Я знаю
Шрифт:
— Ты не посмеешь, — прошипел мужчина.
— Хотите проверить? — выгнула я бровь.
Алиев ещё немного постоял, резко развернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Моя бравада мгновенно улетучилась. Коленки ослабели.
— Лихо ты его, — вдруг похвалила докторка.
— Дайте мне всё же пелёнку прикрыться, — просипела я. Пусть тесть и вышел, что ему стоит заявиться через минуту.
— Не зайдёт больше, — уверенно цокнула языком женщина. — Хорошо ты его
— И это я ещё без трусов стояла, — попыталась пошутить я.
Я уже успела улечься на кушетку и даже прикрыться несчастной пелёнкой, как в дверь аккуратно постучали и она снова отворилась. Да что ж такое-то?
Но заходить внутрь, судя по звукам, не спешили.
— Ася? — послышался самый родной голос на планете.
— Давид! — воскликнула я. — Я здесь!
— А мне можно?
— Можно! — не обращая внимание на слегка скривившееся лицо УЗИстки, закричала я. — Иди сюда!
Из-за ширмы показалось улыбающееся лицо.
— Ты как тут? Здравствуйте, — поздоровался с женщиной мой муж.
— Мне страшно, Давид. Возьми меня за руку, — попросила я. Алиеву ничего не оставалось, как исполнить мою просьбу. Знаю точно, какой умоляющий и несчастный у меня был взгляд.
— Страшно ей. Бойся её, парень. Девушка — огонь, — пробормотала докторка.
— Ты огонь, — с радостью подтвердил Давид. И вдруг нахмурился: — Там мой отец на коридоре ошивается.
— Знаю. Я его выгнала, — оповестила я мужа.
— Ты его что?
— Выгнала. И пригрозила ему, что не разрешу увидеться с внуком, если будет лезть в нашу жизнь, — сказала я и покраснела. Это не я! Я так не умею!
Давид расхохотался:
— Это ты хорошо. Это ты молодец. Только с внучкой.
— С внуком, — с нажимом сказала я.
Этот спор длился уже два месяца.
— Сейчас узнаем, — муж уставился на монитор.
— Так, расслабься, — сказала мне УЗИстка. Я вздрогнула от неожиданных ощущений.
— Нормально? — забеспокоился Давид.
Я закивала.
Женщина, быстро кликая мышкой, что-то фиксировала, неотрывно глядя в монитор. "Норма… норма… норма…" А я уже чувствовала, как слёзы снова собираются в глазах. Да что ж такое-то. Только перестала плакать…
— А сейчас сердце послушаем, — нежно сказала докторка. И на всю комнату раздался очень быстрый грохот маленького сердечка.
Больше сдерживаться я не могла. Зарыдала, как есть.
— Ах, Божечки. И это я ей даже вашу крошку не показала, — хмыкнула УЗИстка.
Крошку.
Давид расплылся в улыбке.
— У нас это нормально, — муж слегка сжал мою руку. — У нас это от счастья.
Глава 31
Своих ног я не видела. Из-за огромного живота. Поэтому нисколечко не удивилась,
— Девушка, шнурки развязались!
Я благодарно кивнула. Когда моя спасительница отвернулась, я скривилась. Ну вот и что мне делать? Как я согнусь-то? Начиная с шестого месяца беременности всю обувь надевал мне Давид. Сначала я сильно смущалась, а потом перестала. "К хорошему быстро привыкаешь", — наглаживая живот, показушно кряхтела я. Алиев смеялся и, кажется, ничего против не имел.
Набрала Давиду. Знаю, что у него стоит телефон на беззвучном. Но, когда увидит пропущенный вызов, то обязательно перезвонит. Всегда перезванивает.
Аккуратно ступая двумя ногами, потому что понятия не имела, какой же кед пострадал, направилась к ближайшей скамейке. Вот сяду, там и разберусь с проблемой.
— Настя? — кто-то проворковал сбоку.
Повернулась. Ника Азарова.
— Привет, Ника, — улыбнулась я.
Девушка в ответ улыбнулась, то и делая скашивая глаза вниз. Мой живот однозначно притягивал её взгляд.
— Как дела?
— Да вот, — я махнула рукой в сторону бутика с детской одеждой, — посматриваю вещички малышке на первое время.
— Малышке? — ещё радостнее улыбнулась Ника. — Поздравляю вас! Ты тут одна? Где Давид?
— Давид на работе.
IT-курсы мужа даром не прошли. Давид сказал — Давид сказал. За несколько месяцев работы мужу несколько раз повысили зарплату, а сейчас вообще стоит вопрос о переводе его на какую-то руководящую должность большого проекта. Но, самое главное, что Давиду всё это действительно нравится!
А мне нравится, что у мужа будет регулярная возможность уйти на удалёнку. Ася Алиева научилась думать о себе.
— Он же в какой-то IT-компании работает, верно? Не жалеет, что бросил универ?
— Не жалеет, — рассмеялась я.
Больше всех расстраивалась я. Нет, вру. Больше всех расстраивалась моя мама. Даже отец Давида лишь закатил глаза, взирая на сие вопиющее действие.
Низ живота слегка потянул, и я снова начала оглядываться в поисках скамейки. Ещё же чёртов шнурок завязать.
Справа от нас было огромное, во весь рост, зеркало.
Там отражалась рыжая, кучерявая, бледная девушка в майке и розовом сарафане с выпирающим животом и отёкшими ногами в кедах с развязанным шнурком. О, кстати, правый.
Рядом с ней стояла элегантная, красивая, смуглая девушка с великолепной осанкой в ослепительно белом платье и белых босоножках на высоком каблуке, которые только подчёркивали её загар.
Ника тоже перевела взгляд на зеркало. Я видела, как её лицо тоже поразило осознание.