Ядовитое жало
Шрифт:
— Вечером, пожалуй, знали почти все, солдатское радио сработало, — заметил комиссар. — Значит, эта сволочь имела в своем распоряжении сутки.
— Меньше! — покачал головой Высоцкий.
Бородач сердито вскинул руку пусть говорит Серовол,- Я согласен с Иваном Яковлевичем. Агент имел в своем распоряжении не сутки, а только одну ночь. Допустим, Верный написал донесение не днем, а вечером, перед тем, как отнести его в почтовый ящик. Очевидно, так оно и было. Но ведь не сам Гильдебрандт сообщил Верному о своем решении в ту же минуту, как он его принял. Весть о секретных намерениях начальника гестапо дошла до Верного не сразу, окольным путем. Следовательно, мы имеем все основания предполагать, что Гильдебрандт получил сообщение своего агента утром или даже под утро.
— Елки–палки! — не выдержал Бородач, изумленно оглядывая товарищей. — Что же это получается? Кто отлучался из подразделений позапрошлой ночью? Это известно?
— Да. Двадцать три человека — те, кто был назначен в группы наблюдения и дозоры. Больше никто надолго не отлучался, все были на месте. А чтобы передать донесение, нужно по меньшей мере сделать туда и обратно километров тридцать —это пять часов хода. Для хорошего ходока!
— Чудес не бывает. Как думаешь?
У агента есть рация или помощник из местного населения, - вздохнул Серовол.
– Возможно, то и другое.
— Накроем гада!
— А если не накроем, Василий Семенович?
Все молча удивленно посмотрели на Серовола: кокетничает начразведки, прибедняется или страхуется на всякий случай.
— Ну что ж, тогда… тогда, брат, придется искать другого человека на твое место, — сказал командир отряда, расчесывая пальцами бороду.
— Не пугай его, — усмехнулся комиссар. — Серовол набивает себе цену.
— Не понимаю вашего скептицизма, товарищ капитан, — оторвал глаза от карты начштаба. — По–моему, мы можем рассчитывать на успех. Дело, как говорится, почти в шляпе. Ваш план оказался… Одним словом, оправдал себя.
— Я ведь о другом, товарищи, — сказал Серовол, который, видимо, постарался пропустить мимо ушей угрозу Бородача. — Неудачный вариант не исключается. Во всяком случае, на первое время. Вы это прекрасно понимаете… Но предположим, что мы завтра же сможем установить, кто именно заслан к нам Гильдебрандтом. Стоит ли его сразу накрывать?
— А что с ним делать? Назначить тебе в помощники? — Бородач иронизировал, но начальник разведки не смутился, утвердительно кивнул головой.
— Примерно так, в помощники… Неофициально, конечно.
— Хо–хо! — оживился Колесник. —Что-то оригинальное.
— Давай, капитан. Какая такая мысль пришла тебе в голову? Мы от хороших идей не отказываемся.
— Я слушал, что здесь говорил начальник штаба. Иван Яковлевич прав: в сложившейся обстановке вражескому агенту проникнуть в отряд не так уж трудно.
Серовол заметил, что командир и комиссар хотят ему возразить, торопливо продолжал:
— Нет, нет, товарищи. Я сейчас не хочу касаться вопроса, кого принимать в отряд, как принимать, как проверять. Это особая тема. Кстати, что-то вроде анкет придется все-таки завести. И я прошу выделить мне надежного человека специально для этой цели. Пусть ведет кондуит.
— Какой еще кондуит? — удивился Бородач. Штрафной журнал, — разъяснил начальник штаба. —Правильно. Абсолютно необходимая мера.
— Дадим! — согласился Бородач. — Разводи канцелярию.
— А что поделаешь? — пожал плечами Серовол. — Нужно вести тщательные наблюдения, анализировать поступки. В отряде почти триста человек. У меня все-таки голова, а не арифмометр.
— Сказал — дадим. И не тяни. Выкладывай свои гениальные соображения.
— Соображения проще пареной репы. Если мы обнаружим шпиона и ликвидируем его, Гильдебрандт немедленно постарается заслать к нам нового или включит в игру запасного, если у него таковой уже заготовлен в нашем отряде. У них две школы шпионские работают.
— Нам это известно.
— Так стоит ли причинять лишние хлопоты гауптштурмфюреру? Не проще ли сделать так: пусть агент даже после того, как мы разгадаем его, сидит себе до поры до времени спокойненько в отряде и помогает нам водить за нос своего шефа…
— Значит, предлагаете завести у себя в отряде своего, так сказать, домашнего, ручного шпиона, — рассмеялся Колесник, не знающий еще, как ему следует отнестись к плану начальника разведки.
— Так можно доиграться… — с сомнением покачал головой Бородач.
— Это зависит от того, как играть, — возразил Серовол. — У нас все-таки будет лишний козырь.
— Как говорится: не умеешь — не садись, — согласился Бородач. — Понятно, а что дальше?
— Дальнейшие события должны развиваться следующим образом. Завтра утром мы сообщаем, что нападение на Будовляны отменяется. Вместо Будовлян готовится операция против Кружно. И на день позже. В ночь с субботы на воскресенье. Нам нужно, чтобы агент успел сообщить своему шефу об изменении наших планов. Вот тут-то и следует хорошенько проследить за каждым бойцом. Только соблюдая чрезвычайную осторожность. У агента не должно возникнуть мысли, что его подозревают.
Серовол взглянул на начальника штаба, убедился, что все внимательно слушают его, и продолжал:
— Что сделает Гильдебрандт, получив новое сообщение? Давайте подумаем. Ну, что бы сделали вы, Василий Семенович, на месте гауптштурмфюрера?
Бородач пробормотал какие-то ругательства в адрес начальника гестапо и его мамы, но, видимо, все-таки представил себя на его месте и начал размышлять вслух:
— Нападение на Будовляны было намечено на пятницу. Так, так… Получив новое сообщение, я бы все-таки из осторожности организовал засаду там, в Будовлянах, а затем, убедившись, что шпион не сбрехал, спешно перебросил бы основные силы в Кружно.
Комиссар и начштаба решительно поддержали командира:
— Конечно.
— Другого решения не может быть.
— И я так думаю, — сдержанно улыбнулся Серовол. — Тем более, что у шефа нет оснований не доверять своему агенту, дававшему до этой поры довольно точную и своевременную информацию о наших намерениях. Как развиваются события дальше? Мы нацелим роты на Кружно, подойдем к нему на пять, даже, допустим, на три километра и в последний момент свернем на Будовляны. В последний момент! Чтобы агент, даже если он пользуется рацией, не успел передать новое сообщение.