Янтарная кровь куртизанки
Шрифт:
Лира лежала на кровати прямо в платье. В её лучшем платье из тяжёлого королевского бархата глубокого винного цвета. Она не надевала его почти никогда, кроме редких походов в храм. Только когда ей надо было поговорить со жрицей и помолиться Ведунье. Почему Лира не накрылась одеялом? Ведь холодно же…
— Лира, — тихо позвала Вейра, неотрывно глядя на лицо старшей подруги — худое, бледное до синевы, с заострившимся носом и ввалившимся ртом. И вдруг поняла. Это не она, не Лира. Это только её оболочка. Души в этом теле уже нет. Душа ушла за грань, в Чистилище, ждёт свидания с Ведуньей в тронной
— Милая, — тихий голос коснулся, будто рукой приласкал, — ей там лучше, правда… Сядь, Вейра, сядь, а то бухнешься в обморок…
В груди стало пусто, словно воздуха не осталось совсем. А Вейра не могла пошевелиться, не могла сказать ни слова, даже рот открыть, чтобы вдохнуть, не могла. Лира… Нет, Творец! Не так, не сейчас! Схватившись за сильную руку, оказавшуюся рядом, Вейра всё смотрела, смотрела и не могла поверить в то, чо видит. Лира не могла умереть, не поговорив с ней. Не могла уйти за грань, потому что должна была знать — она нужна Вейре! Если её потрясти, она пробудится от странного сна, в котором не холодно! Её надо разбудить, влить в рот то паскудное пойло, которое Лира держала во фляжке. Если понадобится — насильно! Надо что-то сделать… Вот прямо сейчас…
Мастер Виджан усадил Вейру на стул, присел напротив, тщетно пытаясь поймать упрямый взгляд. Но Вейра не смотрела на него, не слышала, что он говорит.
— Милая, мы опоздали… Амиранда сказала, что Лира отошла вчера вечером. Она не мучится больше. Она у трона Творца, и Ведунья покрыла её голову накидкой из призрачных звёзд… Вейра, пойдём, пойдём, милая… Ты замёрзнешь!
В груди уже жгло огнём от нехватки воздуха, и Вейра наконец вдохнула — судорожно, коротко, шумно. Лира… Она умерла. Девять лет она была для Вейры подругой, старшей сестрой, мамкой, девять лет как один день. Теперь Лиры больше нет, никто не подскажет, не посоветует, не обзовёт шмакодявкой и козявкой… Никому в этом мире Вейра больше не нужна просто так, безвозмездно…
А когда похороны? Нужно достойно похоронить Лиру. Нужны деньги. Кто озаботится этим? Матушка Бийль?
Вейра встала, держась за мастера Виджана, с усилием оторвала взгляд от лица усопшей, сказала в пустоту:
— Её надо хоронить на Восточном кладбище. Она любит… любила рассматривать там памятники. Говорила, что там тихо и спокойно.
Голос Амиранды всхлипнул от двери:
— Кто ж позволит-то? Для такой швали, как мы, есть Волчья Яма, не похоронят шлюху с вильенами!
— Матушка Бийль озаботится. Пусть даст на лапу. Пусть крутится, как хочет. Деньги я дам. Дам.
Вдох. Выдох. Надо научиться снова дышать. Надо успокоить мышцы лица, которые до боли застыли в спазме. Надо уйти поскорее отсюда. Как-то уйти. Выйти на улицу, сесть в карету… А что дальше? Что бы сказала Лира, что бы ответила на этот вопрос?
— Я не стану работать тут всю жизнь, — спокойно сказала Вейра, поправляя кружева рубашки над корсетом. — Я куплю титул и поселюсь в доме со слугами!
— Будешь принимать достопочтенных венов, как благородная вильена? — хрюкнула Лира со своего кресла между двух глотков алкоголя из фляжки. — Только с
— Почему с заднего? С переднего! — Вейра подбоченилась и глянула через гладь зеркала на подругу: — Вот захомутаю одного из моих богатеев и стану вильей! Уважаемой и почитаемой! Вот.
Лира покачала головой, пряча усмешку за горлышком фляжки, а потом сказала серьёзно:
— Первая твоя идея мне нравилась больше. Никогда никому не позволяй командовать собой.
— Муж командует женой, это же нормально!
— Ты рождена для другой жизни, шмакодявка. Тобой никто не должен командовать, запомни это. Не дай распоряжаться собой. Ты сильнее любого мужчины.
Вейра недоверчиво рассмеялась. Конечно, слова Лиры были приятны, но непонятны.
— Как я могу быть сильнее мужчины, Лира? Любой меня поднимет одной рукой! Ну, наверное, кроме вена Риули…
— Духом сильнее, идиотка! Не глупи, включи голову! Ты не такая, как эти деревенские дурёхи.
— Ты говоришь, как мастер Виджан, — недовольно протянула Вейра, снова оборачиваясь к зеркалу и пощипывая щёки. Лира усмехнулась, на этот раз с грустью:
— Потому что мы говорим об одном и том же. Купи дом, купи титул, купи карету и слуг, но никогда не становись содержанкой богатого сластолюбца. Никогда. Раз уж продаешь своё тело, решай кому, когда и за сколько гаульденов. Поняла?
— Поняла.
Вейра взбила локоны причёски и крутанулась перед зеркалом. Улыбнулась, показав ряд белых ровных зубов, и сказала сама себе:
— Да, эта идея мне тоже нравится больше.
Вейра даже не заметила, как оказалась на улице. Мороз? Нет, ей было жарко. Жарко до обморока. Зачерпнув пригоршню снега, Вейра с наслаждением приложила его к щеке, ко лбу, к шее. Снег обжигал, потом таял, стекая по коже под воротник платья, теплея, щекоча. Да, Лира сказала бы то же самое, что и мастер Виджан. Только по-другому. «Ты безмозглая идиотка, шмакодявка! Иди и порви их всех на этом дурацком совете, а потом сядь на трон и правь! Дай людям надежду, дай им возможность жить лучше — ведь ни один император за всю историю Блаугарда не совался в трущобы и не знал, как выживают шлюхи, нищие и калеки! А ты знаешь!»
— Хорошо, Лира, — едва слышно сказала Вейра. — Я так и сделаю.
Обернувшись к мастеру Виджану, она продолжила без выражения:
— Я согласна ехать на совет. Проводи меня в карету, а то маленький наследник замёрзнет и заболеет.
— Ты впервые назвала его не императором, а наследником, — пробормотал мастер Виджан, беря Вейру под локоть.
— Потому что я стану императрицей, а он будет наследовать за мной. Пойдёмте же отсюда.
— Вейра… Мне жаль, что Лира…
— Потом, мастер Виджан. Не напоминайте мне о ней пока. Вы не поймёте.