Японские мифы. От кицунэ и ёкаев до «Звонка» и «Наруто»

Фридман Джошуа

Обе хроники продолжают рассказ эпизодом о прибытии Ямато Такэру в провинцию Сагами (современная префектура Канагава), откуда он собирался пересечь внешнюю часть залива, сегодня известного как Токийский. Все погрузились на корабль, но на середине пути небо потемнело, с моря налетел внезапный шторм. Люди Ямато Такэру были напуганы, но неожиданно заговорила Ото-Татибана-химэ. Она заявила, что шторм — это воля Ватацуми, бога моря, и, если он примет ее в жертву, остальные смогут благополучно достичь берега. Ямато Такэру и все его воины плакали и восхищались отвагой Ото-Татибана-химэ, провожая ее в бурные воды. Она прыгнула за борт и утонула, и шторм немедленно утих.

Ямато Такэру с отрядом отправился дальше на северо-восток, в провинцию Каи (современная префектура Ибараки). Оттуда они начали военную кампанию против народа эмиси, перебили его вождей, вынудили сельских жителей покориться и признать господство императора. Задание было успешно

выполнено, но Ямато Такэру горевал по утраченной жене. Возле горы Цукуба (сегодня в городе Цукубе, префектура Ибараки) он встретил старика, согнувшегося под тяжестью лет и горя. Вместе они сложили прекрасные стихи.

Затем Ямато Такэру с отрядом повернул на юго-запад, направляясь домой. От горя и ярости герой стал неосмотрительным, и, проходя мимо горы Ибуки (на границе современных префектур Сига и Гифу), он решил подняться на склоны и поохотиться на кабанов. Увидев огромного зверя, Ямато Такэру выстрелил и ранил его, но вепрь сумел убежать. Однако охотник не знал, что это был не простой кабан, а ками горы Ибуки, который сильно разгневался из-за раны. Ямато Такэру двинулся дальше, но внезапно его охватил непонятный недуг. Герой стал бледен и вял, за несколько дней утратил силы и здоровье. Спутники пытались приободрить его, но стоило им замолчать, Ямато Такэру читал очередной стих, и каждый новый был печальнее предыдущего. Сочинив четвертое стихотворение, он содрогнулся и умер.

Едва его спутники установили последний камень над могилой Ямато Такэру, из-под него выпорхнула белая птица и улетела на юг. Согласно версии «Нихон сёки», птица полетела в Ямато, затем в Кавати, а потом взмыла в небо и исчезла. Люди пытались проследить ее путь, отмечали места, где она опускалась. Позднее на этих двух местах возвели святилища [45] . Их называют Сиратори, святилища Белой Птицы. Узнав о смерти сына, император Кэйко погрузился в печаль.

Легенда о Ямато Такэру — одна из самых знаменитых в японской мифологии. Даже сегодня ее знают все японские школьники, на ее основе написаны романы, сняты фильмы, есть манга и аниме, полностью пересказывающие эту легенду или использующие ее элементы. По сей день существуют святилища Сиратори. Хотя они не относятся к числу наиболее популярных, но их воспринимают как место для молитвы об удаче вообще и в романтических отношениях в частности.

45

Nihonshoki 1, 386–387.

Впрочем, хотя легенда о Ямато Такэру прекрасно известна, ее довольно сложно понять, даже имея научную подготовку. У эпизодов этой легенды много толкований, некоторые из них вовсе не так благожелательны по отношению к императорскому двору, как другие.

Императрица Дзингу и ее пленник

Library of Congress, Washington, D.C.

С одной стороны, Ямато Такэру — доблестный герой, верный сын, повергающий врагов своего государства от имени царственного отца. Он соответствует и образу героя-завоевателя, и воплощению конфуцианской добродетели сыновней почтительности. В то же время он жесток и лишен рыцарственности, а его верность отцу и завоевания по приказу Кэйко приводят к кровопролитию, смертям, отчаянию и разрушениям. Хроники не скрывают, какими сокрушительными были последствия завоеваний Ямато Такэру, как он прибегал к обману и подлости, чтобы победить противника. И все же он тоже приносил жертвы — время и силы, свою жизнь и даже любовь — во имя исполнения желаний императора.

Вероятно, самое важное в этой легенде то, что Ямато Такэру был чистым. Он выполнял приказы императора с чистой, безупречной покорностью, он поражал врагов империи чистой силой. Его не назвать героем в современном смысле слова, но и злодеем он не был.

Вера и завоевание: императрица Дзингу

Как и большинство легендарных императоров, Кэйко прожил невероятно долгую жизнь — 143 года. Его трон наследовал сын Сэйму

(по традиции годами правления считаются 131–190). Анналы Сэйму вновь состоят из списка жен и детей, местоположения дворца и гробницы. Вероятно, его тоже следует отнести к числу неучтенных императоров, добавленных в общий ряд, чтобы удлинить династию и отодвинуть правление легендарных императоров в далекое прошлое. После Сэйму на престол вступил его племянник, сын Ямато Такэру, который правил под именем

Тюай

(по традиции годами правления считаются 192–200). Тюай женился на девушке по имени Окинага-Тараси-химэ, больше известной под тронным именем императрицы Дзингу

Она никогда не правила от своего имени (то есть не была императором-женщиной). Ее титул звучал как кого, буквально «позади властителя», — так называли женщину самого высокого ранга в императорском гареме.

И «Кодзики», и «Нихон сёки» сообщают, что на восемнадцатый год правления Тюая беременной Дзингу явился бог моря Ватацуми. Он приказал, чтобы Тюай повел японские войска за море на запад и вторгся в Корею. Тюай посмеялся над этим, что разгневало Ватацуми, который заявил, что император не будет «более править всем поднебесным» [46] . Вскоре Тюай умер, внезапно упав на цитру (струнный инструмент, который во время игры держат на коленях). Регентом стала Дзингу, немедленно исполнившая волю морского бога. Хотя она уже ждала сына от Тюая, это не помешало ей присоединиться к войскам и возглавить поход за море. Легенда гласит, что она силой воли удерживала роды, чтобы ее сын появился на свет уже после завоевания Кореи и стал ее властителем.

46

Kojiki, 112.

Войска Дзингу сначала высадились в регионе Кая, где находилась конфедерация мелких городов-государств (сейчас это южнокорейская провинция Южный Кёнсан) [47] . Оттуда они прошли в глубь полуострова, покоряя южные королевства Пэкче и Силла. Обе хроники утверждают, что после капитуляции каждого правителя Дзингу принимала от него дань и оставляла на троне, но уже в качестве вассала Японии. Среди дани был и меч с семью ветвями, преподнесенный Дзингу королем Пэкче.

47

Nihonshoki 1, 427.

Три года спустя после начала похода императрица вернулась на Японские острова во главе победоносной армии. Она привязала камни к подолу, чтобы ребенок оставался в ее утробе, пока она не ступит на японскую землю. Добравшись до Кюсю, Дзингу немедленно родила сына, принца Хомутавакэ

Он вырос и вступил на престол под именем император Одзин

(270–310).

История императрицы Дзингу, вероятно, одна из самых противоречивых японских легенд. Нет никаких достоверных исторических или археологических свидетельств того, что японская армия ранее XVI века захватывала или как-то иначе контролировала какую-либо часть Корейского полуострова. Однако здесь нам заметно не хватает источников по истории Кореи до наступления Средних веков: самый ранний сохранившийся до нашего времени корейский исторический труд (включающий и мифологизированную историю) — это «Самгук саги» («Записки о трех королевствах», 1145 г.). Китайские исторические источники также не содержат сведений о японском присутствии на полуострове, но они вообще дают совершенно иной взгляд на Японию, не совпадающий ни с одним сказанием древних японских хроник. Несмотря на отсутствие явных свидетельств, многие японцы раннего Нового и даже Новейшего времени твердо верили в реальность Дзингу и ее героическое японское завоевание Кореи. На эту легенду даже ссылались в оправдание позднейшего вторжения на полуостров и жестокости по отношению к корейцам.

Слава Дзингу в Японии привела к ее устойчивой ассоциации с богом Ватацуми, императрице даже поставили святилище в его храмовом комплексе Сумиёси, одном из важных центров синтоизма (в современной Осаке). Когда в 1870-х годах правительство Мэйдзи провозгласило создание Синтоистского государства, Дзингу вошла в учебники истории наряду с другими легендарными императорами. В 1910 году ее имя включили в кампанию по объяснению японской аннексии Кореи, и все тридцать пять лет жестокой оккупации, продлившейся до Второй мировой войны, Дзингу оставалась пропагандистским образом. Тоталитарное правительство представляло ее отважной женщиной, чьи усилия, предпринятые почти 2000 лет назад, в Новейшее время получили закономерное продолжение в виде японской колонизации полуострова.