Я знаю все твои мысли
Шрифт:
— Подловить? — спрашивает Гидеон. — На чем?
Кэти смеется и выплывает из комнаты, все время не сводя глаз с Каллена. Ее попка в красных брючках — точь-в-точь перевернутая коробка конфет, что дарят в Валентинов день.
— Эта девочка тоже здесь учится? — спрашивает Гидеон.
Каллен смеется:
— Здесь учится ее брат. Мы с ней вместе отдыхали на Мартас-Виньярде. Она подвозила брата и вот заглянула поздороваться.
Когда девчонки хотят поздороваться со мной, думает Гидеон, они просто говорят «здравствуй».
В стене напротив двери два больших окна, одно из которых ведет к пожарному выходу. Из окна видна зеленая каемка лужайки; края внешней рамы касаются ветви. В стене слева — без окон — две двери, а за ними один маленький и один огромный чулан. Мебель — как обычно в общежитии, но к стереосистеме подключен белый iPod, а в центре комнаты красуются две отдельно стоящие колонки фирмы Bang & Olufsen.
— Мы с Николасом специально выбрали эту комнату, потому что отсюда легко выбраться. — Каллен показывает на пожарный выход. — Это «Уайт», общежитие девчонок, где живут наши друзья, — говорит он, указав через боковое окно на более современное кирпичное здание с той стороне лужайки.
Легко выбраться? Интересно, думает Гид. «Выбраться» — не значит ли «улизнуть»? Щекочущая нервы, волнующая идея.
Именно так, Гидеон. В нашей школе все говорят эвфемизмами. Еще привыкнешь.
В комнату заходит Джим Рейберн, крутя на пальце ключ от фургона. Кажется, на брелоке написано что-то про рыбалку, но мне не разобрать. Увидев Каллена, Джим Рейберн грустнеет. Не от возмущения: «я не могу поверить, что мой сын получил в соседи явного негодяя», а от вопроса «почему этому мальцу, который вовсе не похож на негодяя, досталась более высокая ступень в пищевой цепочке мужской привлекательности?». Джим Рейберн ужасно не уверен в себе. Поэтому Гид и боится. Он надеется (глубоко-глубоко в душе), что вовремя распрощался с отцом и не успеет унаследовать эту черту.
— Очень приятно, — произносит Каллен и пожимает руку Джима своей большой лапой с уверенностью и дружелюбием. — Мы с Николасом с нетерпением ждали знакомства с вашим сыном. — Джим Рейберн расправляет плечи и начинает держаться чуть более открыто, столкнувшись с обезоруживающей приветливостью Каллена. Дверь, скрипнув, приоткрывается. Перед глазами Гидеона мелькает черная курчавая голова и пронзительно-голубой глаз. Щель становится чуть шире, и Гидеон видит парня. Парень не улыбается. В руках у него большой кувшин с водой. При помощи коричневой кожаной сумки он делает щель в двери чуть больше и заходит в комнату, ставит сумку на низкий деревянный комод и, по-прежнему без единого слова, исчезает в коридоре, возвращаясь с еще одной такой же сумкой. Он ставит ее на пол, подходит к той кровати, что в центре, и начинает двигать ее через всю комнату, в темный уголок, где крыша идет под уклон. Он делает шаг назад, смотрит на кровать и сдвигает её примерно
на пять сантиметров влево. Затем делает большой глоток из кувшина и ставит его под кровать.
— Я Николас, — сообщает он Гидеону, по-прежнему не улыбаясь. — А ты, смею думать, Гид. — Он кивает в сторону Джима. — А вы, смею думать, отец Гида?
— Гусь тоже думал, что купается, пока вода не за- кипела, — отвечает Джим, хотя шутка явно не к месту. Николас вежливо улыбается тонкими губами, пожимая руку сначала Джиму, потом Гиду. Он ниже Каллена сантиметров на восемь и на две трети шире, но отчего-то выглядит более устрашающе. У него потрясающая манера держать себя.
Николас подходит к сумке и опирается на нее обеими руками, точно поддерживая равновесие. Расстегивает молнию и достает сначала молоток и затем один гвоздь, который забивает в стену парой коротких сильных ударов. Вслед за этим извлекает из сумки черно- белую фотографию в черной деревянной раме 20 ' 25. На ней молодая красивая девушка. Николас вешает снимок на стену, а Гид тем временем наклоняется вперед, чтобы рассмотреть получше. У девушки темные волосы и ясные, сияющие глаза.
— Вот это да, — восхищенно произносит Гидеон. — Твоя девушка?
Каллен откидывает голову назад и воет, как волк. Николас ничего не говорит и продолжает рыться в сумке. Достает белую простыню и встряхивает ее резко, почти сердито, застилая кровать.
— Нет, — говорит он, и его голос теплеет. — Это моя мать. — Он подтыкает простыню, делая безукоризненные уголки, как в отеле, затем садится на кровать, снимает свои модные кроссовки и осторожно, словно мучаясь от боли, опускается на спину. — Простите меня за необщительность, — говорит он. — Езда в одной машине с мачехой вызывает у меня эмоциональное истощение, после которого мне необходим отдых.
Каллен все еще хихикает в кулак, и Николас окидывает его неодобрительным взглядом, затем закрывает глаза и натягивает простыню до подбородка. Всего через пару секунд он уже храпит.
Каллен шарит в кармане и достает крошечную серебристую камеру.
— Может, щелкнете нас с вашим сыном, закадычных друзей в первый день учебы?
Джим в восторге от его предложения. Он даже забывается на минутку, испытывая благодарность от того, что его сын оказался в заботливых руках.
По крайней мере, ему так кажется.
Гримасничая и позируя, Каллен перебрасывает тяжелую руку Гиду через плечо.
— Эй, — шепчет он ему на ухо, — скажи «девки, пиво и секс!».
Через несколько минут папа Гида уезжает, и Гид из окна провожает его глазами.
Каллен садится на корточки у CD-плеера.
— Грустишь?
Он заводит Кэт Пауэр. Вот это действительно грустно. Даже слишком. Но хорошо, потому что Гид начинает понимать, что ему на самом деле не так уж плохо.
— Нет, — отвечает Гид. Он не совсем понимает свои чувства. Он чувствует себя немного виноватым от того, что так сильно обрадовался отъезду отца. Он смотрит, как отец уезжает, не только потому, что ему кажется, он должен его проводить, — Гид хочет проследить, что тот на самом деле уехал.
Каллен кивает:
— В жизни каждого парня наступает период… — С этими словами он лезет под кровать и достает сосуд, похожий на пластиковую вазу с ответвлениями в виде трубок, — …когда папа уходит и приходит бурбулятор. — Гидеон хочет спросить, что такое бурбулятор, когда Каллен лезет в карман и извлекает очень большой и тяжелый на вид пакет с марихуаной.
Гид теряет дар речи. Меня вдруг охватывает сильное чувство ответственности за него, и я изо всех сил мысленно призываю его сказать что-то вроде: «Знаете, ребята, я еще не совсем решил, хочу ли нарушать правила до такой степени» или «Дайте хотя бы узнать здешние правила, прежде чем их нарушать!». Но очевидно, мои телепатические способности не работают, потому что Гид не только ничего не говорит, а улыбается, берет пакет и распечатывает его.