Я захватываю замок
Шрифт:
Почему-то мой вопрос его рассмешил.
— Вероятно, — ответил Саймон, — лет через десять-двенадцать. Скажем, на сорокалетие. Подходишь погожим утром к зеркалу — и видишь, что помолодел на добрых двадцать лет! Приятное открытие, правда? Вашей сестре она противна?
Я на секунду задумалась. Что бы ответить? Допустим, «да». Побреется ли он ради Роуз? А может, ему вообще не стоит избавляться от бороды?
— Спросите саму Роуз, — со смехом ответила я.
Взглянув на часы, он с сожалением заметил, что ждать ее больше не может.
— Нейл должен подобрать меня у
Саймон вскочил на ноги и галантно протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Его взгляд задержался на башне Вильмотт.
— Давно хотел попросить вас показать мне эту великолепную громаду, — проговорил он, — но сейчас нет времени. Вблизи она еще более впечатляющая.
— Вы уже привыкли, что это — ваше? — спросила я.
— Но это не наше… По крайней мере, на ближайшие тридцать лет. Пока я дни напролет приучаю себя к мысли, что Скоутни принадлежит нам.
По пути вниз я рассказала Саймону, как тогда, мартовским вечером, пыталась вообразить их первое впечатление от Скоутни.
— Большой дом, конечно… Хотя и несколько съежился.
— Как, вы видели его прежде?! — удивилась я.
— Да, когда мне было семь лет. Отец надеялся уладить ссору с дедом и взял меня с собой. К сожалению, едва он получил американское гражданство, страсти разгорелись с новой силой.
— Вы знали, что Скоутни достанется вам?
— Нет, конечно! От особняка меня отделяли целых шесть жизней… Хотя полюбил я его не по годам горячо. Помню, дедушка, отец, дяди и мой кузен-ровесник пили чай в столовой. А я смотрю на них с верхней ступеньки лестницы и думаю: «Если бы все умерли, Скоутни достался бы мне». И тут же с ревом кинулся в детскую — так ужаснулся своей мысли. Иногда мне кажется, что тогда я и накликал беду на родственников.
— Семилетнему ребенку могущества не хватит накликать такую беду.
Я вообразила маленькую темную фигурку на вершине лестницы в Скоутни, откуда я недавно наблюдала за танцами.
— Дедушка называл меня «маленьким янки». Я жутко злился. И все-таки он мне очень нравился. Жаль, не довелось повидать его перед смертью… Наверное, не стоило дожидаться приглашения, но мне не хотелось ему себя навязывать.
Саймон не знал наверняка, оставит ли мистер Коттон средства на содержание Скоутни, и это весьма осложняло дело. Особняк наследовался как майорат, но деньги могли отойти кому угодно, а без них пришлось бы сидеть в Америке, сдавая дом в аренду.
— Да уж, представляю, в каком подвешенном состоянии вы оказались, — кивнула я. — То ли обустраиваться в Америке, то ли готовиться к переезду в Англию…
— Вот именно — в подвешенном. Иногда я думаю, что до земли мне уже никогда не дотянуться. Нет, разумеется, постепенно я осяду, приживусь… Жаль, я об этом не догадывался в тот миг, когда малышом стоял на лестнице.
Мы подошли к ступеням, ведущим через забор к аллее. Наверху Саймон немного задержался — сел на перекладину и уставился на сарай.
— Просто великолепно! — воскликнул он. — Отличное старое дерево. Наверное, следует отремонтировать крышу? Я надеюсь стать
Я ответила, что это не его забота: замок арендован с условием оплаты ремонта. Тут наши взгляды пересеклись, и мы захохотали.
— Вы ведь не рассчитываете, что мы займемся крышей в этом году? — добавила я.
Все еще смеясь, он помог мне спуститься, а затем медленно проговорил:
— Послушайте, Кассандра, мне нужно кое-что сказать вашему отцу, но самому неловко касаться такого вопроса. Не могли бы вы намекнуть, что я ничего не имею против задолженности? Ни сейчас, ни впредь. То есть даже если он до истечения срока договора не заплатит ни цента. Это честь для меня, что он арендует здесь жилье.
— Скорее гостит, а не арендует, — уточнила я, и мы снова расхохотались.
Я поблагодарила Саймона и пообещала передать его слова отцу.
— Только поделикатнее, хорошо? Не хочу, чтобы это выглядело милостью и покровительством.
— И все-таки это милость, но милость… хорошая. И покровительство тоже бывает… хорошим, достойным. Возможно, следующий роман отец посвятит вам. «Тому, кому обязан своим появлением» [10] .
— До чего же вы славная девочка, — тихо проговорил он.
10
Посвящение в первом (незаконном) издании сонетов У. Шекспира, добавленное издателем Т. Торпом.
— Не сознательно наивная?
Клянусь, даже не думала говорить ничего подобного! Само с языка слетело. Наверное, из-за сарая. Пока мы болтали, я невольно вспоминала тот неприятный день, радуясь, как все теперь переменилось.
Саймон резко обернулся.
— Вы о чем?
— Ни о чем, — растерянно промямлила я. — Просто некоторым так кажется.
Мы поравнялись с сараем. Из оконца, через которое я подслушала разговор братьев, вдруг высунулась Элоиза и разразилась заливистым лаем. (Иногда она дремлет на соломе в пол глаза: караулит крыс.)
— Вы сидели в сарае? — догадался Саймон.
Я кивнула. Его лицо густо покраснело; мое, очевидно, тоже.
— И много услышали?
— Да вот, обо мне…
Элоиза, по-прежнему надрываясь от лая, стрелой вылетела на улицу. Слава богу! Хороший повод завершить беседу. Чтобы не смотреть Саймону в глаза, я нагнулась приласкать собаку. А она вдруг угомонилась. Коттон, присев на корточки, тоже принялся ее гладить. Наши взгляды пересеклись.
— Мне ужасно стыдно, — сказал он. — Приношу свои нижайшие извинения.
— Чепуха, — беспечно махнула я рукой. — Мне это пошло на пользу.
— Вы ведь слышали не только о себе? Вы слышали?..
Но я оборвала его на полуслове.
— Идемте быстрее, а то опоздаете на встречу с братом. Минутку! Спрячу дневник.
Я бегом бросилась в сарай и не спеша замаскировала тетрадь, а по возвращении решительно завела беседу о погоде.
— Это самое чудесное первое мая на моей памяти! Кстати, где Элоиза? — протараторила я и начала звать исчезнувшую бультерьершу.