Яковлев А. Сумерки

Неизвестно

Коренной вопрос России сегодня — восстановление дове­рия к власти, хотя бы минимального и относительного. Од­нажды у меня состоялась беседа с Путиным. В основном она касалась хода реабилитации жертв политических репрессий, но обсуждались и другие вопросы. Среди них — проблема доверия к власти. Она беспокоит президента. Но опять же боюсь, что многоопытный российский чиновник идею ук­репления элементарной дисциплины в сфере управления использует в целях усиления своего произвола, удушения свободы, а вовсе не для развития инициативы людей, что и мостило бы дорогу к доверию. Пока что расщелина между властью и народом расширяется.

Лично я не верю в особую

судьбу России, ее исключи­тельность, в некий «третий путь». Мы обречены на ту же логику исторического развития, что и все народы мира, мы, если говорить об идеале, исповедуем те же ценности, что и все человечество. Но все это вовсе не отрицает того, что в развитии нашей страны есть свои особенности, сформиро­вавшие своеобразие культуры, характера, психологии народа. Об этом рассказывают тысячи страниц, написанных истори­ками, философами, экономистами, теологами. Здесь я хочу обратить внимание лишь на одну сторону характера моего народа. Его особенность становится чрезвычайно вырази­тельной, когда на наши головы обрушивается свобода.

Так было после обнародования практически первой Конс­титуции — Манифеста 17 октября 1905 года, объявившей по­литические свободы. Россия растерялась и пошла в разнос: анархия, смуты, убийства, поджоги. Громко запела свои пес­ни преступность. Справиться со свободой Россия не смогла.

Так случилось и во времена Февральской демократиче­ской революции 1917 года, провозгласившей принципы сво­боды и демократии. Россия вновь растерялась и снова поеха­ла в разнос: демагогия, анархия, нетерпимость, развал хозяй­ства, горлопанство вместо ответственности. И вновь Россия не сумела овладеть свободой. Результат: кровавая диктатура большевизма — одни нищенствовали, но вдохновенно песни пели, а другие — в лагерях и могилах гнили. Преступность стала государственной.

Бархатная мартовско-апрельская революция 1985 года вновь принесла свободы, но вновь Россия раскрыла глаза от удивления и растерялась. Повторились те же самые сю­жеты — опять преступность, коррупция, воровство, чинов­ничий произвол.

Особенно тревожно, что Россия впадает в растерянность не перед угрозой войны, не перед террором, не перед голо­дом, а перед свободой. Даже не считает ее высшим достояни­ем и национальной идеей. Вот тут-то и поставлена ловушка президенту. Она завернута в надежду, что торможение сво­бод ускорит ход экономических реформ. Едва ли! Возникает вопрос: дадут ли чиновники в этих условиях осуществить и экономическую программу? Номенклатурный крокодил обо­жает проглатывать любые разумные идеи. У номенклатуры — свои интересы и надежды, далекие от народных. Дебюрокра­тизация в управлении ей не нужна. Носы у номенклатуры — совершеннейшие биокомпьютеры, они точно угадывают вре­мя для своих действий и направлений ветра времени.

Ни Горбачев, ни Ельцин не смогли преодолеть чиновни­чий саботаж. Номенклатура втянула их в бессмысленные по­литические дрязги. Номенклатурное большинство на съезде народных депутатов осенью 1990 года загубило программу «500 дней», пустив тем самым реформы под откос. Фракция КПРФ сумела обеспечить бездействие Думы во время прези­дентского правления Ельцина, добившись того, что демокра­тия вообще оказалась в обороне, хотя основные позиции удерживала. Путинское чиновничество кричит: ура, стабили­зация, что означает на самом деле тот факт, что коррумпиро­ванная бюрократия удобно и прочно обустроилась в государ­ственном хозяйстве.

Сторонники реставрации активизировали, по моим на­блюдениям, мобилизацию сил реванша, чтобы «одернуть ху­лителей светлого прошлого». Думается

мне, что не так далеко время, когда повыскакивают из кустов и подворотен «авто­матчики» из отрядов политических проституток и начнут па­лить по тем, кто якобы предвзято изображает историю ста­линского фашистского прошлого, то есть критикует его. Эти люди, в том числе и во властных кругах, продолжают грезить о другом прошлом, таком, которое было бы сплошь героиче­ским, чтобы из него день и ночь летели петарды патриотиз­ма, восславляющие государство, то есть власть, а вовсе не Родину. Налицо явные потуги вернуться к историографии, служащей не истине, а интересам власти, ей выгоднее судить о событиях не по фактам, а по понятиям, как это делали большевики.

Когда власть пытается взять под контроль прошлое стра­ны, то о какой же демократии может идти речь? История получает свою «вертикаль», пишется под власть. Только вот сразу уши торчат: взгляды сталинократов. Опять память подводит. Суда истории не избежать тем, кто так падок на шоколадки от власти, в том числе и самой власти, столь де­монстративно обнажающей свое невежество. Говорят, надо воспитывать людей на позитивных моментах советской ис­тории. А как же быть с правдой, с фактами? Опять в спец­хран ее, бедолагу? Даже не смешно.

Иными словами, сегодня наше прошлое, а вернее — отно­шение властей к нему, начинает воровать по кусочкам воз­можность свободного будущего.

Мне порой кажется, что Президент Путин под тяжелым грузом ответственности, который свалился на его не очень опытные политические плечи, страдает недооценкой послед­ствий преступлений, совершенных большевистским фашиз­мом. Не хочется верить в заранее обдуманный план движения назад. Да и нет такого плана. Но бросается в глаза странная и жесткая последовательность. Гимн, однопартийная система, послушный парламент, примат государственности над челове­ком, вождизм, сращивание государственных структур с биз­несом, особенно с криминальным, приручение средств массо­вой информации, возвращение к государственной историо­графии, то есть приспособление истории к интересам власти, отсутствие подлинно независимых судов, расширение сферы деятельности и влияния на политику специальных служб — все это тревожные сигналы, способствующие возвращению столь привычного для нас липкого страха, явная работа на охлократию — опору любой диктатуры.

Что еще меня реально тревожит? Как и при всех про­шлых правителях, вновь загрохотали подхалимствующие ба­рабаны. Сочиняют пошлые книжки о президенте. В другом месте льют чугунные и медные изваяния. Захлебнувшиеся «чувством любви» призывают: «Сомкнемся вокруг любимого президента, сплотимся!» Появилась даже молодежная орга­низация под названием «Идущие вместе». Я бы назвал ее — «Заблудившиеся во тьме». Они тоже восхваляют начальство. Ну и так далее, чего мы уже нахлебались досыта еще в про­шлом столетии.

Не думаю, что восстановление на здании ФСБ барельефа Андропова, установка ему памятника, поток воспевающих его мудрость статей и передач делаются честными руками. Того самого Андропова, который активнейшим образом уча­ствовал в подавлении народного восстания в Венгрии, «пражской весны». Того самого деятеля, который отправлял инакомыслящих в психушки, лагеря, тюрьмы, выгонял за ру­беж Л. Богораз, П. Григоренко, А. Синявского, Ю. Даниэля,

Ю. Любимова, И. Бродского, лишил гражданства В. Войнови- ча, Л. Копелева, В. Аксенова, Г. Владимова и многих других. Из документов Политбюро известно, какую травлю он раз­вернул против Александра Солженицына, Андрея Сахарова, Мстислава Ростроповича.