Ядовитые земли
Шрифт:
Хубер отлучился в тот момент к другому больному, когда появился Дрозд. Он вошел тихо, как кошка, встал в дверях и с порога спросил:
– Доктор, что с нею? – в его хриплом голосе сквозило плохо скрываемое волнение.
– Нетипичная анемия, - ответил я.
– Можно по-человечески? Я не понимаю вашего ученого языка.
– По-другому это называется малокровие, или, может быть, сильная кровопотеря.
– Кто-то её ранил? – он изменился в лице, - Расскажи все, доктор. Я найду этого…(не стану повторять его грубых слов). Он пожалеет, что родился!
– Нет, ран мы не нашли и не смогли
– Я её забираю! – твердо объявил он.
– Нет, я не могу этого позволить. Женщина должна находиться под наблюдением, мы делаем ей переливания крови, колем лекарства, а когда она придет в себя, потребуется особое питание.
Шрам сделал его улыбку гротескной, он протянул:
– А ты ничего, доктор!.. Хорошо, что мы не прирезали тебя тогда, как борзого дружка.
Он направился к выходу, но у двери обернулся.
– Если спасешь её, я твой должник. Будут проблемы, шепни любому в Слободке, что нужен Дрозд – я тебя найду.
Он исчез также тихо, как появился.
На следующий день мы сделали пациентке ещё одно переливание крови. Вечером она пришла в себя. Назвавшись Сиу, женщина рассказала, что работала раньше в дорогом борделе, в южной части города, но не угодила знатному клиенту и её в наказание выбросили в Северном Брандбурге на улице, пригрозив, если вернется, пустить на потеху… жестоким извращенцам. Хорошо, что её нашел Дрозд и взял под свое покровительство. На вопросы о произошедшем, почему она оказалась без сознания на улице, Сиу ответила, что не помнит. Она находилась в местном борделе – штаб-квартире Дрозда и его банды. Покровитель оставил ей какой-то пакет, сказав, что за ним придут. Предполагаю, в пакете находился опалум, либо другая подобная дрянь. Дальше Сиу пояснила, что все было как в тумане: зашли какие-то люди, много. К ней за столик подсела незнакомая очень красивая темноволосая женщина в богатом, неподходящем такому месту платье, что-то сказала и…все. Да, ещё она запомнила просто одетую темноволосую девочку лет двенадцати, стоящую в дверях, любопытно оглядывавшую все вокруг.
Ничего не поняв, да, честно говоря, не горя желанием разбираться с преступными делами творящимися, в Слободке, мы с чистой совестью выписали Сиу через пару дней, когда ей стало значительно лучше, завертевшись в круговороте жизни, пациентов и личных дел.
Я сделал предложение…Да что же такое! Никак не вспомню как звали невесту! А, Серафина! Мы готовились к свадьбе. Мама радовалась больше всех. Я стал меньше времени проводить на работе, больше уделяя внимания ухаживаниям. Отец уже велел приготовить загородный дом на побережье океана для медового месяца.
Хубер мягко пенял, что я забросил Слободку, когда мы пересекались с ним на основной работе время от времени. Он прекрасно все понимал. Лишь однажды вскользь напомнил:
– Кауф, помнишь ту анемичную пациентку, в красном платье?
Я конечно вспомнил, но скорее не её, а давнего знакомца Дрозда, в связи с нею.
– Она ведь потом умерла! – неожиданно закончил он. Эта новость меня сильно удивила: ведь девушка была совершенно здорова, когда мы её выписали. Я не хотел вдаваться в подробности, но все-таки не удержался и спросил Хубера:
– Как? Её убили?
– Нет, - он дернул плечами, - Несколько дней назад
Он помолчал немного, видимо решая, стоит ли говорить, но все же добавил:
– Ты себе не представляешь, какие проблемы теперь у нас из-за неё! Это похоже неизвестная болезнь. В Слободке прямо какое-то поветрие! Уже шесть пациентов с похожими симптомами. Боюсь, скоро не будет хватать донорской крови! Пока кроме той женщины никто не умер, но расслабляться рано. Да ещё… Криминальный король по прозвищу Дрозд, забрал её тело и обещал разобраться…Я уже перестал уходить из больницы после захода солнца – чем черт не шутит! Это ведь Северный Брандбург, власть кайзера здесь признается только после местных авторитетов. В общем, вовремя ты перестал посещать Слободскую больницу.
Было очень совестно перед другом, но я совершенно не знал, чем могу помочь в данной ситуации. Посоветовав соблюдать осторожность и поставить в известность гвардию, я вновь окунулся в счастливые хлопоты по подготовке к свадьбе.
Как-то, возвращаясь с работы – нужно было закончить дела, передать своих пациентов в Главной городской больнице – столкнулся с кем-то в дорогом черном пальто. Обернувшись, чтобы извиниться, я натолкнулся на каменный взгляд знакомых водянисто-голубых глаз. Плотно сжатые губы, казалось, кривились в хищной однобокой улыбке из-за шрама на щеке. Слова извинения застряли у меня в горле.
– Привет, доктор! – спокойно произнес он. Я неосознанно провел левой рукой по боку, ища шпагу. Тщетно конечно: я никогда не брал на работу оружие. Он отметил движение, спокойно проводив мою руку глазами.
– Наш мир странное место, - без всякого выражения продолжал Дрозд, - Я тебе говорил обращаться ко мне с проблемами, а сам пришёл к тебе.
Чтобы скрыть удивление и, чего греха таить, испуг, я спросил:
– Что случилось?
– Пойдём-ка куда-нибудь, где можно переговорить без лишних ушей.
Мы зашли в ближайшее питейное заведение, устроившись за угловым столиком. Дрозд заказал себе овощной сок, пояснив в ответ на мой непонимающий взгляд:
– О таком лучше рассказывать трезвым. Потом поймёшь. А ты лучше выпей.
Я заказал себе то же, что и он, не желая терять контроль в такой компании. Он некоторое время собирался с мыслями, потягивая сок, скорее по привычке стреляя глазами по помещению, словно вычисляя слежку.
– Сиу вернулась, - слова его упали словно тяжелые камни. Видя, что мне ничего не понятно, он пояснил:
– Твой дружок доктор не справился, она умерла. Я похоронил её. Она вернулась.
Если бы передо мной в тот момент сидел кто-то другой, я бы засмеялся. Согласись, глупое заявление, что кто-то вернулся с того света?
Циана без улыбки заметила:
– Учитывая, что произошло с тобой, не такое уж и глупое.
Венсан хмыкнул, показав слегка удлиненный правый клык.
– Ну да, это я сейчас такой умный. А тогда его заявление показалось мне полнейшим бредом. Не забудь, Новый Гампас во все времена был прогрессивным государством, а в таком обществе обычно наблюдается существенный перекос в сторону рационализма и прагматичности.