Япония в эпоху Хэйан (794-1185)
Шрифт:
Шея у нее короткая, к тому же ворот «кимоно» [постоянно] велик. Ростом она высока, а потому юбка-«мо» [1022] [всегда] слишком коротка. От нее дурно пахнет, а по всему одеянию скачут блохи. Руки, огромные, как медвежьи лапы, похожи на грабли. Крупные плоские ступни напоминают мотыгу. Напудрится — и ее лицо становится похоже на лисью морду. Чрезмерно нарумяненные щеки выглядят как седалище у бабуина. При всем этом, она до крайности распутна, завязывает отношения с мужчинами без разбора. Она еще и ревнива, да и душа ее особенно ни к чему не лежит. Ни ткать, ни шить она не умеет. Жить по средствам и вести хозяйство также не способна. Все сбережения, что имела — спустила на ветер. [Одно странно]: таких дам все же по ночам посещают мужчины [1023] .
1022
Элемент традиционного женского одеяния. Первое надевание юбки-«мо» (яп. моги) осуществлялось с двенадцати до четырнадцатилетнего возраста и символизировало переход во взрослое состояние. В период Хэйан был разработан довольно жесткий регламент «моги» включающий, помимо собственно «надевания юбки-„мо“», еще и укладку волос в первую взрослую прическу. Подр. см.: Накамура Ёсио. Отё-но фудзоку то бунгаку (Придворные обычаи и литература). Токио, 2003, с. 140–149.
1023
Перевод осуществлен Витязевой О.Г. См.: Фудзивара Акихира. Указ. соч., с. 168–171.
Шестнадцатая дочь — глава «асоби» и «яхоти» [1025] , предлагающих различные увеселения в Эгути и Кавасири [1026] . Она в совершенстве овладела мастерством обольщения в Каваками и следовала постыдным обычаям Сакамото [1027] . Днем, сбросив за плечи соломенную шляпу, в тени зонтика от солнца она предлагала себя и высшим, и низшим (не разбирая чинов). Вечером садилась в лодку и привлекала внимание проходящих путников, постукивая по борту поверх водной глади. Нельзя сказать, что она неопытна, ибо мастерски использует различные позы для интимных ласк, тело ее и податливо, и упруго, словно струны «кото», а техниками «летающего дракона» и «поступь тигра» она владеет в совершенстве [1028] .
1024
В данном отрывке представлен скорее собирательный образ «асоби».
1025
Традиционно японские исследователи считали, что до конца XIV столетия в Японии не существовало такого явления как проституция. Тем не менее, современные исследователи, обратившиеся к комплексному изучению различных письменных и изобразительных источников, допускают возможность существования особых социальных групп, которые предоставляли услуги интимного рода уже в эпоху Хэйан. Существовали три разновидности таких групп: 1) «асоби» (развлекали путешественников в море или речных пристанях); 2) «кугуцу» (входили в состав трупп фокусников и кукольных театров, а также исполняли японские «имаё»); 3) «сирабёси» (развлекая мужчин, танцевали и пели в мужской одежде). Наиболее ранние сведения об «асоби» и «кугуцу» относятся уже к середине периода Хэйан (середина XI в.), а о «сирабёси» — к концу эпохи Хэйан (середина XII в.). «Яхоти» — «асоби», работающие по вечерам и ночам, которые чаще обычных «асоби» предоставляли сексуальные услуги, предпочитая минимизировать невинный досуг клиентов. Вамё руйдзюсё (Японские наименования, классифицированные по родам). Токио, 1985, с. 16. И все же мы не можем говорить о существовании проституции в эпоху Хэйан в полном смысле этого слова, хотя бы по той причине, что социальный статус данной категории женщин остается до конца невыясненным. Положение «асоби», например, было подвижным, и любая из них могла стать наложницей или постоянной любовницей высокопоставленного вельможи, даже самого государя. К тому же в Японии периода Хэйан только начался переход от отношений продуктового обмена в экономике в пользу денежных расчетов и восприятия услуг в качестве товара. В таких условиях сложно провести грань между женщинами, которые за свои услуги (даже будь то услуги интимного плана) получали денежное вознаграждение, и теми, кто получал за такие услуги подарки в виде отрезов ткани, предметов туалета или подношений продуктами. Более того, для специалистов существует множество до сих пор окончательно не разрешенных вопросов. Среди них следующие: как «асоби», «кугуцу» и «сирабёси» воспринимались обществом (в качестве продажных женщин или как представительниц сферы досуга и развлечений)?; были ли они объектом общественного порицания и дискриминации?; каковы структура и функции обозначенных социальных групп?; наконец, каково место и значимость таковых в социальной иерархии? Такигава Масадзиро. Юдзё-но рэкиси (История «юдзё»). Токио, 1965, с. 14–18; Фукуто Санаэ. Хэйантё-но онна то отоко (Женщины и мужчины в период Хэйан). Токио, 1995, с. 74–76. Подр. см.: Сэкигути Хироко. Нихон кодай конъин си-но кэнкю (Изучение истории брака в древней Японии). Токио, 1993, с. 146–157.
1026
Из исторических источников известно, что уже в конце X века «асоби» начали использовать маленькие лодки для проведения своих развлекательных представлений на различных пристанях реки Ёдо (Эгути, Кавасиои, Камусаки, Касима и Кая), расположенных в западном направлении от столичного града Хэйан, Излюбленным местом «асоби» считались также порты во Внутреннем Японском море, наиболее известным из которых был Муро. Такие своеобразные «кварталы удовольствий», расположенные по обоим берегам реки Ёдо, образовывались в наиболее оживленных местах на пути паломничеств к важным религиозным центрам (святилища Сумиёси и Хирота, храмы Кумано и Тэннодзи). Развитие таких кварталов совпало по времени, когда среди знати особое распространение получила мода на паломничества по святым местам. Обычно паломники по дороге к святым местам практиковали воздержание от половых связей для поддержания духовной чистоты, но на обратном пути зачастую пользовались услугами «асоби». Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 154–156, 158–159, 445–451; Хонтё: мондзуй. Указ. соч., с. 60–61. Также см.: Гомо Фумихико, Сано Мидори, Мацуока Симпэй. Тюсэй бунка-но би то тикара (Красота и сила в средневековой культуре). Токио, 2002, с. 36–37; Фукуто Санаэ. Хэйан-но мияко то хина-но дзёсэйтати (Женщины столицы и дальней округи в период Хэйан). / Сэккан сэйдзи то отё бунка (Политика регентов и канцлеров и придворная культура). Под ред. Като Томоясу. Токио, 2002, с. 252–253. Позднее в эпоху Камакура появились новые излюбленные места нахождения обитательниц увеселительных кварталов. Среди них — окрестности святилища Цуругаока Хатимангу, а также постоялые дворы Кагами в провинции Оми и Хасимото в провинции Тотоми (расположены на пути следования к храму Хоккэдзи, который был местом массовых паломничеств). Именно там и обосновались «сирабёси», организовав целую сеть заведений развлекательного плана. Табата Ясуко, Хосокава Рёити. Нёнин, родзин, кодомо (Женщины, старики, дети). Токио, 2002, с. 47–51.
1027
Каваками и Сакамото — наименование постоялых дворов, где осуществлялось обучение искусству обольщения мужчин.
1028
В медицинском трактате, составленном Тамба Ясуёри (912–995) в 984 году, в русле даосской традиции «взращивания» и «продления жизни» упоминаются такие методы сексуального общения как «летающий дракон» и «поступь тигра». Тамба Ясуёри. Исинхо (Истинный метод врачевания). т. 7. Токио, 1935, с. 2576, 2602.
Есть у нее и иные таланты: голос ее как у райской птички, а лицо подобно лику небесной девы. Даже Мияги и Кокарасу своим пением не могут сравниться с ней, а голоса Якуси и Наруто [1029] блекнут перед голосом [госпожи]. Разве при таких обстоятельствах непонятно, что любой мужчина оказывается во власти ее чар. Образ ее искушает душу и пленит сердце.
Увы! Коль придется ей продавать всю молодость, всецело отдаваясь ремеслу, как она будет жить потом, когда ее красота померкнет?
1029
Мияги, Кокарасу, Якуси и Наруто — имена известных куртизанок.
Если предпринять однодневное путешествие на запад вниз по реке Удзи от пристани Ёдо, что в провинции Ямасиро, то достигнешь местечка под названием «Кая». Все, кто отправляется [в столичный град] и обратно по дорогам Санъё, Сайкай и Нанкай обязательно минуют это место. Река течет на юг, извиваясь вокруг поселений и проходя меж домами, пока не достигает земельное владение провинции Кавати. Место это и называется «Эгути». Там располагаются кормовые долины Адзифу Аптекарского управления и «сёэн» Оба, принадлежащее Хозяйственному управлению.
1030
Оэ-но Масафуса (1041–1111) — знаменитый ученый эпохи Хэйан. Автор многочисленных произведений (его дарование проявилось и в прозе, и в поэзии), к числу который принадлежит обширный свод придворного церемониала «Гокэ сидай». Оэ-но Масафуса участвовал во многих поэтических сборниках, в том числе в «Госюисю» и «Мудайси». Наиболее всего он прославился в жанре коротких дидактических рассказов (яп. сэцува). Кисти Оэ-но Масафуса принадлежат «Хонтё синсэн дэн» (Жизнеописания святых и бессмертных нашей страны), «Кобики» (Записки о лисьих чарах) и многие другие шедевры японской литературы.
Добравшись до провинции Сэццу, достигнешь местностей Камусаки и Касима. Там много жилых домов и постоялых дворов. Группы женщин веслами отталкивают небольшие лодки от берега, устремляясь на встречу входящим в порт судам, и предлагают мужчинам разделить с ними ложе. Их голоса сдерживают облака, плывущие через долины, а ветер разносит их музыку по водной глади. И путники забывают даже о своих семьях. Волны омывают тростник, растущий вдоль берега. Лодки старых рыбаков и торговцев выстраиваются в линию, одна за другой, как будто между ними нет воды. Это и есть самое известное в Поднебесной место для плотских удовольствий [1031] .
1031
Японские исследователи горячо дискутировали проблему происхождения «юдзё». Существую две основные теории. Сторонники одной точки зрения отмечают, что традиции «юдзё» в сфере развлечений восходят к китайским и корейским иммигрантам. Другие специалисты допускают возможность происхождения женских объединений «юдзё» от женщин-шаманок, которые выполняли особые религиозные ритуалы магического свойства при дворе. И хотя ни одна из представленных теорий на данный момент не может быть окончательно доказана, тем не менее, они имеет точки соприкосновения: большинство специалистов предполагают, что становление традиций «юдзё» происходило в промежутке между VIII и X веками, и к середине X столетия в целом культура «юдзё» оформилась. Представительницы родов «асобубэ», которые в VIII веке принимали самое активное участие не только в церемониале погребения (в качестве плакальщиц и исполнительниц ритуальных танцев), но и в песенно-обрядовых действах «утагаки», в X столетии предоставляли широкий спектр услуг (в том числе и интимного плана). Рё-но сюгэ. Указ. соч., т. 4, с. 966–967; Сёку Нихонги, Хоки, 1-3-28, 770 г. Араи Кикуфу. Асобубэ ко (Размышления об «асобубэ»). / Сёку нихонги кэнкю (Изучение «Сёку нихонги»). т. 9, № 9, 1978. Подробнее о теориях происхождения «юдзё» см.: Накаяма Таро. Нихон мико си (История шаманок в Японии). Токио, Парутосу ся, 1984, с. 469–476; Такигава Масадзиро. Указ. соч., с. 14–18.
Старшая в Эгути — Каннон. Ей подчиняются: Нака-но кими, […], Кома, Сиромэ и Тономори. В Касима все подчиняются Мияки. Среди таковых: Нёи, Ко:ро, Кудзяку и Татимай. В Камусаки хозяйка Како-химэ. Косо, Мияко, Рикимэй и Сёни работают под ее началом [1032] . Все они — воплощение Кусира и последовательницы Сотохори-химэ. В свои покои они приглашают всех: и высокопоставленных сановников, и простой люд, одаривая их своим вниманием. Иногда они становятся женами и наложницами [мужчин], которые готовы умереть ради любви. Даже мудрецы и благородные мужи не могут избежать этого [1033] .
1032
Сведения о структуре объединений «юдзё» не слишком обширны. Сохранились упоминания о том, что такие объединения организовывались и управлялись женщинами. По всей вероятности, главу «юдзё» (яп. тёдзя) выбирали либо из наиболее авторитетных представителей группы, либо ими становились самые состоятельные (в финансовом смысле этого слова) женщины. Подробных сведений о методах контроля главами групп простых ее членов не сохранилось, но некоторые источники содержат упоминания о необходимости получения простыми «юдзё» письменных разрешений даже в случае временного отсутствия на территории «увеселительного квартала». Такое разрешение выдавалось главой объединения. Тёсюки (Записи долгой осени). т. 1–2. Киото, 1965, Гэнъэй, 2-9-б, 1119 г. Подробное исследование положения глав объединений «асоби» в периоды Хэйан и Камакура см.: Тоёнага Сатоми. Тюсэй-ни окэру асоби-но тёдзя-ни цуйтэ (О главах «асоби» в средние века). / Тюсэй Нихон-но сёсо (Альтернативные подходы к средневековой Японии). Под ред. Ясуда Мотохиса. Токио, 1989, с. 408–421.
1033
В исторических и литературных источниках периода Хэйан сохранились упоминания о возможных брачных отношениях между придворными чиновниками и деятельными женщинами из числа незнатных особ. «Уцухо моногатари», в частности, свидетельствует о браке между министром Такамото и «богатой женщиной» по имени Токумати. Повесть о дупле (Уцухо моногатари). т. 1, СПб., 2004, с. 146. По мнению Фукуто Санаэ, браки между высокопоставленными придворными и женщинами незнатного происхождения — это сравнительно позднее явление, непосредственно связанное с изменением социально-политической обстановки в стране. Чиновники в условиях нерегулярных выплат сезонного жалования из казны, о чем, к примеру, свидетельствует седьмой пункт «Рекомендаций в 12 пунктах» Миёси-но Асоми Киёюки (полный перевод документа смотри в настоящем издании), дабы поправить свое имущественное положение, даже, порой, несмотря на неодобрительное отношение окружающих, женились на состоятельных дамах. Наиболее предпочтительными партиями в этом плане считались браки с женщинами, управляющими торговыми корпорациями, или с дамами, которые возглавляли объединения «юдзё». Фукуто Санаэ. Хэйан-но мияко… Указ. соч., с. 250–253.
К югу располагается святилище Сумиёси, а к западу — святилище Хирота, куда они отправляются, дабы вознести молитвы божествам. И все для того, чтобы боги ниспослали им хороших любовников. Главнейшее имя среди их божеств-охранителей — Хяку дайбу. Если бы каждая посетительница [святилищ Сумиёси и Хирота] вырезала бы его изображение, то таковых насчитывались бы сотни, даже тысячи. «Асоби» умело соблазняют мужчин, как и в стародавние времена.
В годы «Тёхо» [1034] , когда государыня Хигаси Сандзё отправилась в паломничество в святилище Сумиёси дзиндзя и храм Тэннодзи, ее спутник Фудзивара Митинага благоволил Сёканнон [1035] . В годы «Тёгэн» [1036] во время поездки государыни Дзётомон-ин сопровождающий ее Фудзивара Ёримити осыпал похвалами Нака-но кими [1037] . В годы «Энкю» [1038] , когда государь Госандзё удостоил своим вниманием святилище [Сумиёси дзиндзя] и храм [Тэннодзи], Комаину, Коуси и их спутницы приблизились к его кораблю [1039] . Люди называют их «чародейками». Они самое необычное явление нашего времени.
1034
Тёхо (999-1004) — один из девизов правления государя Итидзё (986-1011).
1035
Нихон киряку, Тёхо, 2-3-20, 1000 г.
1036
Тёгэн (1028–1037) — один из девизов правления государя Гоитидзё (1016–1036).
1037
Сёюки, Тёгэн, 4-9-25, 1031 г.
1038
Энкю: (1113–1118) — один из девизов правления государя Тоба (1107–1123).
1039
Фусо рякки, Энкю, 5-2-20, 1117 г.
В соответствии с преданиями, когда придворные мужи совершали путешествие из столицы в направлении Кая, дабы насладиться общением с «юдзё», они пользовались услугами женщин из Эгути. Люди, путешествующие по реке из западных провинций, начиная от помощника управителя провинции до простого писца, предпочитали общаться с женщинами из Камусаки. И все это по причине необходимости сделать остановку на первом перевалочном пункте.
Оплата услуг [у «юдзё»] называется «дансю». Когда наступает время распределения заработков, женщины теряют всякий стыд. Старшие и младшие становятся необыкновенно сварливыми, превращая разногласия в настоящую драку. Иногда приходят к единому решению, разрезая длинный отрез шелковой материи на отдельные, равные по размеру куски, или делят весь имеющийся рис на маленькие порции, подобно тому, как Чэнь Пин разделял на одинаковые порции мясо [1040] .
1040
В «Ши цзи» сказано: «Чэнь Пин стал распорядителем [запасов] в храме поселения. Он так равномерно распределял жертвенное мясо и другие припасы, что фулао [старейшины общины] говорили: „Превосходно. Юный Чэнь — хороший распорядитель!“ На это Чэнь Пин отвечал: „О, если мне Пину, поручили распоряжаться Поднебесной, то я поступал бы так же, как с этим жертвенным мясом и припасами!“». Сыма Цянь. Указ. соч. т. VI., с. 225.
Если женщины из наиболее известных родов [1041] «юдзё» поднимаются на борт лодок, курсирующих по реке, это называется — «погрузка в последний момент», либо «выход для развлечения». Получают они немного — это заработок одного дня. Их прическа носит название — «разброс материала». В лодку они берут с собой зонты от солнца, а на одежде каждой из них есть символ в форме полумесяца — таковы их обычаи. Если вы читали предисловие Оэ-но Юкитоки [1042] , думаю, что я записал здесь только несколько дополнительных деталей.
1041
В тексте используется термин «гокэ» — «сильные (известные) дома». В трактате XIV «Какайсё» (Записи о реках и морях) отмечается, что «гокэ» могли включать от ста до тысячи членов, а в «Исторических записках» Сыма Цяня аналогичны термином называются родовые группы, в состав которых входило несколько тысяч человек. Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 447.
1042
Речь идет о сочинении знаменитого придворного ученого Оэ-но Юкитоки (955-1010) под названием «Юдзё-о миру» (О «юдзё»), где в манере, присущей произведениям изящной словесности, описывается повседневность «юдзё». В «Юдзё-о миру», в частности, есть такие слова: «Молоденькие девушки накладывают на лицо пудру, румяна и помаду. Они ублажают сердце мужчины песнями и улыбками. Более опытных из них можно увидеть в лодках с зонтиками. Мужья, если их и осуждают, то только за недостаточное количество почитателей, а родители желают им изобилия клиентов. Это стало повсеместным обыкновением и чувства людей не имеют значения». Хонтё мондзуй. Указ. соч., с. 60–61. Есть немало документальных свидетельств обеспокоенности властей вольготным и, порой, бесконтрольным поведением «юдзё». Почитатель строгих нравов Оэно Масафуса с раздражением писал: «Женщины изящно подводят брови и используют особые составы, дабы создать эффект ложных слезинок на щеках. В таком виде они и жеманничают во время прогулок. Украшая себя в красные тона, поют соблазнительные песни и играют чувственную музыку… Они не возделывают рисовые поля и не выращивают тутовых деревьев, а власти не способны их контролировать. Не занимаются они и ремеслом. Они как „перекати-поле“, словно не замечают вышестоящих чиновников, да и служащих местных управ не боятся. Они не платят налоги, и вся жизнь их основана на развлечениях. По вечерам они поклоняются ста божествам. Танцуют под барабаны и весело шумят, с мольбами обращаясь к божествам за благополучием». Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 158.
Оэ-но Масафуса (1041–1111)
Записи и размышления Оэ-но Масафуса
«Годансё» (нач. XII в.)
Свиток первый
1. О том, как не смогли провести церемонию повышения в рангах, потому что еще не бывало прецедента, дабы ее проводил «тюнагон» [1043] .
1043
Тюнагон — должность придворного советника среднего ранга. Первоначально была введена в качестве замещающей для должности придворного советника старшего ранга (яп. дайнагон), а также определения круга потенциальных претендентов на пост «дайнагона». В окончательном виде иерархия придворных советников высшего ранга сложилась во время правления государя Камму и включала три различных должности: «санги» — советник третьего ранга; «тюнагон» — советник второго ранга; «дайнагон» — советник первого ранга. Такие советники входили в состав «Гисэйкана» — органа высшей политической власти и были допущены к самым важным секретам государственного управления. Тем не менее, в отечественном японоведении не сложилось единого порядка перевода названий должностей советников Гисэйкана. «Санги» традиционно переводится как «придворный советник», «тюнагон» — «средний советник двора», а «дайнагон» — «старший придворный советник».