Ядерная тень
Шрифт:
– Ладно, поднимайся. Отдых закончился. – Дорохин помог мужчине подняться. – Теперь рассказывай, что ты нам передать должен.
– Ничего не должен передать. Отвезти должен. Расстояние приличное, но мы машину возьмем. У моего приятеля есть «Москвич», он нас на нем за пятерку как на самолете домчит.
– Друг твой тоже с зеленым змием на «ты»? – на всякий случай поинтересовался Дорохин.
– Не-е-е, Акимыч совсем не пьет. Ни глотка в рот не берет. Он на инвалидности, деньги экономит. Нас отвезет – лишнюю копеечку заработает.
– А куда поедем?
– Ваш товарищ не велел говорить. Сказал, доставь в целости и сохранности, и все.
– Уверен, что это он так сказал, а не ты туману нагоняешь?
– Обижаешь, милчеловек. Я свою работу знаю и лишнего на себя никогда не возьму.
– Ага, кроме лишней стопочки, – поддел Дорохин. – Ладно, пойдем к моему товарищу, по дороге расскажешь, какой у тебя план действий.
Они нашли прапорщика Казанца. Дорохин в двух словах объяснил ситуацию, и все трое направились к выходу из здания вокзала. По дороге Анатолий Евлампиевич заскочил в телефонную будку, пару минут с кем-то поговорил и вышел довольный.
– Айда за мной, товарищи, – пафосно произнес он. – Карета будет подана через десять минут.
Анатолий Евлампиевич не преувеличивал, ровно через десять минут к центральному входу Курского вокзала подъехал видавший виды «Москвич». Из него вышел седой как лунь старик и, обращаясь к Анатолию Евлампиевичу, скрипучим голосом проговорил:
– Этих, что ль, везти нужно? – Произнеся фразу, он кивком указал на Казанца и Дорохина.
– Так точно, товарищ полковник, – подтянувшись, отрапортовал Анатолий Евлампиевич. – Группа готова к отправке.
– Так загружайтесь, чего ворон считаете. – «Полковник» недовольно скривился. – Ох и народ пошел! В машину сесть и то быстро не могут.
Дорохин в недоумении смотрел на двух провожатых, не понимая, как их командир мог включить их в свою группу поддержки. Казанец невесело усмехнулся и прошептал на ухо Дорохину:
– Какое задание, такие и исполнители. Зуб даю, ничего путного мы с этого Сокольского не поимеем.
Седой старик сердито посмотрел на Казанца и прикрикнул:
– Будете шептаться, никуда вас не повезу!
– Послушайте, что происходит? Я уже и сам сомневаюсь, стоит ли мне с вами ехать, – произнес Дорохин. – Короче так: пока ваш друг не скажет, куда мы едем, мы в машину не сядем. И плевать мне на то, что велел ему наш товарищ!
– Так вы не знаете? – Старик прищурился. – Может, ваш товарищ вам не доверяет, потому и не велел говорить, куда мы должны вас доставить? Место это секретное, чем меньше людей о нем знает, тем дольше оно будет оставаться секретным.
– Старик, ты вроде из бывших военных, так? – начал Дорохин, но старик сердито его перебил, не дав договорить.
– Старик? Это я-то старик? Сколько, по-твоему, мне лет?
– Да уж немало, – ответил Дорохин. – Вон волосы какие седые, в пятьдесят так не поседеешь.
– Сопляк, что бы ты понимал! Мне сорок два, – выдал старик. – А волосы? Так это результат моей верной службы нашему Отечеству. Когда тебе восемнадцать, а вокруг тебя целый батальон нехристей с автоматами и спрятаться нельзя да и некуда, не только поседеешь, лысым станешь!
– И где же ты батальон нехристей с автоматами в сорок восьмом взял? Мы вроде в сорок восьмом ни с кем не воевали, – гнул свое Дорохин.
– Ты, может, и не воевал, а мне довелось, – проговорил старик скороговоркой, поняв, что с датами опростоволосился, и тут же перевел тему: – Так вы едете, или я обратно порожняком возвращаюсь?
Дорохин собирался снова возразить, но Казанец его опередил. Он молча прошел к машине и залез на заднее сиденье. Дорохину ничего не оставалось, как последовать его примеру. Довольный результатом переговоров, старик подмигнул Анатолию Евлампиевичу, сел за руль и произнес:
– Ну что, поехали, ребятушки! Покажу вам подмосковные катакомбы.
Ехали больше двух часов, по дороге почти не разговаривали, каждый думал о своем. Казанец мирно дремал, Дорохину же было не до сна. На всякий случай он решил запоминать дорогу, слишком уж своеобразных провожатых нашел в этот раз командир. «Почему нельзя было просто сказать куда ехать? Зачем вся эта конспирация, полупьяные связные и трепачи-водители? – размышлял он. – И что командиру удалось выяснить про Сокольского? Для чего мы едем за город? Брать шайку диссидентов?» Ответов на вопросы у Дорохина не было, но мыслей от этого меньше не становилось.
Спустя два часа «Москвич» остановился у проселочной дороги, старик жестом указал на дверь и произнес:
– Прибыли, выгружайтесь, хлопцы.
– Папаша, а ты уверен, что нам сюда? – открыв глаза и осмотревшись, задал вопрос Казанец.
– Уверен, сынок. – В тон Казанцу произнес старик. – Выгружайтесь, у меня время на вес золота. Сейчас из Москвы голубей в Тверь повезу, а голубки, знаете ли, товар специфичный, с ним запаздывать нельзя.
– Да, все верно, мы на месте, – подтвердил слова старика Анатолий Евлампиевич. – Ну, почти на месте. Дальше пехом пойдем.
Дорохин и Казанец вышли, старик уехал, а Анатолий Евлампиевич, протрезвевший по дороге, приосанился и скомандовал:
– Сейчас идем до пролеска, дальше идите за мной след в след, тут, как в сорок третьем под Сталинградом, сплошные минные поля. Чуть оступишься, и хана.
– Ты чего мелешь, Евлампич? – не поверил ему Казанец. – Какие мины? На дворе семидесятые.
– Ну, не совсем мины, – примирительно проговорил Анатолий Евлампиевич, – но ловушек хватает. Те ребятки, на которых вы охотитесь, с некоторых пор немного умом тронулись. Везде им враги мерещатся. Перебрались из Москвы сюда, понаставили ловушек да еще пост охраны у своего логова на дерево посадили.