Якви
Шрифт:
III
Пирец, в торжестве своего тщеславия, очевидно, находил удовольствие быть великодушным к человеку, который, как он инстинктивно угадывал, был его соперником.
Однажды, когда Монтес подъехал к асиенде, он застал донну Изабеллу и Долорес в обществе Пиреца и его родителей. Молодой офицер сейчас же весело обратился к нему:
– Сеньор, пожалуйста, уведите куда-нибудь Долорес! Моему отцу надо поговорить с донной Изабеллой. Это должно быть тайной для Долорес. Прогуляйтесь с нею, поболтайте, развеселите ее, сеньор, поухаживайте за нею!
– Вы
Если они ожидали, что Долорес будет недовольна, они ошиблись. Не проронив ни слова она отвернулась от будущего супруга, чтобы следовать за Монтесом. Они пошли по затененной пальмами дороге к огромному, залитому солнцем, пространству полей генеквена.
– Я ненавижу Пиреца! – воскликнула она вдруг.– Он хотел подразнить вас. Он считает меня своей рабой – существом без души и сердца. Сеньор, ухаживайте же за мною!
– Вы будете его рабой – скоро,– прошептал с горечью Монтес.
– Никогда! – вскричала она страстно.
Они дошли до конца тенистой дороги. На полях не работали. Монтес видел индейцев, неподвижно стоявших в тени генеквена.
– Долорес, вы серьезно говорите это? – спросил Монтес возбужденно.
– Что я никогда не буду рабой Пиреца?
– Нет, то, что вы сказали раньше.
– Конечно,– ответила она.– Ухаживайте за мною, сеньор! Он этого хотел. Я должна учиться быть послушной.
Она говорила со злобным презрением, не глядя на Монтеса, не думая о смысле своих слов. Но, когда Монтес заключил ее в объятия, она вскрикнула и стала вырываться. Но он удержал ее. Не упуская ее из рук, он вдруг наклонил голову и поцеловал ее красные губы, раскрытые для слов протеста.
– Пустите меня! Я говорила не об этом. Монтес, не надо! Не заставляйте меня…
– Поцелуйте меня! – шептал Монтес.– Он этого хотел. Я умоляю вас.
Коротким безумным поцелуем она ответила на его поцелуй и вырвалась из его объятий.
– Что я сделала! – прошептала она, закрывая лицо руками.– Теперь я еще больше буду любить вас. Мое сердце будет разбито.
– Долорес, я не могу уступить вас Пирецу! – сказал Монтес с отчаянием.
– Слишком поздно, дорогой. Я должна стать его женою.
– Но вы любите меня, Долорес?
– Да! Я люблю вас. И до сих пор не знала, как горячо! – воскликнула она.
– Убежим, Долорес,– стал умолять он.
Она печально покачала головой и вдруг, взглянув вперед, увидела Якви. Его большие, горящие, глубоко ушедшие в орбиты глаза пристально смотрели на нее.
– О, этот ужасный Якви,– прошептала она.– Это он всегда следит за нами во время боя быков… уйдем скорей, Монтес… Он видел нас, он видел меня… идем.
По их возвращении домой старый дон возбужденно приветствовал их. Он сиял от счастья. Ему удалось соединить две лучшие фамилии Юкатана, что создаст величайшую плантацию генеквена.
У прекрасной сеньориты было много поклонников. Но эта свадьба имела исключительные преимущества. Уже не говоря о соседство и богатой производительности обеих плантаций, лейтенант Пирец, состоя на военной службе, располагал пленными для работы на полях. Старый дон открыто высказывался, что обязан успехом генеквену, и решил,
– Но как включить генеквен в программу праздника? – заключил он в смущении.– Я бессилен придумать что-нибудь. Сын, ты должен заняться этим.
Молодой Пирец ничего не ответил. Завладев рукой невесты, он шепотом сообщил Монтесу:
– Мы обсуждали свадебные подарки. Это и было секретом. Никто не увидит их до свадьбы.
Монтес опустил глаза и задумался, нахмурив брови. Позже, когда поденщик привел его лошадь, он отозвал Пиреца в сторону.
– Мне пришла в голову блестящая мысль,– сказал он таинственно.– Велите Якви выбрать лучшие волокна генеквена, чтобы приготовить такую красивую, совершенную кипу волокон генеквена, какая еще никогда не выходила из пресса. Пусть Якви положит в кипу свадебные подарки перед окончательной прессовкой и после венчания отнесет его в дом донны Изабеллы.
Молодой Пирец в восторге захлопал в ладоши. Какой чудесный план! Он поблагодарил Монтеса и попросил его держать придуманное им в тайне. Молодой лейтенант увлекся планом. Это будет оригинально и будет соответствовать событию. Пирец заставит Якви отложить лучшие волокна. Он сам будет наблюдать за работой индейца. Он велит ему предварительно проделать опыты с прессом, чтобы в последний час не вышло остановки. А в день свадьбы Пирец сам отнесет подарки на фабрику. Никому он не позволит прикоснуться к драгоценностям, в особенности к чудесному жемчугу, который будет его личным даром.
Наконец наступил день свадьбы, объявленный праздником на плантациях. Только Якви не имел отдыха. Он должен был приготовить кипу для подарков и отнести ее в дом невесты. Но Пирец не получил вовремя всех подарков. Посыльные прибыли поздно, некоторые были еще в пути. Он все-таки пошел на фабрику и велел Якви уложить генеквен в пресс. Индейцу было приказано приготовить кипу, оставив в середине отверстие для подарков.
Небо было сине, солнце горело белым золотим, легкий ветер раскачивал вершины пальм. Но Монтесу казалось, что невидимая тень опустилась над величественным дворцом Мендоса, где Долорес должна была стать новобрачной. Эта тень возникла в его мозгу, принимая образы то огромного, словно покрытого медью генеквена с острыми зелеными листьями, то призрачной, гигантской фигуры худого, мрачного человека, с горящими глазами, исполняющего порученную ему работу.
Монтес скрывал свое беспокойство под улыбками и болтовней светского человека. Он старался приготовить себя к какому-то неожиданному, роковому удару и ожидал его, несмотря на то, что его разум боролся с безотчетным предчувствием. Этим ударом не оказался вид сеньориты Долорес в роскошной белой одежде – прекрасной, спокойной, величественной, с ее золотистыми глазами и презрительными красными губами. И даже не то мгновение, когда эти сонные, странные глаза встретились с его взглядом. И не то, когда патер окончил венчание и она стала женой другого.