Я. Люди. События. История первая
Шрифт:
Явился за полчаса до назначенного времени и стал наворачивать круги вокруг кинотеатра.
Рита пришла без опоздания. Она чувствовала себя неловко, я тоже чувствовал неловкость. Как будто мы впервые увиделись, а не учились в одном классе целых три года.
Естественно, направились в буфет. Взяли по стакану лимонада, по бутерброду с докторской колбасой и по пирожному "Корзиночка". Деньги у меня были, отец меня не баловал деньгами, но и не жадничал, когда я просил.
На дневном сеансе людей в зале было мало. На нашем десятом ряду, вообще, сидели мы с Ритой и рыхлый пацан лет десяти, рыжий и с совершенно веснушчатым лицом. Пацан весь фильм хрустел кукурузными палочками из картонной коробки, которую приволок с собой.
Меня раздражал постоянный хруст кукурузных палочек, как напоминание, что мы в кинозале не одни. Но больше всего раздражала моя нерешительность. Но в кинозале мы не одни и сидим в среднем ряду, не на местах для поцелуев. Но, не опережая события, я мог показать свою... предрасположенность к Маргарите. Мог заграбастать ее руку и на протяжение всего фильма наслаждаться единением.
Я не взял, струсил. Потому не получил никакого наслаждения. От фильма в том числе. Я злился. К тому же у меня в животе "началась революция". То ли от волнения, то ли от кефира, который я выпил перед уходом. Мне казалось, что бешеные животные звуки заглушают диалоги в кинофильме. Больше всего я боялся, что начнутся серьезные проблемы - живот прихватит. То-то я опозорюсь.
Тогда я справился со своими проблемами - посоветовал животу не портить мне личную жизнь. И живот прислушался к моим советам.
После окончания сеанса Маргарите захотелось обсудить кинофильм. Я мало смотрел на экран, в смысл не врубился - как мы говорили в то время, поэтому перевел разговор на обсуждение "Иронии судьбы...", комедии Рязанова, которую показывали в предновогодние дни. Вдруг меня "потянуло" в зиму. Весной-то. Просто комедия мне невероятно понравилась. И игра актеров, и сюжет, и песни, и стихи. После просмотра я всерьез занялся сочинительством. Первый опыт был неудачным, но с весной, порой любви, все начало получаться - по-моему, далеко непрофессиональному, мнению. В этом случае я вспоминал маму. Она любила говорить с вызовом: "А мне нравится!". Вопрос закрывался сам собой.
Мне мои стихи нравились. Пусть они были примитивными, а рифмы смешными. Я никому не собирался их показывать или цитировать полушепотом, вышагивая по полутемной улице и вдыхая весенний аромат - начало всему. Под "никому" я, естественно, подразумевал Риту Державину.
А пока мы обсуждали "Иронию судьбы...". Оба сошлись во мнении, что киносказка может быть былью.
Потом переключились на кинофильм "Мама" с советскими и зарубежными актерами.
Рита призналась, что ей нравится чешский певец Карел Готт. Я показательно ухмыльнулся и сказал:
– Меня интересует только группа "Led Zeppelin". 31 марта они выпустили шестой альбом, который называется "Presence".
Это я опомнился - вернул себе циничную взрослость. На самом деле, мне нравилась наша группа "Цветы" под руководством Стаса Намина. Особенно песня "Звездочка моя ясная". Начиналось мое увлечение современной эстрадой с "Самоцветов" и "Песняров". Первые грампластинки именно этих ВИА фирмы "Мелодия" появились у меня в день покупки проигрывателя. Какое это было счастье! Я так долго слушал "Песняров", что выучил белорусский язык. Причем включал на полную громкость, чем "радовал" соседей.
Сейчас бы "Звездочку..." назвали хитом, в то время она была очень популярной песней, которая обросла людскими домыслами. Когда я ее слушал, у меня к горлу подкатывал ком - я вспоминал маму.
Я очень надеялся, что Рита не будет забрасывать меня вопросами о заграничной рок-группе. Кроме названия я о ней ничегошеньки не знал.
Признаваться - тебе нравятся советские ансамбли - было стрёмно. Это словечко тоже из того времени.
По-честному мне еще нравились "Битлы" - группа "The Beatles", но отец запретил мне слушать "капиталистическую гадость". Назвал ее пропагандой. В некоторых вопросах мой демократичный отец был непреклонен...
Рита перескочила со скользкой темы на школьные будни.
Как бы мне не хотелось, но мы незаметно добрались до ее дома. На улице уже стемнело. Я решился. Взял Риту за обе руки. Развел руки, соединил, словно исполнял некий народный танец без музыки. Музыка звучала у меня в голове, в основной не бравурная, траурная с набатом. Причем так громко, что уши заложило.
– До завтра?
– полувопросительно поинтересовалась скромная девочка Маргарита, с ожиданием уговоров. Своих рук не вырвала и не засеменила к подъезду.
– Погода... хорошая... Может, пройдемся еще?
– оправдал я ее ожидания.
– Ну... Давай. Только недалеко. Мама сказала, чтобы ровно в семь я была дома. Еще уроки учить. Завтра контрольная по алгебре.
– Я помню. Я тоже еще не учил уроки.
– Ты способный, раз, два и все готово. А я долблю, долблю... До меня долго доходит, - откровенно призналась Рита.
– Почти, как до жирафа, - рассмеялась она, чтобы снять напряжение. Кончики ее пальцев были ледяными и слегка подрагивали.
Комочек льда просочился внутрь меня, в район левой части груди. Я хотел почувствовать себя Каем, околдованным Снежной Королевой, - чтобы не наделать глупостей... Но не смог совладать с желанием сорвать первый в своей жизни поцелуй и... стать прежним Каем. Мечтал, чтобы меня расколдовали. Эту волшебную обязанность возложил на Риту Державину, она должна превратиться в Герду. Увы, Рита не торопилась с перевоплощением.
Я сам не понял, как ЭТО произошло. Как я осмелился.
Вышло совсем не так, как в кино. Быстро. Непонятно. Но трепетно.
Захотелось повторить. И я повторил. Долго. Обжигающе. Но неумело.
Но Рите понравилось. Она не вырывалась. Потом и вовсе обвила своими ручками мою талию...
Мы еще долго "провожались" - замирали у подъезда и опять, не сговариваясь, решали "пройтись еще".
Не выдержала мать Риты. Наверное, она следила за нами из своего окна. Не думаю, что заметила наши поцелуи - мы прятались под раскидистым деревом с легким налетом зелени. Надеялись, что "дырявая" крыша скроет нас от чужих глаз.