Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии
Шрифт:
В Москве со мной приключилась неприятность. По просьбе Чирикова я зашел в редакцию журнала «Артист» 305 , наводил какую-то справку. В кармане пальто у меня лежала довольно объемистая рукопись Горького, которую он доверил мне передать в Петербурге в редакцию журнала. Эта рукопись у меня пропала. Я долго ее разыскивал, но не нашел. Горький был сильно огорчен, потому что копии у него не было. Таким образом, этот рассказ так и не появился в печати.
На наших вечерах Горький познакомился с милой Екатериной Павловной Волжиной 306 , хорошенькой, только что окончившей гимназию, девушкой. Катя Волжина, как мы ее звали, получила место корректорши в «Самарской газете» и ближе познакомилась с Горьким; они полюбили друг друга и поженились. Живая, веселая, в то же время скромная и сердечная, Катя имела массу поклонников, но любила Иегудиила Хламиду, к великому огорчению ее родителей, обедневших дворян, которые никак не могли примириться с мыслью, что их дочь выходит замуж за
305
в редакцию журнала «Артист» – московский «театральный, музыкальный и художественный журнал» (с 1894-го «журнал изящных искусств и литературы») «Артист» издавался с 1889 по 1895 год, сначала Ф. А. Куманиным, затем, с 1894-го, Н. В. Новиковым.
306
Пешкова Екатерина Павловна (Волжина, 1876–1965) была гимназической подругой Марии Давыдовны Розенблюм, племянницы Тейтеля (которая и познакомила ее с А. М. Пешковым; см.: Оклянский Ю. М. Шумное захолустье. Кн. 1. С. 159–160); была первой (1896–1904) и единственной супругой Пешкова (Горького), общественной и политической деятельницей, членом партии социалистов-революционеров (эсеров), впоследствии возглавляла Политический Красный Крест. См.: Марков О. (Левин М. Р.). Екатерина Павловна Пешкова и ее помощь политзаключенным // Память: Ист. сб. Вып. 1. Нью-Йорк, 1978. С. 313–324.
Как всякий выдающийся человек, Горький также имел массу поклонников, но и, вероятно, столько же, если не больше, в особенности в последнее время, противников.
Я, как средний человек, говорю лишь о тех впечатлениях, какие он на меня лично производил и производит. Знаю лишь то, что все, побеседовав с ним даже в самое последнее время, восхищаются его прямотой, искренностью и любовью, которую он проявляет к человеку. Алексей Максимович, по моему мнению, искренно любит русский народ. Как сын народа, он хорошо знает его и понимает. Это не преклонение перед народом Златовратского и других народников. Он не скрывает темных сторон его, он желал бы видеть русский народ, занимающим почетное место среди западноевропейских культурных наций.
Горького я не видел почти десять лет – всё время, проведенное им в Финляндии и в Европе. Когда же в конце 1915 года вернулся в Петербург, то узнал от своего друга Е.Н.Чирикова, что он разошелся с Горьким. Разошелся из-за его статей в журнале «Летопись», в которых, по словам Чирикова, Горький выразил отрицательное мнение о русской душе, о русском народе. Правильнее сказать, это был разрыв их отношений. В последнее время он перешел почти во вражду. Горький энергично, страстно проповедовал прекращение войны. Чириков держался диаметрально противоположных взглядов. В 1916 году я виделся с Горьким в Петербурге, в его квартире на Кронверкском проспекте 307 Говоря со мной о войне, он страстно порицал ее. Был я еще как-то раз у него; помню его фразу:
307
в его квартире на Кронверкском проспектеГорький жил с 1914 по 1921 год по адресу: Санкт-Петербург, Кронверкский проспект, 23.
– Эх, сколько времени я из Европы, а не могу примириться с жизнью здесь. Мне больно видеть эту инертность, отсутствие инициативы у русского народа, хочется делать, создать что-нибудь, везде косность, ничего живого.
Хотя он долго жил за границей, он не отошел от русского народа и от русской жизни. Он остался тем же Максимом Горьким, прикрепленным всеми фибрами души к русскому народу.
Горький тогда уже разошелся с Екатериной Павловной 308 Говорят о любви, которую Горький питает к ней по настоящее время. Я этому верю, ее нельзя не любить. Мы с нею встречались, как в Париже, так и в последние шестнадцать-семнадцать лет моей жизни в Москве. Екатерина Павловна уже тогда вся отдалась общественной деятельности, но осталась той же милой Катей Волжиной, с большими синими глазами, чаруюшей улыбкой и хорошей душой.
308
уже разошелся с Екатериной Павловной – Горький расстался с супругой в 1903 году, однако официально их развод оформлен не был.
Летом 1916 года Горький прислал мне свои сочинения с надписью на многих томах 309 Одна из них гласит: «Старым друзьям в благодарность за хорошие дни, проведенные в Самаре» 310 Кто мог предвидеть, что одни члены самарского кружка окажутся среди якобы контрреволюционеров, других будут обвинять в неискреннем увлечении идеями социализма? Мог ли я себе представить, что Евгений Николаевич и Алексей Максимович, так страстно жаждавшие наступления свободы, так дружно работавшие для ее достижения, из-за этой свободы очутятся в противоположных враждебных лагерях, а искреннего Евгения Николаевича, всю жизнь проведшего между жандармами и тюрьмами из-за его стремления к свободе, будут считать контрреволюционером?
309
Горький прислал мне свои сочинения с надписью на многих томах – имеется в виду двадцатитомное «Собрание сочинений» писателя, выпущенное столичным издательством «Знание» в 1900–1916 гг.
310
Также см.: Оклянский Ю. М. Шумное захолустье. Кн. 1. С. 174.
В калейдоскопе лиц, с которыми мне приходилось встречаться, особенно приятно вспомнить о встрече с Владимиром Сергеевичем Соловьевым. В самое мрачное время, когда всё прекрасное как будто исчезло, на утешение человечества явилась личность, сосредоточившая в себе богатые духовные силы, те крупицы добра и красоты, без которых народ и общество не могут существовать. В самый разгар циркуляров «о кухаркиных детях» 311 , в темное время процветания человеконенавистничества и ярого преследования евреев, явился Соловьев. Какое удовольствие и нравственное удовлетворение я получил от этого знакомства! Сама наружность Владимира Сергеевича была обаятельна. Чистая душа отражалась в его больших, детских и в то же время задумчивых глазах.
311
циркуляров о «кухаркиных детях» – имеется в виду циркуляр российского Министерства народного просвещения «О сокращении гимназического образования», подписанный тогдашним министром И. Д. Деляновым в июне 1887 года. Этот документ был прозван «циркуляром о кухаркиных детях», поскольку он вводил правила, существенно ограничивающие получение образования для детей из нехристианских детей и детей низших сословий.
Владимира Сергеевича считали «юдофилом». Он таковым не был. Мы, евреи, не желаем иметь юдофилов, мы только желаем, чтобы в нас видели людей со всеми достоинствами и недостатками, присущими каждому народу. Если Владимир Сергеевич и был юдофилом, то разве потому, что признавал за еврейским народом известные исторические заслуги и относился с глубоким уважением к духу еврейской религии, этой «праматери» христианства. В своей частной и общественной жизни он был до такой степени чист, что самые ярые юдофобы не смели на него клеветать и именовать его «еврейским наймитом».
Понятно, с каким нетерпением я ждал случая познакомиться с Владимиром Сергеевичем. Передал я ему привет от И. И. Бакста 312 и просьбу последнего повидаться с ним в Петербурге. Владимир Сергеевич много беседовал со мной по еврейскому вопросу, по поводу преследования еврейских детей, стремившихся к знанию, удивлялся слепоте руководителей высшей политики.
Мы уединились с ним в комнате, соседней с залой, где происходило заседание. Владимир Сергеевич интересовался общественной жизнью в провинции. Интересовался он живым элементом общества, положением народного образования, отношением крестьян к школе. Расспрашивал о деятельности судебных следователей, о том, как они смотрят на принцип «не судите, да не судимы будете».
312
привет от И. И. Бакста – опечатка или ошибка мемуариста. Имеется в виду Бакст Николай Игнатьевич (1842–1904) – ученый-физиолог, общественный деятель, один из инициаторов создания в 1880 г. в Санкт-Петербурге Общества ремесленного и земледельческого труда среди евреев в России (позже – ОРТ).
Владимир Сергеевич обещал приехать летом в Самару, посетить Самарскую губернию, где так много сектантов, людей, по его словам, «жадно ищущих Бога». Но, не успев выполнить этого намерения, вскоре скончался. Как известно, он и на смертном одре молился Богу об облегчении участи евреев. Преследования евреев всю жизнь удручали Соловьева, этого гостя с неба, пролетевшего метеором над русской землей.
Кстати упомяну я об отце Владимира Сергеевича, известном историке Сергее Михайловиче Соловьеве, читавшем нам, юристам первого курса, в 1871 году, историю России. Выше среднего роста, довольно красивой наружности, с голубыми глазами и окладистой бородой, он был замечательным лектором, привлекавшим в свою аудиторию даже студентов других факультетов. Он был большим поклонником Петра I и его реформ.
Первый раз я увидел Сергея Михайловича Соловьева вскоре после моего поступления в университет, в конце сентября 1871 года. По случаю посещения университета известным министром народного просвещения графом Толстым 313 в актовом зале университета собрались все студенты, вновь поступившие, ректор Соловьев, проректор Минх 314 и некоторые профессора. Толстой, заметив одного из вновь поступивших студентов-евреев, сказал ему:
– Вы кончили Шавльскую гимназию, я помню вас, – и прибавил, обратясь к Соловьеву и другим профессорам:
313
Толстой Дмитрий Андреевич (1823–1889) – министр народного просвещения (1866—1880), провел реформу среднего образования, министр внутренних дел и шеф жандармов (1882—1889).
314
Минх Григорий Николаевич (1836–1896) – секретарь Физико-Медицинского общества.