Я захватываю замок
Шрифт:
— То есть вы не считаете меня лгуньей?
— Неужели вы не примете искренние извинения?
При данных обстоятельствах я была готова их принять, но не знала, как это сделать, не бросив тень на Роуз. Так и молчала.
— А если я скажу, что не виню вас за ложь? Если вы все-таки солгали… И восхищен тем, как вы защищаете сестру. Не говорите ничего, просто пожмите руку, если прощаете.
Его пальцы скользнули от моего локтя к ладони. Я ответила на пожатие.
— Замечательно, — улыбнулся он и очень серьезно добавил: — Кассандра, дело не в том, что я надеюсь увезти его с собой в Америку. Честное слово, это не так! Разумеется,
— Мне не следовало так говорить, — перебила его я. — Пожалуй, мой черед извиняться.
— Извинение принято. — Вновь слегка пожав мне ладонь, он глубоко вздохнул. — Возможно, я неправильно ее воспринимал… Возможно, она действительно влюбилась. Почему бы нет? Перед Саймоном ни одна девушка в здравом уме и твердой памяти не устояла бы. Верно?
Еще как неверно! Большинство девушек даже не взглянули бы в сторону старшего брата, несмотря на всю его доброту и обходительность. Большинство выбрало бы Нейла.
На влажных волосах Коттона играл лунный свет; от воды они вились сильнее, чем обычно. Я сказала, что на голове у него ряска, а он вдруг засмеялся:
— И все-таки мы отлично поплавали!
До нас вдруг долетел голос миссис Коттон:
— Вы идете?!
Гости уехали. Ночь наполнила пронзительная тишина.
Всем как будто было немного не по себе. Когда мы вернулись в дом, отец с наигранной небрежностью спросил Роуз:
— Э-э-э… Ну как, милая, счастлива?
— Очень, — живо отозвалась она, — только устала. Пойду прямиком в кровать.
— Да мы все пойдем, — сказала Топаз. — А то Стивена разбудим, если начнем бокалы перемывать.
Стивен вернулся совсем недавно (долго же он провожал Айви Стеббинс!). Я звала его выпить шампанского за здоровье Роуз, но он отказался, а узнав о помолвке сестры с Саймоном, загадочно улыбнулся и сказал:
— Вот как? Что ж, молчу-молчу.
И ушел спать. Бог знает, что означала его фраза.
По-моему, Айви он все-таки поцеловал.
Я умирала от любопытства. Скорей бы расспросить Роуз! Вот только закончится брожение до ванной и обратно… Раньше она и слова не скажет.
Отец с Топаз, как назло, купаться не торопились. Когда они наконец прошли в спальню, сестра быстро проверила, хорошо ли заперты обе двери, и, запрыгнув в кровать, задула свечу.
— Ну?.. — нетерпеливо спросила я.
И Роуз громким шепотом, очень быстро, принялась рассказывать.
Я была права: она и правда с ним поспорила на бритье!
— Сначала он принял мою просьбу за шутку, — объяснила сестра. — Затем решил, будто я хочу над ним посмеяться, и изобразил оскорбленное достоинство. Но я не смутилась. Понимаешь, Кассандра, я должна была увидеть его без бороды! Она приводила меня в ужас. Я приблизилась к нему почти вплотную и, подняв глаза, сказала: «У вас такие красивые губы… Зачем прятать?» — и обвела пальцем их контур. Тут он попытался меня поцеловать, но я увернулась. «Нет! Сперва сбрейте бороду». Он спросил: «А если сбрею, не станете возражать?» А я ответила: «Не знаю, пока не увижу вас без бороды». Быстро сбегала за бритвенными принадлежностями, захватила ножницы Топаз и принесла из ванной кувшин горячей воды. Мы хохотали не переставая. У меня голова шла кругом. Странное, приятное
— Да, Саймон очень красив. И что произошло потом?
— Я воскликнула: «Саймон, как чудесно! Таким вы мне нравитесь в тысячу раз больше. Спасибо, спасибо, что сделали это для меня». И он попросил меня выйти за него замуж.
Я не призналась, что слышала его слова. Кому же понравится, если посторонний подслушает предложение руки и сердца? Мне — точно нет.
— Затем… — продолжала Роуз, — …я вдруг подумала о тебе. Это, кстати, странно, крайне странно… Я ведь не подозревала, что ты в башне, ни малейшего шороха не слышала. Вспомнила, как ты говорила, будто я разберусь в своих чувствах, лишь когда мы поцелуемся. И ты оказалась права! Он мне нравился, я им восхищалась, но не понимала, люблю его или нет. И вот я могла, ничем не рискуя, это выяснить — предложение-то было уже в кармане! Я попросила его меня поцеловать. Незабываемое ощущение… чудеснее, чем… — Ее голос угас, она заново переживала волшебный миг поцелуя.
Я дала ей пару минут спокойно насладиться воспоминанием, но в конце концов мое терпение кончилось.
— Давай дальше, — поторопила я ее. — Чудеснее, чем что?
— Ну, чудеснее… не бывает. Господи, не могу я описать! Словом, все прошло хорошо. Я влюблена и безумно счастлива. И о тебе тоже позабочусь. Будешь жить с нами, а потом выйдешь за кого-нибудь замуж. Может быть, за Нейла.
— Ты ведь его ненавидишь.
— Этой ночью я всех люблю! Боже, какое облегчение, как хорошо, что я все-таки люблю Саймона.
— А если бы поняла, что не любишь? Отказала бы? — поинтересовалась я.
Она надолго задумалась, а потом с вызовом бросила:
— Нет! Перед поцелуем я сама себя предупредила: «Ты в любом случае выйдешь за него замуж как миленькая». Знаешь почему? Потому что за его спиной, на туалетном столике я увидела полотенце, которым Саймон вытирался после бритья. Старое, истертое, ужасное… В нашем доме ни одного запасного полотенца!
— Думаешь, я не знаю? — усмехнулась я.
— Не хочу так жить. Не хочу! И не буду!
— Ну конечно! У тебя будет столько полотенец, сколько пожелаешь, — сказал голос мисс Блоссом. — Роузи, милая, мои искренние поздравления!
— И одежда, какую пожелаю! — с воодушевлением подхватила сестра. — Подумаю об этом, пока буду засыпать.
— Хочешь, ложись на кровать с балдахином? Чтобы антураж соответствовал мечтам! — предложила я, но ей стало лень бегать с кровати на кровать.
Пока я заново прокручивала в голове ночное купание, мой взгляд упал на окно, на черные силуэты эмалированного кувшина и тазика. Неужели они принимали участие в Саймоновом бритье?..