Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души (Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3)
Шрифт:
– Бабенка, знаешь, где? В деревеньке! Олух неотесанный!
– Ладно, не время сейчас отношения выяснять. А пулю в сердце я бы тебе и в самом деле всадил. Только не пулю, а стрелу, чтобы ты мне взаимностью ответила. А то рассказываешь мне про своего женатика недорезанного… Думаешь, мне это приятно слушать? Я вообще не понимаю, зачем тебе сдался этот павлин?
– Сам ты павлин! У того павлина, может, хвост красивее!
– Красивее, говоришь?
– Красивее!
– И что ты называешь хвостом? Что он у него больше и толще?
– У него перьев больше…
– Надо же, у него там, значит, перья имеются!
– Имеются, и притом разноцветные.
У дома послышались мужские голоса, я
– Я думал, к соседям приехали…
– Это по нашу душу, – захлопала я ресницами. – А кто это?
– Понятия не имею. Ты вот что… Ты спрячься на всякий случай. Полезай в шкаф и закройся.
– Как это в шкаф?
– Быстро, я сказал, а то может быть поздно!
– А ты?
– А я пойду гостей встречу. И если произойдет что-то плохое, ты из шкафа не смей нос высовывать.
– А что может быть плохое?
– Пока не знаю.
Я жалобно посмотрела на Михаила и чуть было не заплакала.
– Мишенька, миленький, а может, мы вместе в шкафу отсидимся? В нем места много, нам обоим хватит. Ну, пожалуйста, а то я как-то не привыкла одна в шкафу сидеть. Страшно мне.
– Если мы с тобой вдвоем в шкаф залезем, то нас точно сразу найдут. – Михаил затолкал меня в шкаф и погрозил пальцем: – Чтобы сидела, как мышь. И не говори, что тебе страшно. Такие женщины, как ты, по-моему, вообще ничего не боятся. Хотя таких не пугать надо, а любить и на руках носить. Такие не для вечернего коктейля, такие для настоящей любви.
Михаил закрыл дверцы шкафа, я попробовала их открыть, но он вновь их захлопнул и процедил сквозь зубы:
– Прекрати ломиться, дура, и сиди спокойно.
Я сидела не шевелясь и смотрела сквозь замочную скважину. Михаил взял бутылку текилы, сделал приличный глоток и в тот момент, когда в дверь стали громко звонить и стучать, закричал:
– Иду! Иду! И кого там нелегкая принесла!
А затем послышался звон битого стекла и раздались выстрелы.
– Кто вы и что вам нужно?
Это были последние слова Михаила, которые я услышала, потому что потом в доме воцарилась тишина. Через минуту послышались глухие шаги и еле слышные мужские голоса.
В кабинет вошли двое в черных масках. Я чуть было не заорала от ужаса и сжалась в комок.
– Тут никого нет.
– Да он был не один, а с бабой. Во дворе машина ее стоит.
– Ну и куда она подевалась?
– Да хрен ее знает, спряталась, наверное.
– Надо весь дом перевернуть.
– Так давай, переворачивай.
Я положила голову на колени и стала внимательно слушать удары своего сердца. Десять, двадцать, тридцать… Ну и пульс! Еще немного – и сердце просто выскочит из груди. Мне казалось, что с таким учащенным пульсом не живут… Пройдя мимо шкафа, мужчины так и не удосужились в него заглянуть и ушли.
Не знаю, сколько времени я просидела в шкафу. Показалось, что целую вечность. Я даже не знала, останусь ли жива или меня отправят следом за Михаилом, не знала, кто эти люди и почему они хотят нас убить, да и не хотела об этом думать. В последнее время было слишком много вопросов без ответов. После моего согласия посетить эту злополучную вечеринку я все время жила в напряжении, зная, что жизнь моя может в любой момент оборваться. Вот и сейчас я сидела в этом шкафу и дрожала от страха.
Я уже мысленно попрощалась со всеми, кого знаю, пожелала всем доброго здоровья и удачи на тернистом и неспокойном пути под названием жизнь. Я подумала о Максе, что сейчас бы больше всего на свете я хотела припасть к его груди, разрыдаться и рассказать обо всем, что со мною произошло в последнее время. Я бы плакала громко и отчаянно и чувствовала, как крепко меня обнимают родные и сильные мужские руки. Он бы гладил меня по голове, словно маленькую, и говорил какие-нибудь
В далеком прошлом остались мой брат, маленький городок и родные. Странно, но в последнее время я вообще не думала о своем прошлом. Оно меня отпустило. Медленно, тяжело, нехотя, но все же отпустило. Оно ушло куда-то и решило меня больше не тревожить, дать право на новую жизнь и перестало беспокоить. И я мысленно никогда к нему не возвращалась. А сегодня, именно тут, в этом шкафу, на грани жизни и смерти, я почувствовала, что мне стало жаль моего прошлого. Захотелось в него вернуться хотя бы на пару минут и ощутить холодок в груди при виде людей, ниточки общения с которыми уже давно и прочно оборваны.
И все же мое прошлое не такое уж трагичное, как я сама себе навоображала. В прошедших годах много теплого, хорошего, того, что может вызвать улыбку. Были те, кто смотрели на меня с признательностью, и те, кто не могли отвести от меня взгляд, полный ненависти. А ведь прошло не так уж и много времени, как я обосновалась в Москве, но это прошлое уже теперь не вызывает в памяти неприятные переживания, как раньше.
Но только где бы я ни находилась, у меня так и не получается жить так, как живут нормальные, спокойные люди. Москва оказалась еще более криминальным городом, чем мой родной. Здесь все связано с бандитами, в газетах и по телевизору постоянные известия об убийствах, изнасилованиях, авариях, пожарах, суицидах и прочей крови. Я, привыкая к здешней жизни, относилась ко всему с осторожностью, присматривалась. Это потом я освоилась. Зато теперь уже чувствую себя как дома, и тут все родное и до боли знакомое, и все, что осталось в том, моем прошлом, я забываю, потому что у меня уже давно началась совсем другая жизнь. Хотя есть люди из той, прошлой жизни, кого я помню и люблю до сих пор. И они меня помнят, конечно, те, которые живы. Я абсолютно уверена, что они не забудут меня никогда. И чем больше проходит времени, тем дальше уходят мои воспоминания, остаются только штрихи, слова, сцены… А в усталой душе при этих воспоминаниях начинается поздняя осень с сильным ветром, опадающей листвой, резким похолоданием и моросящим дождем.
Я вспомнила человека, с которым мы были вместе долгое время и расстались по-глупому, о чем впоследствии долго жалели. Он слишком хорош, интересен и галантен. Он обожал меня, носил на руках все время, сколько мы были вместе, и до сих пор бы боготворил, если бы мы не расстались. Он простирает ко мне руки, а я улыбаюсь, падаю на кровать и даже не думаю сопротивляться. Он садится у моих ног, ласкает мои колени и говорит о нашем будущем, о том, что нам имеет смысл жить вместе, пожениться, даже когда-нибудь завести детей. Я закрываю глаза и отрицательно качаю головой, понимая, что мы зашли слишком далеко и необходимо остановиться. Тогда я еще боялась подобных разговоров и избегала их. Я не могла представить, что кто-то сможет посягнуть на мою свободу, тогда я еще и подумать не могла, что свобода хороша только тогда, когда на нее кто-то посягает. Я ведь плохо понимала само слово «свобода» и не знала, что свобода – это одиночество.