Якутия
Шрифт:
Пахло морем, будто свободой, и там, где было море, был, наверное, выход из чего угодно, и существовал небесный край.
Софрон представлял рокот моря, сияющего радужными льдинами в холоде восторга и смеха, и его руки сверкали изумрудным свечением надежды и царства выси, а его голова разноцветно переливалась, словно калейдоскоп, или прекрасный предсмертный сон о главных тайнах. Травы, воспоминания, чувства и устремления сплелись в его душе в один-единственный белый клубок истин и откровений, и он был готов завершить то, что было начато, и продолжить то, чего еще не было. Дорога вела его вперед - в сторону великого полюса, связующего страны, народы и моря - и над полюсом разверзались миражи битв и славных поражений, и какие-то божественные женские фигуры вставали над ледяной пучиной, словно силуэты торжеств.
Однажды корабль вышел в абсолютную водную бескрайнюю гладь, некий речной раструб, захвативший берега и небо, и Илья приблизился к Софрону, стоящему около своей каюты и серьезно посмотрел в его глаза.
– Что?
– спросил Софрон.
– Где Тикси? Где Быков мыс?
– Вот он, - сказал Илья, никуда не показав.
– Где <Лысьва>, катер? Мне нужен человек, агент...
– Все не так просто, дружок - усмехнулся Илья.
– Видишь, корабль стоит, мы отъездились, все из-за вас, из-за политических дурачков...
– Вы же с нами!
– гордо заявил Жукаускас, глотнув последний глоток <Анапы>.
– Вы же наш!
– Да мне уже все равно...
– печально вздохнул Илья.
– Давненько я на берегу не был. Тут забастовка, бунт, они никого не пускают в город и в море тоже. Точнее, в море пускают, но не всех. Видите, там стоят кораблики? У них и пушечки есть.
– А чего им?
– устало спросил Софрон. Илья хмыкнул, поковырял в зубе и сказал:
– Они не хотят отдавать новой власти родные льды. Они заявляют, что не пропустят в любимый холодный гениальный океан разных якутов, чучмеков, коми, ненцев и украинцев. Украинцев можно. Я не понял, я запутался. Они обороняют море Лаптевых, баррикадируются. У вас ничего не выйдет: никакой жары не наступит при таких героях.
– Да ну!..
– изумился Жукаускас.
– И здесь какие-то штучки-дрючки. Но мне нужен катер <Лысьва>!..
– А хер его знает, где он!
– огрызнулся капитан.
– Идите в рубку, вызывайте.
– В какую рубку?!
– воскликнул Софрон.
– Давай вступим в бой с этими дураками! Нам нужен полюс! Они что - коммунисты?
– У них ледокол <Ленин>, и они не любят всего этого бреда. Они не отдадут северный простор. Вы просто идиотик.
Жукаускас подступил к капитану, беря его за грудки. Капитан оскалил зубы и зарычал. Софрон сильно отбросил его, плюнув ему на колено. Капитан ударился затылком об иллюминатор и охнул. Жукаускас бросился на него, но капитан успел ударить его ногой в пах. Жукаускас согнулся, запыхтел и пукнул. Капитан подошел, тяжело дыша, и похлопал его по спине. Жукаускас поднял голову и всхлипнул.
– Как я люблю вас, милый мой друг!..
– воскликнул Софрон, благодарно рыдая.
– Простите меня, извините!.. Просто мне слишком нравится эта реальность, этот мир, эта действительность, и я немножечко обиделся и огорчился, но я все равно верю во все самое любое, и никогда не променяю ничего на ничего! Вы же прекрасны и море прекрасно, и пушечки чудесны, и истории занимательны! Не надо делать так, не стоит расстраиваться из-за расстройств, не нужно участвовать, чтобы быть! Давайте, повоюем, или, давайте, пошлем это все?..
– Вы глупы, но вы - великий!..
– растроганно сказал капитан, обнимая Софрона.
– Ерунда, вы все найдете, я помогу во всем, вы закончите то, что хотели закончить и начнете то, что решили осуществить. Пойдемте в рубку, мы поищем человека и <Лысьву>, а эти козлы пусть себе стоят, все равно их айсберги всем до пизды!..
– Конечно!..
– обрадовался Жукаускас.
– Ведь Ленин сдох, а Якутия перед нами!
– И с нами Бог, и Бог с нами!
– добавил Илья. Они быстро побежали наверх по железной лестнице, радостно хохоча и подпрыгивая. Они открыли белую дверь и вошли в небольшую каюту, где стояла какая-то мигающая огоньками аппаратура, и прямо перед ней сидел на стуле большой рыжеволосый человек в тельняшке, и он озабоченно смотрел на стрелку прибора, замершую около цифры <шесть>.
– Давай!
– бесцеремонно сказал Илья.
– Свяжись. Мне нужен катер <Лысъва>.
– Они никого не пускают, в поселке почти война, а здесь морской бой!
– озабоченно проговорил человек.
– Свяжись, тебе говорят!
– крикнул Илья, топнув ногой.
– Скажи: <Лысьва>! Человек нажал на кнопку и бесстрастно произнес:
– Порт? Говорит <Коми>. Дайте <Лысьву>.
– Чего?
– промяукал голос из динамика.
– А в рот тебе не плюнуть?
– Вы видите...
– извиняющимся тоном сказал рыжий человек, указав толстой рукой на свои приборы.
– Дай-ка, я попробую, - предложил капитан, нагибаясь вперед. Человек нажал кнопку, капитан отчетливо проговорил:
– Порт?
– Ну?
– раздался тот же наглый мяукающий звук. Илья пододвинул свой рот прямо к микрофону и медленно, делая паузы, проговорил неожиданным гипнотическим чарующим голосом:
– Если ты не дашь <Лысьву>, у тебя отвалится хуй.
Никто ему не ответил; послышалось только напряженное сопение. Потом, после долгого молчания, раздался раздраженный высокий вскрик:
– Да хрен с тобой!.. Получай свою <Лысьву>!..
– Вот как!
– победительно произнес Илья, подмигнув Жукаускасу.
Тут же в громкоговорителе что-то запищало, а потом появился сердитый голос:
– Передовая охрана <Лысьва>! Чего надо!
Жукаускас немедленно бросился к радио и протараторил:
– Мне нужен работник Август Петров.
Все смолкло; рыжий радист закурил длинную папиросу.
– Я - Август Петров!
– сказал в громкоговорителе злой бас.
– Кому я нужен?!
– <Заелдыз>!
– взволнованно пискнул Жукаускас.
– Надя?..
– радостно спросил бас.
Софрон что-то пробормотал про себя, потом ответил:
– Нет, не Надя. Инспектор ЛДРПЯ Софрон Жукаускас.
Бас захохотал.
– Вы чего, в самом деле существуете? А где же Надя? Бабенка - чудо!
Софрон издал злобный рык.
– Я - инспектор ЛДРПЯ, вы - агент, я приехал восстанавливать связь! Вы что - не с нами?!
Бас опять заразительно захохотал, затем проговорил: