Ядвига, последняя Баба Яга
Шрифт:
– Кать... ну представляешь... я заявляюсь - "здрассти я невеста Кости"...
– Ягуша... главное вера. Тебе пособие выдано - действуй, тренируйся. Меняй возраст. Пока едешь, вполне успеешь. И потом, не обязательно сразу рассказывать, что ты невеста... ну... коллега по работе, ну... короче не приставай ко мне - придумаешь по ходу дела. Езжай. Лучше, что ли жить в неизвестности? Что тебя, бабушка зря учила?
– Да, с тобой сложно не согласиться! Еду!
– Вот и молодец. Сейчас за билетами, еще заедем в полицию, я обещала тебя предоставить на предмет заявления, потом ко мне.
– Ну... в Питер! Еду. Я решилась!
– Смотри... Ягги! На книге появляются буквы!
Глава 13.
Опять поезд. До Питера почти двое суток, есть время подумать и попробовать поиграть с возрастом. Что, удивительно стать моложе у Ядвиги получилось почти сразу, раз... и будто ластиком стерлось с лица пятнадцать лет! Ах, почему же она не поверила Косте раньше! Ведь, от скольких переживаний могла она себя избавить, так же стереть ластиком. Представила, поверила и стала моложе Кости. И бросила бы все... и библиотеку и город уехала бы в Питер... ах... о чем сейчас рассуждать. В голове все вертелось "Здравствуйте, я невеста Кости... нет, здравствуйте, я подруга Кости". Ага, заявилась, через полгода. Зачем? Зачем? Для нее понятно зачем, ей надо узнать, про Костю, узнать про книгу. Но как объяснить все его родным. Как назло не придумывается ни какой стройной теории, для чего она явилась. Порядком, измотав себя этими рассуждениями, решила, как пойдет, так и ладно. Выгонят, и ладно.
Чтобы не травить душу, решила не останавливаться в тех же номерах, где они были с Костей. Выбрала совсем простенькую гостиницу, минимум удобств, но не далеко от метро. С утра решила начать с библиотеки, где работал Костя. Став дамой нестарого еще возраста, лет пятидесяти, степенно поднялась на второй этаж, и постучалась в директорский кабинет. Очень удачно, хозяйка кабинета оказалась примерно этого же возраста. Питербуржская интеллигенция, приятный голос, уложенные седые, не крашенные волосы, тонкий профиль.
– Здравствуйте. Меня зовут Ядвига Ивановна. Я по поводу Константина Кощеева. Я директор библиотеки, он был у нас в командировке в прошлом году, и оставил несколько личных вещей, видимо по рассеянности. Ах, эта молодежь! Все торопятся. Как можно ему их вернуть?
– щебетала Ядвига, а сердце сжималось, страшась услышать еще раз о его смерти.
– Вы знаете, - тяжело вздохнула директриса, - Константин погиб. Трагическая случайность.
– Да...
– Ядвига с трудом сдержалась, чтобы не зарыдать, - какой ужас... но может быть я смогу их вернуть родным? Вы поможете мне с адресом?
– Конечно, конечно...
– и директор уткнулась в компьютер.
– А что же случилось?
– Авария, видимо пьяный водитель... так и не нашли. Вот адрес.
– директриса протянула бумажку.
Заветный адрес получен, теперь осталось только решить в каком виде появится перед родными Кости. Ядвига знала, что он жил с мамой и старшим братом, несколько раз Костя обмолвился, но не очень любил рассказывать о них. Решив, отложить визит на завтра, Ядвига пошла гулять по Питеру, старательно избегая привычных им с Костей маршрутов, незаметно для себя пришла к дому Кости. Хотя и не была раньше здесь, но дом нашелся легко. Старинный дом, известный питерский колодец. Квартиры, наверняка с высоченными потолками. Интересно, какая у него квартира. А мама? Брат? Стоя во дворе-колодце, Ядвига размышляла, в каком виде появиться перед родными. Рядом, неспешно ширкала метлой дворничиха, она исподлобья рассматривала Ядвигу, постепенно приближаясь к ней все ближе и ближе.
– Потерялась, милая?
– обратилась дворничиха к Ядвиге.
– Нет, мне Кощеевы нужны. Правильно я пришла?
Дворничиха явно тосковала за своей работой, и ей хотелось поболтать.
– Да...
– она оценивающе осмотрела Ядвигу, сделав вывод, что на проходимку она не похожа, и разговорилась, - правильно. Только дома Кирюша, с этой...
– дворничиха поджала губы, явно показывая, что она не ободряет "этой", - а Елены Николаевны нет. Вам ведь к ней?
– дворничиха вопрошающе уставилась на Ягги.
– Да, да, конечно, к ней. А вам, что Кирюшина подруга не нравится?
– Ягги решила резко поменять тему, что бы любопытная собеседница, не стала допытываться, кем, собственно говоря, приходится Елене Николаевне сама Ядвига. Тема была довольно скользкая, поэтому внимание лучше переключить. Тем более, раз она осуждает Кирюшу и "эту", значит, с удовольствием перемоет им косточки.
– Конечно! Приехала, понимаешь, вертлявая такая, сказала родственница, а какая она родственница, если совсем не похожа! И болтает все по иностранному, и вертится, вертится, и перед Кирюшей, и перед Костиком, царствие ему небесное, - дворничиха мелко перекрестилась, и с ожиданием опять уставилась на Ягги, мол, ну давай, спрашивай дальше!
– А что с Костиком, - ожидаемо, спросила Ягги, едва сдерживаясь.
– Как, так вы не знаете!
– обрадовалась дворничиха, что нашла слушателя на довольно долгую историю.
– Так, давайте, присядем на скамеечку то... я ведь в этом доме, почитай с рождения живу, с мамой раньше жила, она тоже дворником работала, у нас и квартирка, там, - дворничиха махнула рукой в глубь двора, - так вот, я ведь знаю их всех, кто живет в доме то. Хоть и нос дерут передо мной, а все равно, видно, кто с кем, что у них происходит. Раньше то, Елена Николаевна и знать меня не хотела, а как мужа, да сына схоронила, и здороваться даже начала, вещички вот некоторые, мужа-покойника моему мужику отдала. Муж то мой не на долго, ее мужа то пережил, спился вовсе. А, бабушка ихняя, не здесь живет, уж какая важная, ходит королева чисто, а всегда уважительно здоровается "Как поживаете, Любовь Васильевна?" и поклонится, и откуда знает, как зовут... наши то и те не все знают.
– Так, что Любовь Васильевна, - Ягги решила подтолкнуть болтливую дворничиху, - случилось то у них. И муж, и сын, у Елены Николаевны умерли?
– Ой, беда, беда... муж то, хороший был, интеллигентный, здоровался всегда, Корней Каллистратович, уж кто такие имена придумывает деткам то... так он, как поменял работу, бизнес своей открыл, так сгорел просто, сгорел на работе. Зачах и умер. А Костик, веселый, любил отца, а все одно пропал. Задавили его насмерть. А эта, бесстыжая, приехала, еще Костик был, вся чернявая, курчавая, родственница говорит, и давай охмурять братьев то, видать обженить хотела на себе. Да, Костик и не смотрел на нее. А Кирюша...
– дворничиха встрепенулась, - ах, вот и Кирюша! Здравствуйте, Кирилл Корнеевич!
– Любовь Васильевна соскочила со скамейки, расплылась в подобострастной улыбке.
Из подъезда выходил Костя! Нет, Ягги понимала, что это, конечно не он, но очень, очень похож, только ухоженный, холенный и чуть старше. Но, как этот Кирюша похож на Костю! У Ягги предательски защипало глаза, и запершило в горле. Что бы окончательно не расплакаться Ядвига раскашлялась, и отвернулась, словно Кирилл мог ее узнать. Но, Кирилл, лишь скользнул по незнакомой пожилой даме взглядом, слегка кивнул дворничихе и полностью сосредоточился на спутнице. Действительно очень вертлявой молодой девице, с длинными кудрявыми волосами, красивой и смуглой, которая тараторила на русском с небольшим акцентом, и постоянно переходила на итальянский, спохватывалась и опять тараторила на русском.