Я жду вас всегда с интересом (Рассказы) (1980г.)
Шрифт:
— Как когда, — сказал он уклончиво.
Какаду Кокоша сидел, насупившись, в углу.
Три других попугая отправились шастать по комнатам. Оказалось, они не терпят запаха пива. Когда кот пьет, все это время они бродят по лабиринту, чертыхаясь. Вот и сейчас.
— Черт-те что… это черт-те что… просто черт-те что…
— Так на сколько все-таки помножить? — допытывалась хозяйка.
— Чего помножить? — я уже забыл.
— Но вы-то сами чего хотели помножить, помните?
— Я хотел? Когда?
— Ну вот только что, недавно, вы собирались помножить, доказывая нам, что это возможно. Помните чего? — спрашивала она каким-то таинственным голосом.
— А вам зачем? — Я никак не мог вспомнить, что я собирался помножить.
— Держи рыбу, — хрипел кот, — чисть сам. — Он стал вдруг потрясающе хрипеть.
— Может, тебе хватит, дорогуша? — спрашивали его хозяева. — Когда он начинает хрипеть — это первый признак, что ему хватит, — объясняли хозяева.
— Не ваше дело, — отбивался кот. — Вы-то откуда знаете, сколько мне надо, если сами никогда не пили?
— А мне, пожалуй, хватит, — сказал я.
— Да брось ты, — уговаривал Митрофан, — знаешь, как одному скучно? Ты ко мне заходи, когда их нету, и открой мне только холодильник, а там я разберусь.
— Не смей этого делать в наше отсутствие! — заволновались хозяева. — Мы за это пиво уйму денег платим.
— Смотрите мне! — пригрозил он хозяевам.
— Ну, я пошел, — сказал я. — Все. Хватит. Я пошел.
— Да сиди ты, сиди, — удерживал меня Митрофан когтями за рукав.
— Нет, хватит, — повторял я. — Все. Ну, кружечку еще… И баста. И конец. Все, все…
— Сиди ты! — хрипел Митрофан.
Я сидел.
И обстановка вокруг теперь мне уже не казалась странной и необыкновенной. Только изредка насупленный Кокоша меня настораживал, и я давал ему понять, что, в случае чего, могу его и кружкой садануть. Он дергался. Косил глаза. Пробормотал:
— Ну, погоди…
— Уберите этого пингвина отсюда, — сказал я, — клянусь, совершенно за себя не ручаюсь.
— Давай бить посуду о его голову, — предложил Митрофан.
Кокоша раздраженно, переваливаясь с боку на бок, отправился к своим собратьям. Буркнул:
— Погоди.
Я не выдержал и запустил в него рыбьей головой.
Митрофан захохотал.
Хозяева сказали:
— Ну, Петр Петрович, мы этого от вас не ожидали, простите за откровенность.
— Ах да, что же это я в чужом доме кидаюсь рыбьими головами, пардон, мерси, не имею обыкновения… никак не имел права… извините, извините… извините… не сочтите.
Я долго извинялся.
Целый час я прощался и тряс руки хозяевам в коридоре.
Исчез в лабиринте и тряс там руки Кокоше и трем попугаям.
И снова я на лестничной площадке.
Как хорошо-то! Светло. Нету штор. Лабиринта. И совершенно нормальный кот шмыгнул за кошкой.
И пиво пей в ларьке на доброе здоровье, без говорящих какаду.
Папа пошел выпить пива на Марс и что-то там задержался. В это время случилось несчастье. Пес Тузик съел небо, которое постирала мама и вывесила сушиться на гвоздь. Пес Тузик надулся, как детский шарик, и захотел улететь. Но он не смог этого сделать, потому что не было неба.
— Как же вернется наш папа, — сказала мама, — раз неба нет?..
— Действительно, как он вернется? — сказал я.
— Ха-ха-ха-ха! — сказал папа в дверях. — Ха-ха-ха!
— Какой дорогой вернулся ты? — удивилась мама.
— Ха-ха-ха! — сказал папа. — Я пьяный, я не знаю, какой дорогой.
Скачки в горах
Один решил, что он композитор. Он не знал даже нот, никогда ни на чем не играл и вообще о музыке не имел понятия.
Он садился возле окна и отстукивал по стеклу мелодии. Но тотчас же их забывал.
Одну мелодию он запомнил, назвав ее «Скачки в горах».
Он напевал ее ежеминутно, был о ней очень высокого мнения и ею гордился.
Он стал отыскивать тех, кто знал ноты, и просил ее записать. Но никто не хотел его слушать, и все смеялись.
«Они завидуют мне», — думал он.
И вдруг он мелодию эту забыл. Это случилось так внезапно, что он растерялся.
Сколько он ни стучал по стеклу, ни мурлыкал под нос, ни бил по тарелке ложкой, — он ничего не мог вспомнить. Он стал приставать к тем людям, которым ее напевал. Но они ее тоже забыли.
Мелодия совершенно исчезла. А когда он совсем уже приуныл и всякую потерял надежду, — мелодия возвратилась.
Ее передавали по радио в очень известном романсе. Сочинил эту вещь композитор, умерший сто лет назад. И название было другое. Вовсе не «Скачки в горах».
Один парень дал телеграмму, чтобы девушка встретила его в Тамбове. Он ехал проездом через Тамбов. Парень думал, как встретит ее, и волновался. Но когда подъезжали к Тамбову, он выпил пива и все забыл. То есть он забыл, что его должна девушка встретить. И он ушел в другой вагон с кем-то выпить чего-то еще. А в это время как раз Тамбов, и девушка бегает по вагонам и спрашивает всех про парня — где он, куда делся, и даже плачет.