды ты сказал кто была твоя мать, но я побоялась спрашивать.
Понимая, что это именно тот разговор, который нам предстоял, я боялась услышать что Илья хочет мне открыть о себе, но в то же время желала этого. Тогда я смогу лучше понимать его и узнаю тоже лучше, но если его рассказ начинается с таких слов, то лучше быть в неведении, потому что бог знает каких усилий стоит такое откровение. Плевать мне на то, кем была его мать, кто его отец, если он ненавидит их, я тоже буду, если любит, буду любить и я, но сейчас благодарна тому, что они подарили мне самого лучшего мужчину на свете!
Но чем дальше говорил Илья, тем быстрее моя благодарность менялась на ненависть к этим людям. Жизнь Ильи не была такой же лёгкой как у меня. Ему пришлось пережить детскую проституцию, войну, плен, а теперь и ногу потерял. Не на войне, и не в плену, а из-за аварии, которая чуть не лишила его жизни! Судьба столько раз могла отнять его у меня и превратить мою жизнь в кошмар, потому что если бы не он, то… Боже, я бы до сих пор была в плену у того монстра. Если бы не смерть его друга, если бы я тогда не ранила Данила, если бы я побежала не в ту сторону… я бы не знала что такое счастье сейчас!