Янтарная Цитадель
Шрифт:
– Безбожно длинная и нудная, – уточнил Эвайн. – В качестве мести?
– Она в тысячу раз умнее всего, что можно услышать в Хаверейне, дядя.
– Там хотя бы можно послушать байки изо всех краев, – ответил тот.
Эодвит презрительно хохотнул.
– Если б в них был прок.
– О, слухи летают повсюду, – заметил Эвайн, отрезая кусок сыра и аккуратно укладывая его поверх яблок. – Лучше последнего я давно не слышал.
У Танфии екнуло под ложечкой.
– Дядя, а обязательно?..
– Что тут думать, не знаешь. Смотря в чьем пересказе
Танфия затаила дыхание. Имми отъедала от яблока крохотные кусочки.
– Говорят, царь повздорил из-за чего-то с сыном. Но мы вряд ли узнаем, что там было на самом деле, раньше, чем через полгода.
– И все? – облегченно вздохнула Танфия.
Эвайн воззрился на нее.
– А этого мало? Кто бы мог поверить, что царь поссорится со своим наследником? Но и это не все. Какие-то беспорядки в Парионе.
– А это еще как понимать? – поинтересовалась Эйния.
– Ну, одних послушать, так царь набирает войско. Собирает народ по деревням; кто говорит – горстки, кто – толпы. А другие толкуют, что это не по государеву указу делается, и вообще – послушайте! – не люди этим заняты. Так или иначе, а подумать над этим стоит.
– Эвайн! – Эйния предупреждающе подняла руку, но дядя перебил ее:
– И это приближается. Иначе слухи не долетели бы до Хаверейна.
Ферин глазел на дядюшку широко распахнутыми глазенками. Имми тихонько отложила ложку. Танфия молча бесилась. Услышать ту же байку от Эвайна было намного страшнее, чем от Руфрида, потому что дяде можно было верить.
– Раз это так невероятно, – резко оборвал брата Эодвит, – не повторяй этих сказок при моих детях.
– Ну извини, – обиженно буркнул Эвайн. – За что купил, за то продал.
Эйния вздохнула.
– Когда слишком спокойно, народ начинает выдумывать байки, чтобы себя развлечь. Вот и все.
– Никто нас не обидит, – сказал Эодвит, – но если что и случится, царь всех рассудит. Как всегда.
– За доброго царя Гарнелиса, – поднял тост Эвайн, и все домашние присоединились к нему.
Танфия покосилась на сестру, но та только пожала плечами, как бы говоря: «Не квохчи надо мной. Не маленькая, не боюсь». Но Танфии страхи сестры не казались детскими; скорее их источником было закрытое для других знание.
Эйния и Танфия заканчивали драить котлы, когда вся семья уже легла спать. Последние языки огня озаряли кухню сумрачным светом.
– Мама, – спросила Танфия, – а ты когда-нибудь видела элира?
С удивленным смешком Эйния оторвалась от работы и обернулась к дочери.
– Ну… да, бывало. А почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно.
Танфия выглянула в ночь за окном. Мир вовне уютного домика казался пустым и диким, а ведь это был лишь уголок великого Сеферета, а Сеферет – лишь одним из царств Авентурии.
– Много лет назад, – проговорила Эйния, облокачиваясь о подоконник рядом с ней, – прежде, чем родились вы с Имми, мы с твоим отцом видели
– Дюжины! – выдохнула Танфия.
– Ростом они были не выше нас, – мечтательно продолжала ее мать, – стройные и гибкие. Все они были в сером – только если вглядеться, это и не серый был вовсе, а все цвета разом, прекрасные такие, мягкие. Их свет был как бледное сияние, и он искрился, точно звездное небо. Они проводили какую-то церемонию. Закутанные в плащи фигуры, плывущие в ласковом свете…
– А что вы сделали?
Эйния хихикнула.
– Тихонько отошли, и как рванули оттуда!
– Вы… сбежали? Я бы осталась посмотреть!
– Едва ли, – строго оборвала ее мать. – Ты не понимаешь. Это было страшно. Потаенный Народ опасен. Они не злы, и не желают нам зла, покуда мы их не трогаем. Но они – опасны. Я порой видела других – так, мельком. А в чем дело, Танфия? Тебе тоже привелось?
Танфия примолкла.
– Я не уверена.
– Это не так странно, как тебе может показаться. Они ведь не сказки. Никто не подумает, что ты сошла с ума. Говорят, прежде сеферетцы были близки элир, и наши народы жили пообок. Границы миров были открыты, и каждый мог пересечь их, стоило пожелать.
– Откуда ты знаешь? – изумилась Танфия.
Глаза Эйнии затуманились.
– Да так, старая легенда.
– Но что изменилось с тех пор? Что случилось?
Ее мать повела плечами, будто коря себя за то, что открыла рот.
– Благая богиня, да я не знаю. Если этого нет в твоих исторических книжках, не понимаю, почему ты ждешь ответа от меня. Все вопросы спрашиваешь, да? – добавила она ласково.
Танфия грустно улыбнулась.
– У меня есть еще один. Мам, ты не помнишь, куда делось то зеркальце, что мне подарила бабушка Хельвин?
Эйния нахмурилась.
– Уже сколько лет его не видела. Думала, оно у тебя. А что, потерялось?
– Ох… найдется, наверное. Просто вспомнилось о нем сегодня.
Танфия понятия не имела, с чего начать рассказ об увиденном, и оттого промолчала. Эйния обняла дочь, и обе женщины глянули в окно, в ночь.
– А что другие? – спросила Танфия наконец.
– Другие?
– Этих ты не видала? Ты понимаешь, о ком я. Начинается на б…
– Молчи, Танфия! – перебила ее мать. – Нет, теперь их не увидишь. И никогда не произноси это слово! Говорили, они читают людские мысли. Что стоит их помянуть, и они явятся к тебе.
– Не верю.
– Веришь или нет, а о них лучше забыть.
– Прости. Мам?
– Да, милая?
– Ты никогда не подумывала покинуть Излучинку?
Эйния удивленно моргнула.
– Никогда. С какой стати? Я здесь родилась. Твои бабки и деды живут здесь… ну, трое из них. Здесь я полюбила твоего отца, здесь прожила жизнь. Что мне искать?
– Других мест. Новых людей. Иных идей.
– А, – отмахнулась Эйния, словно все это не привлекало ее совершенно, но взгляд, требовательно скользивший по лицу девушки, выдавал ложь.