Я знаю все твои мысли

Миллер Сара

— Сколько девчонок говорили тебе такое? — спрашивает Николас у Каллена.

— Не знаю, восемь? Но каждый раз, когда я это слышу, все равно как впервые.

— Неправда, — выпаливает Гид, не успев спохватиться.

— Что именно? — уточняет Каллен. Он улыбается. Гид наблюдает за ним: какая же у него невинная улыбка. Этот парень, понимает Гид, может убедить девчонку расстаться с чем угодно.

И все в поведении Каллена указывает на то, что Гид на сто процентов прав.

— Они

все говорят одно и то же? — спрашивает Гид.

— Нет, — шепотом отвечает Каллен. — Все повторяют одно, но совершенно по-разному.

Готова поспорить на способность читать мысли Гидеона, что Каллен врет.

— Так у вас двоих получилось или нет? — спрашивает Николас. Значит, рассказ придется продолжить.

Гид не может больше скрывать самую интересную и разоблачительную часть истории. Пусть она не улучшит его репутацию, но зато история получится интереснее.

— Ну, мы… начали. То есть задумка была такая. Я пытался снять их с нее, но так и не смог, и мы продолжали этим заниматься, но я все время возился с трусиками, и… — Он замолкает. — Не знаю даже, как сказать.

— Позволь помочь, — встревает Николас. — Трусики, а не то, что было под ними, в результате довели тебя до… хмм… вершины. Трусики, а не то, что под ними, бы- ли тем местом, где завершилось… — он с наслаждением выговаривает это слово, позволяя рокочущему «р» перейти в мягкое «ш», — …проявление твоей страсти.

— Подумаешь! — отмахивается Каллен. — Я постоянно кончаю девчонкам на трусики.

Гид морщится.

— Тупица, — говорит Николас. — Это случилось потому, что он девственник.

— Не может быть, — ахает Каллен. — Это ужасно!

— Технически я уже не девственник, — протестует Гид.

Гид знает, что рассказал интересную историю. Но какой бы увлекательной она ни была, от этого клейма девственника надо избавиться во что бы то ни стало.

Он берет бутылку, надеясь избавиться от растущей тяжести в груди.

— Не части, — замечает Николас. — Это тебе не газировка.

Каллен относит в шкаф стопку рубашек и кидает их в ящик. Все его вещи из поношенного хлопка и порваны в нескольких местах, чтобы как будто случайно продемонстрировать потрясающую мускулатуру. Гид решает, что Каллен ему симпатичен, но вот эта его самовлюбленность еще принесет немало головной боли.

— Чисто технически я уже не девственник, — повторяет он.

— Это неважно, — отмахивается Николас. — Важно то, что ты, а точнее, мы будем делать с этими трусиками. Эти трусики — настоящая проблема.

С этими словами Каллен подскакивает и кричит:

— О да! Трусики — это проблема. Точнее не скажешь!

Николас продолжает:

— Вопрос, возникающий в связи с этими трусиками, вовсе не в том, занимался

ли ты сексом. Вопрос в том, когда ты займешься сексом в следующий раз. — Николас принимается шагать по комнате, радуясь своим словам. Он останавливается и оценивает Гидеона с почти армейской строгостью. — Мое предположение — в конце года. В июне. На первый взгляд слишком нескоро, но если подумать, что для занятий сексом у тебя вся жизнь впереди, не так уж плохо.

— В декабре! — выкрикивает Каллен. — Нет, к черту декабрь! Он займется сексом на День Всех Святых. — Каллен прыгает на кровать животом вниз и делает вид, что спаривается с ней. — Он будет работать сверхурочно!

Гидеон недоумевает, что означает это проявление сексуальной активности. А я знаю, что оно ничего не означает. Это всего лишь проявление сексуальной активности.

— Должен сказать, на меня произвело впечатление, что девчонка сама предложила тебе заняться с ней сексом без предшествующих намеков с твоей стороны, — замечает Николас. — Отсутствие явного желания затащить девчонку в постель увеличивает шансы на успех в долгосрочной перспективе.

— Спасибо, — отвечает Гидеон и думает: правильно ли благодарить того, кто полагает, что даже в школе, кишащей шикарными девчонками, должно пройти целых десять месяцев, прежде чем тебе удастся одну из них затащить в постель.

Николас становится совсем серьезным. Повернувшись к Гидеону, он оценивающе оглядывает его с ног до головы.

— Белые кроссовки слишком классические; джинсы слишком отглаженные. Рубашка того же цвета, что и джинсы, делает его похожим на… ягоду голубики.

Каллен медленно кивает, одобряя оценку.

— Хорошие доводы. Но я все же поставлю на октябрь.

Мне жаль, что они сравнили Гида с голубикой, но не стану отрицать, это действительно так.

— Просто пока никто не согласится иметь с тобой дело, — говорит Николас. — И это не просто мое личное мнение, таковы законы Вселенной.

О боже. Ну это уж слишком жестоко. Когда дело доходит до откровенного хамства, девчонкам с парнями не сравниться. Мы лучше других способны воткнуть нож в спину, отрицать не стану. Но чтобы сказать такое прямо в лицо? Тут пальма первенства принадлежит парням.

— Ты изложил свою точку зрения, я — свою. Уверен, к концу октября у Гидеона появится подружка, — заявляет Каллен.

— А я уверен, что это невозможно, — настаивает Николас. — Но к июню он точно без девчонки не останется.

— По-моему, ты ошибаешься, — возражает Каллен. Он делает шаг назад, и они с Николасом снова оглядывают Гида. — Если к концу октября он так и не займется сексом, то ему и в июне ничего не светит. Или уж сразу, или никогда.