Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

Замыслов Валерий Александрович

Много лет спустя, на Дунае, против Святослава оказались превосходящие силы ворога. Византийцы собрали громадное войско. Князь обратился к своим воинам со словами, ставшими легендарными: «Не посрамим земли Русской, ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут!»

Дружина ответила: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим», и можно быть уверенным (в этом Владимир Святославич не усомнился) — Свенельд промолчал. Складывать за Русь голову он не нанимался.

Когда на Днепре Святослав оказался в печенежской засаде, Свенельд бросил своего князя и пришел

в Киев, «де, за подмогой». Варяг остался жив, он, разумеется, знал о печенегах, не мог не знать. Свенельд завидовал успехам Святослава, завидовал и в душе ненавидел его, как ненавидел он всех русских князей, к коим пришлось ему наниматься.

«А про плеточку-то он не зря Ярославу выговорил, ох не зря, — подумалось Владимиру Святославичу. — Мальчонка не без честолюбия. Воином себя возомнил. Как не стегануть коня? На это и уповал варяг. Он-то надеялся, что Ярослав насмерть расшибется. Собака!»

Зол, зол был на Свенельда великий князь. Варяг еще задолго до своего «холопьего» поруба тайные кружева плел, вражду между братьями зачинал, Ярополка на худые помыслы подталкивал.

Глава 14

КОЗНИ СВЕНЕЛЬДА

Старшего сына Святослава, Ярополка, в Киеве не возлюбили. Во-первых, мать, еще при жизни отца, крестила его в церкви Ильи Пророка, а во-вторых, молодой князь окружил себя варягами, и те набрали такую силу, что стали грубо притеснять киевлян. И чем дальше, тем хуже. Викинги открыто нападали на горожан, врывались в их дома, насиловали женщин и уносили с собой добычу.

Киевляне шли к своему князю.

— Укроти варягов, Ярополк Святославич! Буянят, грабят, дочерей и жен наших сраму предают.

Ярополк для виду гневался:

— Ишь, распоясались! Накажу виновных. Всех накажу!

Несколько дней в Киеве было тихо, но после вновь завязывались бесчинства гостей заморских. Ярополк во всем полагался на воеводу Свенельда, кой не захотел служить ни новгородскому князю Владимиру, ни древлянскому Олегу.

— Братья твои, князь Ярополк, поди, злобой исходят. Не они, а ты стал великим князем Киевским. Убежден: ножи на тебя точат. Ну да мои викинги всегда под твоей рукой.

— Надеюсь, Свенельд, что ты будешь мне предан, как отцу моему Святославу.

— Клянусь богом Вотаном и своим оружием, великий князь!

Как-то Свенельд пришел к Ярополку с неожиданным суждением:

— А не сходить ли тебе, великий князь, в Полоцк? Да еще сделав крюк к Новгороду.

— Мнится мне, что тебя, Свенельд, совсем другое заботит.

— Другое, Ярополк Святославич. Появление под носом Владимира большой дружины покажет ему, кто хозяин Руси. Он устрашится и забудет про Киев. Олег же Древлянский совсем еще юн. С ним легко управимся, если он вознамерится вылезти из своих лесов.

— Я покумекаю над твоими словами, воевода.

У Ярополка был и русский воевода Блуд, но он больше доверял варягу.

Движение дружины Ярополка на север не осталось незамеченным для новгородского князя.

«Что сие означает? — гадал Владимир. — Ярополк вознамерился вкупе с полоцким

войском захватить Новгород, а следом взять в полон „холопича“? Ужели он все еще мстит сыну рабыни?»

Но князя успокоил его дядька, Добрыня Никитич.

— Лазутчики [36] доносят, что Ярополк с варягами не помышляет двигаться на север. Всего скорее он мыслит показать тебе свою силу, дабы ты и думать не мог о киевском княжении.

36

Лазутчики— разведчики.

— И всё же ушами хлопать не будем. Надо подготовить Новгород на случай осады.

Но опасения Владимира оказались напрасными. Когда Ярополк вернулся в Киев, к нему немедля пришел воевода Блуд, оставленный для оберега города.

— Изведал я, что древлянский князь проявил беспокойство твоим походом к Полоцку.

— А ему-то чего надо? — ворчливо кинул Ярополк.

— Помыслил, что ты двинулся на брата.

— Ну и пусть мыслит. Олег мне не страшен.

— И всё же надо прощупать его, великий князь, — вступил в разговор Свенельд… Пошлю-ка я сына своего, Люта, в древлянские земли.

— Как моего посла? — недоуменно пожал плечами Ярополк.

— Зачем же? — хитро осклабился Свенельд. — На охоту. Древляне люди открытые, многое могут рассказать.

— Толково, — одобрил Ярополк.

Лют, собрав ловчих, с шумом и свистом помчал в древлянские леса. Зверья там — бить, не перебить. И надо же было такому случиться, что сын Свенельда, на четвертый день охоты, наглый, самоуверенный и на большом подгуле, [37] столкнулся с князем Олегом, кой также охотился в своих землях.

37

Наподгуле— выпивший, или совсем пьяный человек.

— Ты, почему без спроса, без ведома, вторгся в мои ловы? — строго спросил Олег.

— Где хочу, там и охочусь, — грубо ответил Лют. — Я сын воеводы Свенельда, а тот служит великому князю. Твоя земля — его земля.

Наглый ответ возмутил Олега.

— Прочь с моих ловов!

— И не подумаю!

— Тогда ты умрешь!

— Ха!.. Мое копье не знает поражений. Я готов с тобой сразиться, князь Олег.

— Ну что ж. Бог войны нас рассудит.

Удача в честном конном поединке была на стороне Олега. Он пронзил копьем грудь Люта.

Справив по сыну тризну, Свенельд решительно направился к Ярополку.

— Такого нельзя прощать, князь. Лют был убит из-за спины. Ловчие моего сына слышали, как Олег похвалялся: поначалу перебью всех варягов, а далее срублю голову Ярополка.

Свенельд, конечно же, подговорил охотников-варягов, что им поведать великому князю.

— Надо идти на Олега войной, Ярополк Святославич.