Я же твоя дочь

Низова Светлана

Обращаю внимание на часы и понимаю, что сидела в своих мыслях минут сорок. А в моей голове как будто пошла вечность.

Решаю, что стресса на сегодня достаточно и через интернет ищу номер в приличной гостинице. Зайти в квартиру матери я не смогу, в одиночестве точно, а ехать к родственникам, рассказывать о себе, слушать их проблемы, лицемерно благодарить – выше моих сил.

Пока жду подтверждения от гостиницы, просматриваю пропущенные звонки и сообщения с работы, быстренько перебрасываю менеджеру. Сегодня общаться с клиентами я не готова. Ответила только Максиму, давнему другу, который уже давно намекает, что устал быть просто другом и готов предоставить

мне руку, сердце и кольцо. Я уже который год делаю вид, что намеков не понимаю. Ответила коротко, что все хорошо, чудесно пообщалась с родственницей. Подумав пару минут, дописала, что его поддержка мне здесь бы не помешала.

«Я сейчас приеду» – тут же пришло в ответ.

«Не сегодня. Мне надо собраться с мыслями» – написала я, пожалев о минутной слабости и просьбе о поддержке. От гостиницы наконец пришло подтверждение, и я тут же надавила на педаль газа.

Гостиницу я выбрала самую лучшую, в центре города. Хотелось полежать в комфортной ванной, съесть вкусный ужин и заказать хороший алкоголь.

Все это я осуществила сразу, как оказалась в номере. Я лежала в ванной, аккуратно пристроив на столике рядом бокал и тарелку с едой. Моя подруга бы сейчас шутила, что от сочетания алкоголя и горячей воды в нашем возрасте уже может подвести сердечко.

Свое сердечко я сегодня решила проверить на прочность и после ванны выкурила на балконе вторую обещанную себе сигарету стоя прямо под табличкой «курение запрещено». До звонка с новостями о матери я не курила лет семь, хотелось всегда, но повода не было. А тут такой повод! Сложно себе отказать, да и не хочется. Такое вот оправдание маленькой слабости.

До отъезда запланировала сходить в квартиру к матери, вернее, уже в свою. Вряд ли она когда-то в нее вернется. Надо взять там самое ценное, пригласить уборщицу, выкинуть все лишнее и выставить на продажу. Сама я этим заниматься не готова, поручу риелторам. Плевать на цену, лишь бы продали побыстрее.

Написала сообщение знакомому риелтору, кратко рассказала ситуацию, на что получила ответ, что пока мать жива, квартиру я не продам.

«Надеюсь, недолго осталось мучиться» – сказала я сама себе, но потом осознала, что я так не думаю на самом деле. Я не желаю матери смерти. Конечно, я очень часто мечтала, чтобы ни ее, ни бабки не стало, но как-то волшебным образом. Чтобы в какой-то день они просто растворились, инопланетяне их украли например. Но смерти в буквальном смысле – никогда. Несмотря на мою кажущуюся циничность, истинным циником я никогда не была, слишком уж добрая внутри.

За окном были уже глубокие сумерки, я приказала себе очистить голову от мыслей и постараться заснуть. Если бы это было так просто! Разблокированные воспоминания активно лезли наружу. Я начала пробовать вычислить в сотый раз момент, когда все сломалось окончательно, когда я что-то сделала не так. Хотя, почему я? Что может сделать не так ребенок в три-пять-семь-десять лет? Снова улыбнулась мысленной шутке о бесполезно потраченных деньгах на психологов. Я до сих пор виню себя. Даже не себя нынешнюю, успешную взрослую женщину тридцати пяти лет, а ту маленькую одинокую девочку. Я снова и снова сбрасываю на ту малышку огромный груз ответственности и ошибок взрослых, которые ее окружали. Как бы мысленно говорю ей «почему ты не встала, не ударила кулаком по столу и не сказала, что вы все тут охренели», годами продолжаю ее наказывать, заменив собой взрослой ее предыдущих мучителей.

Потом на смену мысленному наказывателю приходит мысленный обесцениватель и начинает говорить: ты жива, здорова, успешна, скажи спасибо

своей семье, если бы тебя любили и хвалили, то из тебя бы ничего не получилось, не было бы успешного бизнеса, большого дома, красивого внедорожника. Этот обесцениватель отмахивается от моих переживаний, убеждая, что раньше все так жили, что это были голодные девяностые, что вся страна с трудом выкарабкивалась, что небольшие странности матери не стоит раздувать на десятилетия походов по психологам.

Закончив в голове мысленную дискуссию между наказывателем и обсценивателем, я встала и начала искать в дорожной сумке снотворное. Его там не оказалось, в рюкзаке тоже, как и в маленькой сумочке. Я не поленилась и доехала на лифте на подземную парковку. А машине снотворного тоже не было.

– Ночь воспоминаний объявляется открытой. – сказала я своему отражению в гладкой панели лифта, поднимаясь обратно на свой этаж.

Глава 4

Первый класс я закончила отлично. Не уверена, что меня похвалили, но в начале лета начала замечать у Тони значительный душевный подъем: она часто со мной разговаривала, не ругалась, когда я случайно называла ее мамой, покупала какие-то дешевые китайские игрушки, начала немного общаться с родственниками. Мне начало казаться, что жизнь налаживается.

И очень скоро я получила ответ почему – мы снова переезжаем. На этот раз в дом, соседний с домом бабушки. Квартира больше, незначительно дороже по цене, с маленькой отдельной комнатой. Тоня взяла меня с собой посмотреть квартиру, и я просто влюбилась в маленькую комнатку, представив, что у меня будет своя личная территория, что я разложу своих кукол, построю им домики.

Сам сбор вещей и переезд немного стерся в памяти, потому что их было слишком много на мой юный возраст, и все слились в один. Но постепенно я начала видеть минусы в своем новом положении. От школы наше новое жилье примерно в двух километрах, иногда ходит местный транспорт, старенький ржавый пазик, но очень нестабильно. Тоне наплевать, как я учусь и что я делаю в школе, но только пока все хорошо. Я уверена, что в случае моей любой даже самой маленькой оплошности получу наказание длинною в месяц молчания.

Дом старый, квартира обогревается дровяным котлом, значит моей новой обязанностью будет еще и сбор дров с последующим разжиганием котла. Будучи ребенком, живущим с эмоционально непростыми людьми, в первую очередь я получила способность чувствовать настроение и состояние людей еще до того, как они что-то произнесут. Я видела лицо Тони, когда она смотрела на дровяной котел и сразу все поняла.

Ну и мои радужные ожидания были разбиты мгновенно. Как только грузчики занесли в маленькую комнатку кровать, и я уже подняла на Тоню полные надежд глаза, она довольно изрекла: вот тут мы с тобой и будем спать. Я мысленно взвыла, но изобразила на лице довольную улыбку: конечно, мамочка.

Радовало, что раньше, когда я навещала бабушку во время встреч Тони с кандидатами в папы, смогла познакомиться со всеми ребятами во дворе и как только вышла на первую прогулку – тут же была тепло принята. Район был бедный, старый. Бывшие коммуналки и дома для рабочих фабрики. Фабрика давно развалилась, кто-то разъехался, но часть жильцов осталась. В основном промышляли изготовлением самогона, мелкими кражами и шабашкамии по ремонту или помощи в огородах. Дети были в основном такие же – грязные, в обносках, часто из волос на лоб выползали крупные вши. Но они были простые, дружные и я в своих платьях от двоюродных сестер отлично вписалась в компанию.