Ядовитое жало
Шрифт:
Командир отряда обнял Чернецкого, поцеловал его в щеку.
— Молодец! Иди отдыхай!
Боец понял, 7что большего наказания ему не будет, и, счастливый, с пунцовыми ушами, с выступившими от боли слезами на глазах пулей вылетел из штабной хаты.
Бородач повернулся к начальнику разведки.
— А как же все-таки с ответом на главный вопрос: кто тот, что работал на Гильдебрандта, и каким способом он переправлял свои донесения? Ты нам это когда-нибудь объяснишь?
— Не теряю
— Надежды юношей питают…
— Знаю. Но ведь это же, Василий Семенович, словно иголку в стоге сена искать. Легко?
В сенях, где находился часовой, послышался шум, перебранка, и в хату вскочил запыхавшийся Юра Коломиец. Закрыв двери поплотней и оглядевшись, он торопливо подошел к Сероволу и зашептал ему что-то на ухо.
— Тайны секретной службы… — шутливо прокомментировал происходящее Колесник.
Серовол выслушал своего помощника и отшатнулся от него. Сердито, почти гневно спросил:
— Он пьян?
— Нет, — ответил Юра. — Он психует. Говорит, если не приведешь капитана, — застрелюсь.
— Капитан, может быть, вы все-таки объясните… — ядовито начал Высоцкий.
— Товарищи, — встревоженный Серовол обвел взглядом командиров. — Москалев заявил, что он был заслан в наш отряд как немецкий шпион.
Все точно окаменели, и на несколько секунд наступила та полная тишина, какая бывает после разрыва бомбы. Бородач первым пришел в себя, не поверил, разозлился.
— Ерунда! Мы начинаем подозревать самых лучших бойцов отряда. Домбровский… Чернецкий… Сейчас дошла очередь до Москалева. Да он радистку спас, от позора нас всех избавил… Комиссар, прошу тебя, пойди сам, разберись.
15. Рассказ Валерия Москалева
Москалев сидел в прежней позе - сгорбившись, охватив голову руками. Увидев Колесника и Серовола, он поднялся на ноги и принял стойку «смирно». Кожа у его глаз покраснела, он смотрел на командиров тоскливо, точно обреченный.
Колесник подошел, легонько потрепал рукой по плечу бойца.
— Как дела, Москалев?
— Нехорошие мои дела, товарищ комиссар.
— Садись, потолкуем. Как себя чувствуешь?
— Вы насчет моей психики сомневаетесь? — догадался Москалев. — Нет, я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, отвечаю за свои слова. То, что я сказал Художнику, — правда.
Колеснику не хотелось верить, он засмеялся.
— А ты сегодня не хватил самогонки?
— Нет, трезвый. Еще раз говорю и могу письменно подтвердить: я окончил немецкую разведывательную школу под Ковелем и был послан в ваш отряд в ноябре прошлого года, а точнее — семнадцатого ноября.
Лицо Колесника как-то сразу постарело, на нем появилось выражение гадливости и тоски - комиссар понял, что Москалев говорит правду.
— Ну что ж, рассказывай, раз такое дело, — сказал комиссар огорченно и начал сворачивать сигарету.
— А мне больше нечего рассказывать, — пожал плечами Москалев, — я вам все сказал.
— Подожди, подожди, — Серовол сердито усмехнулся. — Если ты шпион, тебе есть о чем рассказать. Например, каким видом связи ты пользовался? В частности, как было передано донесение, что мы собираемся напасть на Кружно?
Москалев отрицательно покачал головой.
— Этого не было. Я никаких донесений не посылал.
— А что ты делал?
— В отряде? То, что и другие бойцы — выполнял задания, воевал.
— А что ты делал как шпион?
— Ничего! — Валерий прижал руки к груди. — Клянусь, товарищи. Я воевал, старался. Все могут подтвердить.
Комиссар и начальник разведки переглянулись.
— Москалев, тебе надо отдохнуть, подлечиться, — сказал Колесник. — Выбрось из головы всех этих шпионов.
— Вы мне не верите? — поразился боец. — Я правду говорю — как шпион я в отряде ничего не делал, а бывали такие дни, даже недели, месяцы, что я совсем забывал разведшколу и этого черта Ганса.
— Ганса? — снова насторожился Серовол. То, что Москалев знает Ганса, заставляло капитана по иному отнестись к поведению бойца.
— Да, был такой Ганс, — кивнул Валерий. — Он вам известный?
— Нет, просто я хорошо не расслышал имя, — сухо сказал капитан. — Давай, Валерий, по порядку. Только не темни, говори правду. Как ты попал в разведшколу? По собственному желанию, конечно?
— Нет.
— По принуждению? — в голосе Серовола звучала ирония. Начальник разведки решил, что Москалев не так прост, как старается показать себя, что он будет петлять, хитрить и придется долго допрашивать его, пока выяснится вся картина падения и предательства этого молодого хлопца.
— Нет, «по принуждению» — тоже не то слово.
— Значит, случайно? — уже с откровенной насмешкой спросил капитан.
— Да, пожалуй, так будет точно — случайно. Серовол, как бы охотно соглашаясь, кивал головой.
— Сейчас расскажешь о своих случайностях. А пока… Какое при тебе оружие? Пистолет… Давай сюда. Финку тоже, патроны… Садись. Минуточку!
Начальник разведки сделал знак комиссару, призывая его быть бдительным, вышел из хаты и сейчас же вернулся, приведя с собой Юру Коломийца.
— Так… Будем слушать, товарищ комиссар? Начинай, Москалев, рассказывай, как это ты случайно попал в шпионскую школу.
— А зачем, товарищ капитан, попусту языком молоть? — с печальной усмешкой спросил Валерий. — Ведь вы мне все равно не поверите…
— Откуда ты знаешь, что не поверим? — сказал Колесник.
— А потому, что я сам иногда начинаю сомневаться —-было так или приснилось мне…
— Сны нам твои не нужны, — сурово произнес Серовол. — Выкладывай действительность. И без предисловий. Как твоя настоящая фамилия?