Ярополк
Шрифт:
Княгиня расспрашивала послов о жизни Царьграда, узнала о судьбе Феофано: василевс вернул мать из ссылки.
Затмение луны и солнца
Три больших ветра обрушились на Киев. Первый в лютень. Поднял снега до небес, засыпал крепостные стены, издали казалось, что и нет их, стен, защиты крепкой. Второй ветер налетел ранней весной. Поднял прошлогоднюю листву, бросил на Киев. В городе долго пахло могилой. Третий ветер пришел с севера, сорвал крыши с домов, унес кур неведомо куда, людей подавил.
Хлопотно
Многие заботы не утомляли, все делал в охотку. И Господь пожаловал великой радостью: княгиня понесла.
Приезжал из лесов Баян, пел новые свои песни. Упросил князя отпустить еще на полгода.
Ярополк не противничал: пусть так и будет.
Однажды лунной ночью позвала затейница Александра супруга в сад гулять: на полную луну смотреть.
– Ах, Ярополк! – говорила. – Как хорошо в такую ночь на родине моей, на Босфоре.
– Так у нас Днепр.
– Ярополк! Там другое. Там кипарисы, как темные свечи! Там такие запахи – голова кружится.
– Бабушка моя была в Царьграде. Бог даст, и мы…
– Ой, ой! – сказала Александра. – Знаю, как русские князья ходят на Царьград. Уж лучше здесь поживем…
– Можно и без войска в походы хаживать… – возразил Ярополк. – Бабушка насмелилась… Вот и мы с тобой для нашего сына пойдем в Царьград невесту просить.
– А если родится дочь?
– Отдавать дочь за море далеко, но для дружества ничего не жалко. За сына василевса посватаем, чтоб поглядела на Босфор всласть, как ее прекрасная матушка.
Александра нежно прислонилась к Ярополку.
– Туч нет, а что-то потемнело… Смотри!.. Луна закрывает. Лунное затмение!
– Скорее домой! – потянул жену Ярополк.
– Смотри, смотри! Это же чудо. Чего нам прятаться? От кого?
– От беды.
– От какой беды? С луной это бывает. Давай посмотрим.
И они смотрели, как белое светило медленно закрывала черная луна, как засверкали звезды во тьме, как луна освободилась от непрошеной гостьи.
– Что-то ведь будет, – сказал Ярополк.
– Затмение луны – небесное явление, и только, – не согласилась Александра.
– Хвостатая комета – тоже явление, а Цимисхия не стало.
– Не бери темного в голову, вот и будет тебе светло, – посоветовала Александра.
Всю ночь проворочался Ярополк, вздыхал, о Владимире думал, вспоминал несчастного Олега. Когда-то грели друг друга, лежа под дождем, забросанные сеном… Бывало, и соперничали. Олег ездой на коне похвалялся… Вон чем обернулось братство.
Вспомнил, как встретился с Владимиром, когда бабушка ходила на свою родину, как плыли на быстроходном струге по реке… Тоже ведь чувствовали братство. А потом ужас с Рогнедой, братоубийство, побег… От сего бегства приобретен Новгород. Что за Новгород? Никогда и не увидишь.
Горько было Ярополку. Хотелось детство вернуть, хотелось обнять Владимира.
Не знал: в эту же самую пору, когда он горюет об утраченной братской любви, в доме Блуда совершается кознь козненная.
Тайные посланцы Владимира сулят Блуду златые горы за предательство.
Слово Блуда и теперь было в Думе самое весомое. Все в Киеве делалось, как он хотел. Боярину и золото льстило, и обещанные города для кормления, но более всего – нижайшее челобитие гордого князя. Блуд понял: от его согласия или несогласия зависит судьба династии Рюриков, всей жизни на просторах Киевского княжества, а потому думал быстро. Ярополк ни величия не обнаружил, ни особого княжеского достоинства. Не орел, не сокол: будет довольствоваться малым, что Бог даст. Владимир же, как Святослав, на одном месте долго не усидит, вон как с невестой великого князя обошелся! В Святослава. Глядишь, за Дунай, как батюшка, кинется. И тогда Киев будет его, Блуда.
– Я готов служить пресветлому князю Владимиру, – сказал боярин, приосаниваясь, а сам подумал: это все затеи Добрыни.
Однако задаток будущим несметным сокровищам и милостям был истинно княжеский: ларец с иноземным серебром и золотом.
А жизнь текла себе! Солнышко каждое утро всходило и каждый вечер садилось.
Однажды к Ярополку пришли варяги-христиане, ударили челом построить церковь во имя Богородицы. Ярополк согласие дал. Тогда заволновались жрецы Перуна. Ярополк, задабривая идолопоклонников, подарил золото на усы деревянному громовержцу.
И тут произошло страшное. В полдень, в самый свет, в самый жар, солнце затмилось. Тьма покрыла город и землю, а от светила осталась одна корона. Засвистал ветер, поднял черные столбы пыли. Холодом дохнуло.
Затмение долгим не бывает, через час солнце сияло по-прежнему, но прежнего покоя в Киеве не стало.
Нашлись недовольные в дружине: князь скупо платит. Волновались горожане: войны нет, а Ярополк держит при себе большое войско. Кто-то тайно раздувал недовольство против варягов-христиан. Назревала смута.
Блуд посоветовал Ярополку распустить дружину, а христиан-варягов, чтоб не приключилось бойни, отправить хоть бы и в Родню. Там живут себе поживают со времен Ольги любящие Христа.
Ярополк спрашивал Александру, как ему быть. Она сказала:
– Князь без войска такой же горожанин, как все.
– Дружину я за неделю соберу, – возразил Ярополк.
– Что ж, – согласилась княгиня. – Может, люди и правы: войско стоит дорого, когда у него дела нет.
Дружину Ярополк распустил, но народу кротость князя не больно понравилась, хотя жизнь полегче стала, дешевле.
Всего две недели прожили в мире и тишине. Вдруг прискакал гонец от Владимира и объявил:
– Велено сказать тебе, великому Киевскому князю: зане ты, Ярополк, убил неповинно брата Олега и меня обидел, сего ради я с войском иду на тебя.
– Опять война! Война с родным братом! – горестно воскликнул Ярополк, прикидывая, за сколько недель дойдет до Киева новгородская рать.
Всю ночь молился, собираясь утром разослать во все концы гридней, чтоб собрать поскорее дружину.
А утром прибежали дозорные: