Ярмарка безумия
Шрифт:
Конечно, тогда, семиклассником, он думал не совсем так, отточенность и законченность своим мыслям он придаст позже. А тогда своим еще полудетским умом он скорее чувствовал, ощущал и даже предвкушал эти мысли о своем месте в жизни, о своем призвании.
И еще одно он запомнил тогда. Есть сила, которая справится с кем угодно, сжует любого Якуба, даже не поперхнувшись. И сила эта - КГБ.
Так что его дальнейший путь был совершенно ясен. Окончив юридический факультет, Негодин поступил в Высшую школу КГБ, где по собственному желанию специализировался на аналитике, сборе и обработке информации. После окончания училища был направлен в соответствующее управление центрального аппарата Комитета.
И
Современное аналитическое управление, способное реагировать на плодящиеся день за днем все новые вызовы и угрозы государству, по сути, было создано только в 1990 году. Когда анализировать что-то, по большому счету, уже было поздно, так как страна стремительно пошла вразнос…
Негодин, давно уже сообразивший, что к чему, стал готовиться к жизни в иных измерениях. Он понимал, что, когда перемены действительно грянут, наивным горлопанам с романтическими плакатами на площадях можно будет, что называется, сливать воду. Ибо отныне над ними будет небо свободы. Свободы во всей ее красе и наготе.
Он стал работать на себя, создавая свой личный банк данных, свои информационные кладовые, свои досье и картотеки. Он знал, что это будет нужно в любой жизни, при любом строе. Что это оружие, с которым не страшно оказаться в одичавшей под ветрами свободы стране.
Глядя, как родное отечество безвольно и покорно валится в тартарары, он только укреплялся в своем презрении и недоверии к людям, еще с далеких Якубовских времен овладевшим его сознанием. А то, что он знал гораздо лучше других обстоятельства рождения этой самой свободы, лишь усугубляло его внутреннее высокомерие и чувство превосходства над остальными.
Глава 18
Подстрекатель
После увольнения по собственному желанию из рассыпающейся на куски конторы Негодин устроился в финансовый холдинг «Мангум», всю подноготную создания которого он к тому времени изучил досконально. Свою роль сыграло и то обстоятельство, что Службу безопасности в холдинге возглавил его бывший коллега, один из немногих, кого Негодин считал человеком понимающим и кому он мог подчиняться, не слишком насилуя себя.
18
Лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем обмана, уговора, подкупа, угрозы. Подстрекатель считается соучастником преступления.
Договорились четко: Негодин берет на себя управление аналитикой, в другие дела Службы не лезет, отчитывается только перед непосредственным начальником и выполняет только его приказы. И сразу ставит его в известность в случае непредвиденных обстоятельств.
«Почему я вас об этом прошу, Станислав Рудольфович, - честно предупредил Негодина новый начальник.
– Дело в том, что один из основателей холдинга решил лично курировать Службу безопасности, то есть нас с вами. А так как он человек молодой, в детстве в шпионов не наигравшийся, в нашем деле ничего не соображающий, то может наломать изрядных дров. Они, понимаете ли, сейчас переживают то состояние, которое товарищ Сталин называл головокружением от успехов… Денег им, недорослям, слишком много сразу подвалило, вот они и решили, что теперь все дозволено. И отвечать уже ни за что не придется. Так что, не сомневаюсь, вас попытаются настроить против меня или будут стараться использовать за моей спиной. Это ни в моих, ни в ваших интересах. Поэтому… Нам с вами подставляться из-за этих распоясавшихся новоявленных господ вряд ли стоит. Потому как в случае чего сдадут они нас с вами без всяких сомнений и сожалений, да еще с превеликим удовольствием - как неисправимых классовых врагов».
Негодин и сам вовсе не собирался класть голову на плаху ради новых хозяев жизни, которые сразу обнаружили склонность к разбойничьим способам ведения дел. У молодого куратора Службы безопасности, как оказалось, было две любимые установки: «Наехать по полной программе» и «Закатать в асфальт». Интересно, в каком институте или комитете комсомола его этому научили? Были и менее любимые идеи: «Купить с потрохами» и «Пообещать откат и забыть». Менее любимые пускались в ход, когда выяснялось, что две самые любимые почему-то не могут быть запущены в дело. Может быть, сначала тут было что-то вроде детской забавы, игры в «крутых», но со временем эти идеи прочно проникли в самые потроха руководящих «мангумов», стали их «кратким курсом» и «символом веры».
У самого же главного «мангума» была другая страсть - ему нужно было непрерывно слышать восторженные причитания по поводу его гениальности, мудрости и необыкновенного дара предвидения. И так как сей корм ему впаривали ежедневно в лошадиных дозах, это не могло не сказаться на его представлениях о современном жизнеустройстве и его собственном месте в нем. И сказалось - в том смысле, что он перестал различать желаемое и реальное положение дел. И было ясно, что, если он вовремя не очухается, ему дадут по башке, да так, чтобы мало не показалось. Тем более что желающих дать было более чем достаточно.
В начале службы Негодин провел несколько изящных операций в своем духе в пользу «Мангума». Несколько врагов и недоброжелателей холдинга вдруг оказались жертвами бандитских разборок, нелепых катастроф, неожиданных арестов, другие пали в ходе информационных войн, к которым они не были готовы… Однако никаких восторгов от главного «мангума» и молодого куратора не последовало. Более того, как рассказал Негодину с усмешкой его начальник, когда он вручал главному «мангуму» очередную аналитическую записку, в которой рассматривались угрозы холдингу, тот криво усмехнулся и отпихнул ее от себя: «Что там анализировать, если мы уже всех, кого надо, купили!» А молодой куратор хмыкнул: «Или закатали в асфальт!»
«Они хотят слышать только то, что им нравится», - констатировал начальник.
Негодин лишь пожал плечами: «У нас с вами большой опыт по этой части». Он имел в виду их бесплодные усилия раскрыть глаза советскому начальству.
«Мангумы», надо отдать им должное, по части самодовольства и уверенности в собственной непогрешимости быстренько переплюнул и затурканных советских партийных бюрократов. Потому как над теми всегда был начальник постарше, который бдил и начальникам помладше спуску не давал. А распоясавшиеся «мангумы» признавали только веселые зеленые «баксы», с которыми, как они считали, все дозволено и все доступно.