Ягор Дайч
Шрифт:
— А если ранят кого-то…
— Ты это всерьез сейчас?
Дашка тут же варежку захлопнула.
Молодая, дурная, но одаренная, намного сильнее бабушки будет, чему та не нарадуется, есть кому все свои умения передать, которые она в свое время от своей бабушки получила. Ума бы этой дурынде чуть больше, вообще хорошо было бы. Мы просто не распространяемся насчет ее одаренности, бабушка больного обычно усыпляет и только потом уже Дашке позволяет лечением заниматься, полностью под ее контролем. Чтобы та не надорвалась. Я не вмешиваюсь, так как ничего не понимаю в местной магии, так, несколько рецептов зелий выдал им, которые сумел воссоздать из местных ингредиентов. В будущем еще
Убедившись, что сеструха больше возражать и настаивать на своем не собирается, перевел взгляд на нашего младшего.
— Петь…
— Я с вами, — тут же насупился тот, поняв, что я ему собираюсь озвучить.
— Ты, Петро, тоже остаешься, — снова пришлось голосом давить. — Раз масло получили, ты знаешь, что в первую очередь с ним делать надо. Давно уже все распланировали. Так что, как закончишь, вот тогда, берешь Дашу, и домой. К тому времени, надеюсь, там уже все решится.
Петя не стал возражать, знал, что бесполезно, ну и, действительно, сделать деду подарок — это его мечта, которой он буквально бредил, как узнал о такой возможности.
Петька одаренный, только не магически, руки у него золотые. За что не берется, все у него ладно получается. Талант. Вот дед, да и я тоже, обучаем разным ремеслам его. Я вообще постепенно многие свои знания ему передаю, кроме магических, и без них есть чему учить. Так что в бой я этот талант ни за что не пошлю… в ближайшее время. В будущем — да, от этого никуда не деться, при такой жизни. Но до этого я его натренирую, он подрастет и окрепнет, а тогда уже будь что будет.
— Ты же, — обратился я к молчащему после моего отказа Лавкату, — с Аратом Петра и Дарью к нам на хутор сопроводите, как они тут у вас с делами закончат. Только сразу к нам не суйтесь, осмотритесь сначала, что у нас там происходит.
— Проводим, Егор, не волнуйся, — заговорил Тугал, восемнадцатилетний здоровяк.
Народ в их поселении до сих пор удивляется, как его невысокая и щупленькая мать вообще родить такого сумела. Он с самого детства крупный, ну и сейчас самый высокий среди мужчин, плюс его размаху плеч все кузнецы обзавидуются. При этом, несмотря на размеры, он очень подвижный и ловкий. На кулаках с ним никто справиться не может, в том числе и взрослые. Богатыреще.
— Но может действительно в помощь с собой кого-нибудь возьмете?
— Не нужно, Тугал, мы справимся, — мотнул я отрицательно головой, хотя от его помощи, как и от помощи его друга Дагура не отказался бы. Тот не столь высокий и здоровый — худощавый, но телом крепкий и жилистый, юркий как харза. Отличный охотник и боец. — Будет там у нас что или не будет, еще неизвестно. Если все же кто заявится, то мы уже предупреждены и с братьями их из тайги просто не выпустим. Сам знаешь, что и как мы умеем.
Тот только хмыкнул одобрительно, да кивнул, знает.
Как я ранее и говорил, женщины-старейшины со своими обязанностями по благополучию дауров отлично справлялись. Поселение разрасталось, богатело… но воинами мужчины не становились — просто отличные охотники, так как их старые охотники и воспитывали, передавая свои умения. И вот тут, увидев, как мы с братьями тренируемся, старики заинтересовались, посмотрели, что мы умеем, ну и отдали нам некоторую молодежь в обучение. Те же Арат с Лавкатом, Тугал с Дауром, Хаган, Солгор, Барлас, Арвай, Амгалан и Букур, близкие к нам по возрасту, тренировались вместе с нами, когда мы их поселение навещали. Все остальные же, как у них и принято, смотрели что из всего этого получится и нужно ли это им. Так что да, пусть Тугал и сильнее нас физически, но вот тактически мы с братьями и его, и всех остальных на голову превосходим, так как умеем взаимодействовать друг с другом. За эти пять лет многому научились и уже без слов друг друга понимаем.
И не просто понимаем, а отработали это все в настоящих боестолкновениях. Гришка прирожденный воин, что и показал уже при первой нашей встрече, хунхуза завалив. Но и сейчас тренируется остервенело, чтобы другим казакам доказать, что он не хуже их. И пусть бою с шашкой он не обучен, но вот с ножами и без них, стрельбе и наездничеству он многих из них точно за пояс заткнет. Хрисан, златокудрый херувим, как его батюшка в церкви обозвал при крещении, самый спокойный из всех моих братьев, всегда вежливая улыбочка ну губах… с такой же улыбочкой он хунгузам глотки резал и дальше на следующих охотиться шел. Степан с Андрюхой те в ножи бандитов еще не брали, зато в перестрелках участвовали и кровь людскую уже проливали. Это когда мы разных-всяких от наших земель отваживали, так что не только тренировались, но и практику в боевых условиях проходили.
Практику сдали на отлично, долгое время тишина стояла, и вот опять кто-то решил на крепость нас проверить.
— Кстати, — вспомнил я. — Как к нам придете, три ствола себе заберете, из новых трофеев.
Все оружие, что мы добывали, даурам отдавали. Не просто так, те всегда находили чем расплатиться. Так что у нас взаимовыгодный обмен: если оружие в хорошем состоянии было, они его себе оставляли, если же не очень, то они с китайскими контрабандистами активно торгуют, им лишние стволы спихивают. Я, кстати, через эти их связи тоже немало всего покупаю. Не все, только то, что у них дешевле можно приобрести, чем у наших купцов. Так что и эти новые трофеи, нам не нужные, даурам уйдут, а дальше, они уже там сами решат, оставлять или продавать.
Особо рассиживаться не стали, так как следующий день у нас напряженный предстоял. Еще немного поболтали и разбежались, мы с братьями и Лавкатом в сенник спать пошли, а Дашка в дом, есть у нее там свое место рядом с сестрой «жениха». Ну а утром, только-только горизонт светлеть стал, как нас разбудила мать Лавката.
— Мы проснулись! Спасибо, — откликнулся я, услышав, как она в сенник вошла и нас тихонько позвала. — Подъем!
Толкнув рядом спавшего Гришку, вскочил с рогожи, что поверх сена лежала, постель мне заменяя. Вышел из сарая и вздохнул полной грудью, раскинув руки в стороны — потягиваясь от души.
Хорошо-то как.
Встряхнулся и тут же принялся за разминку, к которой и братья с другом нашим присоединились. Разогнав кровь, упали на землю и десяток раз отжались, вскочили — десять раз присели, потом снова отжиматься и так по кругу пять повторений.
Взбодрившись, пошли по пояс умываться к корыту с водой, а там и завтрак подоспел. Мать Лавката уже и завтрак приготовила, и в дорогу нам перекусить собрала.
— Спасибо за все, тетя Сэсэгма, — поблагодарил я ее, положив ложку на стол и сыто вздыхая.
— Не за что, Егорка, — по-доброму улыбнувшись и взлохматив мне волосы, погладила она меня по голове.
Родители Лавката с моими тутошними дружили, вот и на нас всех это отношение перенесли. Любят нас в этом доме, как сыновей всегда встречают, ну и мы в ответ тоже, как к родным к ним относимся.
Как будто за дверью ждал, только мы с завтраком закончили, в дом вошел дядька Тумур, отец Лавката, уже в дорогу собранный и с оружием в руках.
— Позавтракали? — окинул он нас быстрым взглядом. — Хорошо, — кивнул одобрительно. — Оюун уже на подходе.