Я жду вас всегда с интересом (Рассказы) (1980г.)
Шрифт:
— Что это? — спросил я, не поняв, в чем дело.
— Это книга, — сказали люди. — Будьте добры, напишите.
Я оглядел их. Это были работники столовой.
— Что написать? — не понял я.
Работники столовой улыбались. Они улыбались как ангелы и как подхалимы, А один улыбался как кашалот.
— Напишите отзыв, — просили они. — Мы очень вас просим.
Я немножечко удивился и спросил:
— Почему же именно я должен его написать? Или вы каждому так говорите?
— О! — воскликнули четверо хором. — Вы с таким аппетитом ели наш суп… Только вы можете написать!
— Гм!.. — удивился я еще больше. — Вы так думаете?..
— Не только мы, — обрадовались они. — Все так думают. Все смотрели на вас, как вы ели суп.
— Почему?! — удивился я еще больше.
— Потому что вы ели суп с аппетитом. У нас редко кто
— Гм!.. — удивлялся я все больше. — Как странно.
Но они не дали мне размышлять. Открыв книгу, они сказали:
— Факт зафиксирован нами. Ели вы с аппетитом. Отпираться тут бесполезно. Вся столовая видела это. Свидетелей сколько угодно. Так что напишите факт и распишитесь.
Работники обступили меня. К ним подошло подкрепление. Теперь их уже было много. Их стало около десяти. Они окружили меня кольцом и уже не просили, а требовали.
За их спинами были зрители. Лица зрителей говорили о том, что они могут всегда подтвердить, что я ел с аппетитом. Они пялили на меня глаза. В них сквозили удивление и восторг. Они восторгались мои аппетитом и удивлялись вкусу.
Поглядев вокруг, прижатый, изобличенный, я вынужден был написать: «Я с аппетитом ел суп и котлеты».
Книгу буквально схватили и унесли как великую ценность. Повар вышел взглянуть на меня. Он прищурился и сказал:
— Еще вздумал ломаться, писать не хотел, сукин сын!
Я учился в Академии художеств с этим вместе, как его… ну, все его знают… фамилию забыл… Он всегда вот так, сбоку со своим мольбертом стоял, поодаль, волосы у него курчавые были, это сейчас он лысым стал, как его… фу-ты, ну этот, ну как его… Раньше всех, бывало, нарисует, подмалевок сделает, а мы еще только начинаем. Все курсы — похвалы совета, поощрения, поклонения. Так вот я с ним вместе учился, да его теперь каждая собака знает. В культурном мире этот, как его… эх, как его… запамятовал… забыл его фамилию… Вместе, помню, поступали, я первым поступал, а он вторым. За мной шел. Фу-ты, черт, как его фамилия, совершенно забыл! Да все его знают, синий цвет в его живописи преобладает наряду с зеленым. Рисовал он здорово, а живопись у него шла слабей. Но все равно пятерки ему ставили за то, что живопись на рисунке держится. Каркас, мол, есть основа и скелет. Он, как диплом защитил, сразу в гору пошел. Остановить его никто не мог. Еле ходит сейчас, толстый стал, лысый, кошмар! Я имею в виду, шишка на ровном месте, да и черт с ним! Как его фамилия-то… вот память, а? Выставка его была: сплошное синее в глаза бьет в сочетании с зеленым. Синька, я имею в виду, в сочетании с черт знает чем! Вместе поступали, только потом меня выгнали. Вместе кефир, помню, пили, а как фамилия — забыл. Да его все знают, а я забыл. Вместе пирожков, помню, накупим и сидим едим. Сахарный песок в воде разболтаем и запиваем. А сейчас он ишь ты! Как его фамилия, вот вспомнить не могу!.. Потом вспомню. Вот так и бывает: со знаменитым человеком, можно сказать, рядом стоял, мольберты соприкасались, в одну столовую ходили, мало того, в одной комнате жили, он однажды луковицу у меня из тумбочки стянул, а я у него — сыр. Тоже мне — великий! А сейчас ходит как барон, тьфу, никак не могу его фамилию вспомнить. Рисовал он хорошо, неплохо рисовал, это верно, это, положа руку на сердце, можно во всеуслышание заявить, не кривя душой, а живопись вот — синяя! Меня когда выгнали, я в Союз художников не стал поступать, очень надо, чтобы меня кто-то там принимал? Экспериментальных работ у меня на чердаке навалом. Буду экспериментальной живописью заниматься, а признание придет. А этот… как его… не могу его фамилию вспомнить… Я его синие работы видел — дрянь, только на рисунке и держится. Мне жена говорит: занимайся чистым искусством, чистым творчеством, прославишься, вставим на кухне стекло, а то дует невозможно. А этот, как его… фамилию забыл… чего из себя строит, непонятно! Я днем сам себе предоставлен, а вечерами рабочим сцены работаю, поближе к опере, к артистам, к вокалу, к хореографии. Экспериментальных работ у меня на чердаке навалом. Буду экспериментальной живописью заниматься, а слава меня сама найдет. А этот, как его… как он там… этот-то… тоже мне! А сценическая моя работа отличная. Сидишь себе, встал, декорацию взял, отнес или пронес — вот и вся работа. Носи себе взад-вперед, а то вовсе не носи, сиди да смотри, как другие носят. Или где-нибудь прикорнешь за лесочком намалеванным и храпишь, как на природе. Встанешь весь в пыли и целый час чихаешь. Словно тройка лихая тебя пылью обдала. Так и пронеслась с колокольчиками во весь дух. Живешь, короче, среди лесов, дорог, дворцов, садов, чистого ясного неба и колосящегося поля… Все это есть. Для художника фантазии непочатый край, и поразмыслить можно и пофантазировать. Я бы эти декорации ногой левой, как говорится, написал бы, да лучше я не буду их писать. Я буду их таскать. А этот, как его… фамилию я его все-таки вспомню… хмырь, и все! Ну что его выставка, ну что? Разве это выставка? Какая же это выставка? Нет… это все не выставка. Все синька. Все мазня. Ну кто он такой? Ну кто? Фамилию его даже вспоминать не хочу! Пузырь надутый на ровном месте! Как его фамилия… вот черт… Специально не буду вспоминать его фамилию! Нарочно не буду вспоминать! Знаю, а не буду вспоминать, помню, а не вспомню. Не хочу. Его фамилия и моя фамилия. Две одинаковые фамилии. Мы с ним однофамильцы. Бывало, нас путали. А теперь? Да я рядом ним стоять не хочу, не то что ходить или сидеть!
Прочел я о конкурсе в юмористическом журнале и несказанно обрадовался. Мне как раз не хватало денег на одну вещицу. Я, правда, не собирался писать рассказ, или басню, или же фельетон, потому что считал все это сложным. Меня вдохновляло другое.
В самом конце условий я прочел нечто такое, что показалось мне весьма легким, даже чепухой, — придумать веселую подпись к рисунку. И за это пустяковое дело предлагалось сто рублей. Я, правда, учитывал, что многие пришлют свои подписи и многие будут претендовать на эту сумму. Но я даже представить не мог, как это не придумать подпись. И веселее других. Нужно только подумать. И поспрашивать других.
Может, кто так придумает, что и сам не придумаешь.
Тем более я человек до крайности веселый. Всю жизнь пробавляюсь шутками. В бытность учебы за мои остроты меня часто из класса выгоняли, а один раз даже из школы выгнали.
Вырезал рисунок из журнала, гляжу на него во все глаза и чувствую: он расплывается и превращается в туман. Слишком долго глядел. Отдохну, думаю, и снова буду глядеть на него во все глаза. До тех пор, пока мысль не прискачет.
Пустяшненький рисунок: корова стоит на льдине, а мальчик с берега ее за хвост тянет. Какая может быть тут подпись? Два-три слова, ну от силы — пять.
Но что писать?
И вдруг одна за другой полезли в голову подписи: «Не тяни корову за хвост», «Не тяни ее за хвост», «Зачем тянуть корову за хвост?», «Никого не тяни за хвост», «Корова тебе не кошка», «Не тяни за хвост ни кошку, ни корову», «Хвост не для того, чтобы за него тянуть», «Корова — друг человека, а ты ее за хвост тянешь», «Сам себя потяни за хвост», «Не корову нужно тянуть за хвост, а себя за уши!», «Оставь коровий хвост!», «Брось хвост коровы!»
Все подписи мне нравились. Но я не мог решить, какая подпись лучше и чем одна лучше другой.
— Скажите, пожалуйста, — спросил я соседа, — как лучше: «Не тяни корову за хвост» или «Зачем тянуть корову за хвост?»
— Гм… затрудняюсь вам ответить, — сказал он, — смотря по какому случаю…
Не стану же я ему объяснять, чтобы он вместо меня премию получил.
— Какое предложение вам кажется смешнее, — спрашиваю, — первое или второе?
— Откровенно говоря, ничего смешного я в ваших предложениях не вижу.
— Вы серьезно?
— Вы же видите — я не смеюсь.
Он действительно не смеялся.
— А как сделать смешно?
Он не понял. Я стал объяснять:
— Представьте себе рисунок: мальчишка тянет корову за хвост. Корова на льдине, а мальчик на земле. Какую смешную подпись написали бы вы под таким рисунком?
— А зачем вам это?
— Нужно.
— А вы сами когда-нибудь тянули корову за хвост?
— При чем здесь я?
— У вас никогда ничего не получится, пока вы сами не потянете корову за хвост.
— А зачем мне тянуть?
— Чтобы вы поняли, что это такое.
— А вы тянули?
— Мне не нужно.
Если бы он знал, в чем дело, не говорил бы, что ему не нужно!
Поступаю проще: посылаю все подписи. Пусть там жюри разберется.
В письме сообщаю, что могу еще прислать в таком духе, если этого недостаточно.
Получаю ответ: присылайте, если у вас хватит духа.
Шлю еще.
Жду денег.
Но не получаю ни шиша.
Неужели недостаточно?