Япония. Отчёт оголтелого туриста. Иронические записки
Шрифт:
У нас на эти деньги можно две траншеи прорыть и ещё бы осталось. Остаток украсть, работу прекратить, траншеи не закапывать, чтоб была возможность просить дополнительные фонды. Или вы думаете, что я говорю что-то придурковатое? Вы всё время живёте в нашей стране или наездом?
– Приятная страна, ничего не скажешь! – проговорила жена, и я стал соображать: о какой стране речь? – Вокруг такая чистота!
– Это да! – протянул я и уставился на приборную панель тойоты, которая была оборудована мобильной связью и навигатором.
– Нина, а по складу какие они, японцы, по характеру? Каждой нации ведь присущи
– Добродушные, – обернулась с переднего сиденья Нина. – Говорят, вот, азиатская хитрость. Нет, скорее, это китайцам присуще.
– Ну, они открытые по натуре или интроверты?
Какая эрудированная фемина моя жена! Интроверты, иноверцы. «Нам бермудорно на сердце и вермутно на душе!»
– Трудно сказать. С одной стороны, они, конечно, открыты, а с другой стороны, традиции ходить друг к другу в гости нет. Наверное, это идет оттого, что у них квартиры маленькие, комнаты маленькие, то есть, нет понятия собрать у себя дома человек пять-шесть.
– Значит, как в Европе, они встречаются в ресторанах? А как часто?
– Довольно-таки часто. Если ты работаешь в компании, то традиционно каждую пятницу. Отдыхают, расслабляются.
(Я знаю, что подшофе, когда уже галстук набекрень, японцы прощают себе и другим всё, даже домогательства до жены начальника.)
– А у вас уже установились здесь с кем-нибудь тёплые отношения? С какой-нибудь семьёй?
– М-м… У нас с мужем… Пожалуй, нет. Работы много, и потом, мы для японцев всё равно всегда будем гайдзинами. Что-то вроде иностранцев. И они до конца никогда не пустят в свою… касту, что ли.
За разговором не заметили, как приехали. Наш отель? Hotel Grand Palace. Приятно! Прямоугольная башня этажей в двадцать пять со стилобатной частью внизу. Верхушка отеля растворялась в лучах солнца далеко в небесах.
Ещё в Москве я выбрал европеизированный отель, хотя вкусить прелести японской экзотики можно в рёкане (ryokan) – традиционной японской гостинице. Эти «прелести» меня, по всей видимости, и оттолкнули. Заключаются они в следующем.
Спать на татами (соломенные подстилки).
Сидеть почти на коленях (стулья отсутствуют, в наличии только малюсенькие табуретки).
Обувь оставлять за порогом.
Коллективная ванна «о-фуро» с горячей водой (упаси вас Бог в ней намылиться, сразу превратитесь не в козленка, нет, в «бака гайдзина» – глупого иностранца).
Туалет – на корточках (и не спиной к стене, а лицом).
Завтрак – разочарование для тех, кто привык к йогуртам, овсяным кашкам или блинчикам с икрой.
Взвесив наши шансы на выживание в рёкане и посчитав их несоизмеримыми с нашими привычками (к тому же впасть в немилость моей жены – легко, войти обратно в доверие – прямо противоположно), я остановился на Grand Palace, который уже и сверкал своим огромным холлом перед нашими носами.
Пока регистрировались и сдавали валюту, получая взамен местную йену, Нина напутствовала о правилах денежного поведения в сфере обслуживания, из которых следовало: на чай, на кофе и потанцевать – не давать. Ни таксистам, ни официантам, ни носильщикам. Не принято. В счетах у них уже и так all inclusive, т.е. райская жизнь и без вашей невоспитанности.
Соотношение доллара к йене, если не мелочиться,
Далее мы в автомате, наподобие пепси-колового, купили телефонную карточку, и жена сделала звонок в Москву, в котором сообщила, что мы добрались до отеля, что у нас здесь тепла 25 градусов и время – половина первого. Дождливо-осенняя заспанная Москва не поняла и спросила:
– Половина первого чего?
– Половина первого дня.
«А в десять часов – подвиг!» – подумал я, как барон Мюнхгаузен, когда тот составлял своё мюнхгаузеновское расписание. Потому что не лишить себя способности мыслить с десяти часов утра после девятисот граммов виски накануне – это и есть подвиг. Простой и гражданский. Но спать уже хотелось безумно. И есть, как всегда после длительного недоедания, тоже хотелось безумно. Но спать – больше.
Мы поднялись на лифте на 20-й этаж, где находился наш номер. В лифте кнопка четвёртого этажа присутствовала. Отель-то ведь европеизированный. Без предрассудков. Носильщик принёс в номер наши чемоданы и поспешно скрылся, предупредив тем самым мою возможную невоспитанность. А ведь я уже был обучен, как обезьянка, и не собирался предлагать ему чаю.
Нина, было, присела за столик, чтобы изложить нашу программу пребывания в Токио.
– Поди прочь! – не сказал я, подкрадываясь к кровати.
Хорошая девушка Нина всё поняла, встала и ушла, сказав на прощанье:
– Ладно, отдыхайте! Документы я все на столе оставляю. Я думаю, разберётесь. Завтра в девять утра внизу в холле отеля будет ждать муж на экскурсию по городу. Счастливо!
Когда мы остались одни, я спросил жену:
– Ну, что? Спать или есть?
– Спать! – уверенно ответила жена.
Последнее, о чём я подумал перед сном, было: какой муж и кого будет ждать? Я сам благородный муж! В голове почему-то проплыло что-то от Конфуция: «Благородный муж в жилище не ищет комфорта». И я уже спал.
Проснулись мы одновременно. Растворили шторы на окне. Ба! Токио уже весь в ночи полыхал огнями.
Который час? Половина девятого и, судя по всему, не утра. У них тоже осенью быстро темнеет. Однако хочется есть!
– Очень хочется есть! – проговорила жена.
– Как думаешь, заказать в номер или прошвырнёмся на Гинзу?
– А что такое Гинза?
– Ну, как у нас Тверская. Район и улица в Токио.
– А это далеко?
– Думаю в трёх-четырёх кварталах отсюда. Сейчас по карте посмотрю.