Яноама
Шрифт:
К Фузиве подошла сестра убитого Рохариве и плача сказала: «Я старая и уже не гожусь в жены. Я останусь здесь три дня, обмою тело брата, сожгу его, потом уйду. Отпустите меня». Она говорила, а слезы градом катились у нее по щекам. «Оставайся, уходи, делай как знаешь»,—ответил Фузиве. Жена Рохариве вместе с дочкой попыталась убежать. Но ее догнал один из мужчин, схватил за руку и привел назад в шапуно. Она была еще молодой женщиной.
Старая сестра Рохариве пошла вместе с нами на игарапе, чтобы обмыть окровавленные гамаки. Возле игарапе прятался ее сын, племянник Рохариве. Он был ранен в грудь. На рану он положил камень, потому что иначе не мог дышать. Он увидел мать и позвал ее: «Мама, сколько дней ты пробудешь здесь?» «Сегодня, сынок, я сожгу твоего дядю, а завтра или послезавтра уйду».— «Я
На другой день многие намоетери пришли к Фузиве и стали ругать его за то, что он убил Рохариве, тушауа саматари. Они сказали: «Мы в шапуно не останемся, уйдем. Лучше уж умереть от болезни, от укуса змеи, чем от стрелы саматари. Они храбрейшие из всех яноама». Самая старая из жен Фузиве защищала его: «Трусы, заранее дрожите от страха. Он не хотел убивать. Во всем виноваты сами саматари и их тушауа». В тот день в шапуно не умолкал шум и крики.
На следующее утро женщины гнаминаветери, которые жили в другой части шапуно, во главе со своим тушауа отправились в лес собирать пупунье. В лесу они наткнулись на второго племянника Рохариве. Он был тяжело ранен: одна зазубренная стрела попала ему в ногу, а другая, отравленная — в ляжку. Ему удалось вырвать стрелу, но нога вспухла и посинела. Он позвал старого тушауа и сказал: «Дядя, разожги огонь». Старик палочками добыл огонь и помог раненому перебраться к костру. «Нас все еще ищут?» — спросил раненый. «Нет, со вчерашнего дня перестали». «Кого из наших убили?» Старик подумал и ответил: «Тушауа, его сына и брата». «А мой брат?» — спросил юноша. «Он жив, твоя мать нашла его». Тогда раненый попросил, чтобы матери передали, что и он будет ждать ее здесь: сам он добраться до шапуно саматари не смог бы. Женщины гнаминаветери собрали плодов пупунье и для него. Неподалеку в кустах лежал другой раненый саматари. Старый тушауа сказал обоим: «Идите по этой тропинке и, когда увидите игарапе, ждите там».
Единственные, в кого не попала ни одна стрела, были двое маленьких саматари. Один из них был совсем еще малыш, и я бы никогда не поверила, что он мог так быстро бежать. Но страх придает ногам силу. Вместе с ним спасся в лесу и второй мальчик.
Позже хасубуетери, которые в те дни отправились навестить саматари, рассказали мне, что второй брат Рохариве сидел в шапуно и взывал к духам: «Небо потемнело, сердце мое сильно стучит. Наверное, моего брата убили». Он-то хорошо знал, что Рохариве убьют, потому что сам послал его на верную смерть. Но он умел притворяться. «Я знаю,—пел он,— вы хотите убить моего брата. Но я жив, и у меня есть лук и стрелы!» Внезапно вдали послышался плач. Это плакал старший из двух мальчишек, приближавшийся к шапуно. Предатель-брат воскликнул: «Не плачьте! Наконечники моих стрел так же остры, как и у наших врагов. И я умею метко целиться из лука. Я отомщу намоетери». Мальчишки рассказали, что днем они пробирались по лесу, а на ночь взбирались на деревья. Мужчины сказали: «Наверное, их охраняла тень нашего убитого тушауа. Иначе бы их сожрал ягуар». Вскоре после двух мальчишек в шапуно вернулись раненые саматари. Потом хасубуетери (хасу — маленькая жаба с красными пятнышками) рассказывали мне, что один из воинов был ранен в живот и умер. Из всех раненых выжили только те, кого ранило в лицо, в ноги или руки.
КОСТЕР И СТАРУХИ
Тем временем намоетери срубили несколько деревьев, чтобы сжечь мертвецов. Они развели огромный костер и первыми положили в него Рохариве и его брата. Фузиве громко сказал:
«Все саматариньума пусть пойдут с этой несчастной старухой. Вы одного племени с убитыми и должны их оплакивать». И все женщины саматари, ставшие женами намоетери, вместе с сестрой Рохариве отправились оплакивать своих сородичей.
А тело Рохариве никак не хотело гореть. Подкинули дров в костер, но Рохариве все не сгорал. Тогда мужчины стали говорить: «Он не горит, потому что при жизни не уважал даже своих сестер. Этот саматари — явере». Явере называют человека, который живет со своей сестрой. Один старик крикнул: «Смотрите! Вот что случается с тем, кто обращается со своей сестрой как с женой».
Наутро жена Рохариве одна пошла собирать кости и пепел мужа. Намоетери сказали: «Она убежит». Ее они пустили, но дочку лет двух-трех оставили в шапуно. Женщина собрала мелкие кости и пепел в корзинку и вернулась. Старая сестра Рохариве пошла отдельно и собрала большие кости убитого.
После этого старая сестра Рохариве решила уйти. Намоетери отдали ей дочку Рохариве, а его жену оставили в своем шапуно. На дорогу они дали сестре бананы и головешку.
Между тем намоетери разделились: гнаминаветери ушли на свою расчистку. Патанаветери — к большой реке. Ушли и пишиаансетери вместе со своим тушауа Рашаве. С Фузиве осталось всего человек тридцать. Они во всем, что случилось, обвиняли моего мужа. Между тем сын вождя гнаминаветери тоже убил одного саматари, да и сам Рашаве ранил саматари. Просто они ушли потому, что боялись Хохосиве, второго брата Рашаве. Мой муж так им и сказал: «Вы уходите из страха. Что ж, уходите. А я пойду по тропе, ведущей к шапуно саматари. Пусть они меня убьют. Я не побегу трусливо от врагов».
Однажды, возвращаясь вместе с другими женщинами из лесу, я услышала голоса. Я узнала по голосу сестру Шерехариве. Она несла на руках обезьянку, которую ей в детстве подарил брат. Вместе с ней пришли еще четыре женщины: невестка Рохариве, другая его сестра, старая мать Рохариве, мать.женщины, взятой намоетери в плен, и еще одна старуха. Женщина с обезьянкой узнала меня и плача сказала: «Напаньума, я пришла забрать кости моего брата. Где они?» Я ответила: «Пойдемте к тушауа, он должен знать, где лежат кости».
Фузиве сидел в гамаке. Женщины сказали ему: «Я пришла за костями моего брата», «А я ищу кости сына», «Я — моего брата». Они говорили и плакали. Тушауа посмотрел на них и ответил: «Я велел собрать кости убитых, но не для того, чтобы их съесть. Они лежат в глубокой яме возле костра. Вы пришли за костями, что ж, идите и берите их. Там на земле тоже валяются кости». Женщины сказали: «Пошли кого-нибудь, чтобы нам дорогу показал». Фузиве позвал самую старшую из жен и приказал ей: «Пойди покажи этим женщинам, где лежат кости». Но она боялась, что возле шапуно прячутся в засаде саматари. «Какая уж там засада! —сказала одна из женщин.— Саматари боятся вас и хотят объединиться с караветари, чтобы отбить ваше нападение. Вы убили нашего тушауа, который был великим ваитери. Остался лишь его трусливый брат, который сам дрожит от страха». Фузиве, обращаясь к нам, спросил: «У кого из вас есть спелые бананы?» У всех были спелые бананы.
Фузиве взял у каждой несколько плодов и разделил их между пятью женщинами. «Поешьте бананов и тогда у вас прибавится сил,— сказал он.— Ведь вы проголодались за время долгого пути». Женщины поели, и потом старшая жена Фузиве показала им дорогу. Жена Рохариве рассказала, что обезьянка помогала им искать кости. Может, она что-то поняла. Она находила кости среди листьев и даже вытащила несколько косточек из неглубокого ручья, протекавшего рядом.
Пять женщин пробыли с нами три ночи. Они собрали все, даже маленькие кости.
Жена убитого Рохариве хотела вернуться в свое родное шапуно вместе с остальными женщинами, но один старик держал ее в своем тапири. У этого старика уже была жена, и саматари сказала, что все равно убежит: «Мой муж был молодым, как же я буду теперь жить со стариком?» Женщины намоетери услышали эти ее слова и не дали ей убежать.
Перед самым уходом женщин саматари Фузиве сказал им: «Тетушки, мои люди заставили меня убить ваших родных. А потом, когда я убил, многие из страха покинули шапуно. Но я никого не боюсь. Скажите воинам саматари, что я пойду по тропе, которая ведет в их шапуно. Нас мало, и саматари могут меня убить. Так им передайте!» Когда пять женщин отправились в обратный путь, Мы три дня шли за ними следом, пока не добрались до рощи пальм бурити. Совсем близко протекало игарапе. Тушауа Фузиве сказал: «Здесь мы построим шапуно и будем ждать саматари. Женщины принесут им весть, что нас мало, и они нападут на нас. Я убил их вождя, и теперь они хотят убить меня. Но я не боюсь».