Ярмарка безумия
Шрифт:
Еще несколько дней Негодин добывал дополнительную информацию, добрался даже до клиники, куда после взрыва попала Екатерина Юрьевна. Гибель отца и мужа она перенесла очень тяжело. У нее случился микроинсульт, оказалась повреждена психика, ее долго мучили головные боли и тяжелые приступы ужаса и необъяснимого, непреодолимого страха. Врачи сделали, что могли, выписали ее практически здоровой, но… Любое сильное потрясение могло сказаться самым непоправимым образом. К тому же она осталась абсолютно одинока. Ее мать умерла, детей у них с адвокатом Аристарховым не было, а родители погибшего мужа, ослепленные горем, почему-то стали видеть в ней чуть ли не виновницу случившегося. Мысль, что их сын погиб, а она осталась жива, оказалась для них совершенно непереносимой. По их разумению, она должна была погибнуть вместе с мужем.
У Екатерины Юрьевны оставались несколько подруг по университету, но у них уже давно была своя жизнь. Правда, одна из бывших сокурсниц смогла пристроить ее в холдинг. Причем с очевидным намеком: а вдруг какой-нибудь из «мангумов» помельче заинтересуется…
Для начала Негодин организовал несколько случайных встреч. Во время необязательных разговоров ни о чем нужно было ясно почувствовать - не противны ли они друг другу физически, не вызывают ли у нее, например, невольного отвращения прикосновения его руки. Он знал, как это важно, ибо женщина буквально в течение нескольких минут первой встречи понимает, может ли у нее что-то быть с этим мужчиной. Это, конечно, не означает, что обязательно будет, но важно увидеть - возможно. Опыты прошли успешно. Во всяком случае, результат не был отрицательным. Больше того, он увидел ее готовность к человеческому сближению, невыносимую, хотя и скрываемую, усталость от одиночества и погруженности в трагические обстоятельства прошлого, из плена которого она хотела, но словно стеснялась выбраться. Судя по всему, нужен был лишь человек, который протянет ей руку…
Тут как раз подвернулся очередной праздник местного значения - день образования холдинга. Торжества закатили в лучших традициях российских нуворишей - в Подмосковье сняли дом отдыха вместе с номерами, рестораном, банями и всем прочим, что там было. Гулять планировалось всю ночь. Кроме поп-звезд, приглашены были стриптизеры и стриптизерши на любой вкус, и нетрудно было представить, что начнется в номерах, саунах и бассейнах, когда все окончательно перепьются.
Когда народ стал подбираться уже к откровенному разврату, Негодин взял Екатерину Юрьевну за руку и предложил покинуть сию цитадель порока, хотя обычно он на подобных мероприятиях цепко следил за происходящим - люди становились открыты и откровенны и внутренняя ситуация в холдинге становилась предельно понятной. Она согласно кивнула, и уже через несколько минут они катили в Москву на его машине. И тогда он вдруг ясно увидел, какой она была до того самого взрыва - раскованная, знающая себе цену, обаятельная женщина, от рождения принадлежащая к элите общества. Он почувствовал, как у него перехватило горло.
Когда они въехали в город, он спросил:
– Куда едем?
– А какой у нас выбор?
– легко спросила она в ответ, чуть заметно улыбаясь каким-то своим мыслям.
– Есть варианты?
– Могу отвезти вас домой, - сказал Негодин, понимая, что вот сейчас, совсем скоро жизнь его переменится окончательно.
– Ах, кто бы знал, как я устала от этого дома!
– вздохнула она.
– Остаться опять одной…
Ее неожиданная откровенность и прямота даже несколько обескуражили его.
– Мы можем поехать ко мне, - сказал он наконец, глядя на дорогу.
– Я живу один. Кофе, чай, фрукты, вино - в наличии.
– А мороженое?
– засмеялась она.
– Мороженое купим по дороге.
– Ну если мороженое будет… Тогда поехали.
Оставшийся путь они почти не разговаривали, видимо, каждый про себя привыкал к новому обороту жизни и обдумывал нахлынувшие в связи с этим вопросы. Для обоих ясно было одно - то, что происходит и произойдет между ними, вовсе не похоже на необременительную связь между двумя сослуживцами и никогда ею не будет.
Когда дома он обнял ее, она тихо сказала:
– Знаешь, у меня так давно этого не было, что я… Ты не обижайся, ладно, если что…
Но обижаться оказалось не на что. Утром Негодин, глядя на нее, спящую, понял, что спокойствие и счастье этой женщины теперь для него важнее всего на свете, и нет той цены, которую он не заплатил бы за это.
Она открыла глаза и спросила:
– И что будет теперь?
– Теперь мы будем жить вместе, - спокойно сказал Негодин.
– Там, где ты захочешь. Хочешь - у тебя, хочешь - здесь.
– Здесь, - просто сказала она. И снова закрыла глаза.
Прошло время.
И однажды Негодина вызвал начальник Службы безопасности. Обычно подтянутый и подчеркнуто деловитый, он сейчас выглядел утомленным и рассеянным.
– Станислав Рудольфович, - глядя куда-то в окно, сказал он, - выполняя наши с вами договоренности, хочу проинформировать вас, что собираюсь в ближайшее время покинуть сие учреждение.
– Что-нибудь случилось?
– спросил Негодин.
К начальнику он относился неплохо, но прекрасно знал, что отношения с главными «мангумами» у того серьезно испортились. И вообще, хозяева стали тяготиться его прошлым и слишком аккуратными и осторожными методами работы. «Мангумы» были убеждены, что им надо нападать и не бояться скандалов. С юридическими последствиями справятся адвокаты, а в информационных войнах преимущество на их стороне.
– Зачем же ждать, когда произойдет что-то непоправимое?
– усмехнулся начальник.
– Наше с вами дело - предусматривать и предупреждать… Ладно, не будем ходить вокруг да около. Судя по всему, наши начальники хотят вступить в серьезный конфликт с государством…
– С государством или с отдельными его представителями?
– рассудительно уточнил Негодин.
Начальник посмотрел на него задумчиво. Видимо, вопрос не показался ему уместным.
– Ну, не вам же мне объяснять, что есть такие представители, которых от государства под лупой не отличишь… Но эти господа, я имею в виду наших начальников, не заметили, что на дворе уже другое тысячелетие. Они не понимают, что лезут в схватку не с тем государством, которое еще не так давно можно было грабить безнаказанно, поплевывая на него свысока. Сегодня у нас другое государство, и надо всегда учитывать его реакцию… А наши господа думают, что на них, флагман и символ российского бизнеса, руку поднять не посмеют…
Негодин внимал начальству молча, с невозмутимым видом. Все эти азбучные истины были ему неинтересны. Но, видимо, начальник по русской традиции решил поговорить на прощание по душам. Для полноты картины не хватало еще бутылки водки.
– В общем, я боюсь, что они наломают дров, и не хочу в этом участвовать. Не хочу подставлять свою голову. Мы с вами работали довольно аккуратно, без лишнего шума… А сейчас может начаться черт знает что… Вы этих господ знаете.
На лице Негодина так ничего и не дрогнуло. Знает, конечно.
Начальник почувствовал легкое раздражение. Что он распинается перед этим странным типом, который уверен, что ему и так все давно известно и понятно? Хотелось попрощаться по-человечески, предупредить по-товарищески, но с таким разве можно по-товарищески?
Негодин, наконец, соизволил отреагировать.
– Ну, мы с вами видели, куда дело идет… Так что… Или есть информация, что сигнал дан и пальба вот-вот начнется?
– Сигнал будет подан на днях. Все начнется с выступления депутата Ампилогова в Думе…