Ярославское шоссе

Выставной Владислав Валерьевич

– Что, и нас туда же хотят? – приходя в себя, пробормотал семинарист.

– Вряд ли, – лениво отозвался Зигфрид. – Стоило бы им тогда столько с нами возиться?

– Хорошо, если так, – Книжник огляделся, в глазах его появился блеск. – А может, смоемся, а?

Зигфрид оглядел семинариста из своего угла, словно прикидывал, на что способен этот парень, и сказал:

– Прямо сейчас – вряд ли. Догонят. Побьют.

– Тебя – и побьют? – Книжник недоуменно пожал плечами. – Ты же их – одной левой!

– Если бы так, не сидели бы мы сейчас в этой

клетке. Каждый из местных посильнее меня будет.

– Да ну!

– Вот тебе и «да ну». Думаешь, я зря «отплясывал», когда нам руки вязали? Я ж попробовал этих ребят на прочность. И, говоря по правде, таких крепышей не встречал еще. Уж и не знаю, чем их тут кормят. А меч отобрали.

– Так что же, так и будем висеть здесь?

– Пока что – да.

– А потом?

– А потом сбежим.

Книжник с сомнением поглядел на Зигфрида. Иногда ему казалось, что тот издевается. Зигфрид же счел нужным пояснить:

– Я сюда не в плену прохлаждаться шел. У меня другие планы, так что скоро мы покинем это гостеприимное местечко. Просто хотелось бы сделать это изящно и без топора в затылке.

– А-а… – протянул Книжник. – Тогда ясно…

Клетка содрогнулась. Пленники синхронно задрали головы. На верхней решетке, привстав на коленку и держась за удерживавший клетку канат, замерла девчонка лет тринадцати, в широком холщовом сарафане, с волосами цвета соломы, перехваченными берестяным обручем. Смешная такая девчонка, голубоглазая, с веснушками. Не скажешь, что она из этого мрачного леса. Девочка с интересом разглядывала пленников.

– Ого, – вяло восхитился Зигфрид. – Здорово прыгнула, могла и на дно свалиться, к этим милым белочкам.

В подтверждение его слов снизу мерзко зарычали, затявкали. Девочка не обратила на тварей никакого внимания. Кто его знает, может, у местных такие домашние животные.

– Привет! – Книжник помахал девочке. – Как дела?

Та молча разглядывала двоих у себя под ногами. Словно не люди это, а животные в зверинце.

– Ты что, тоже молчунья? – семинарист повторил попытку. – Ну, не хочешь разговаривать – как хочешь. Скучные вы здесь все какие-то.

Девочка, похоже, приняла вызов. И принялась раскачивать клетку, как качели. Та поддавалась неохотно, но девчонка умело использовала провисшую боковую веревку, и вскоре блоки над головой опасно заскрипели. Книжник ощутил, как от качки к горлу подступил омерзительный ком.

– Эй, ты что делаешь? – обеспокоенно крикнул он. – Мы же рухнем сейчас! И ты вместе с нами.

– Развлекается, – невозмутимо заметил Зигфрид.

– Так скучно здесь, в Чащобе-то, – не отводя взгляда от этой лесной хулиганки, сердито буркнул Книжник. Не выдержал, крикнул: – Что, скучно тебе?! Над пленниками издеваться – это для тебя забава?!

– Радуйся, что в тебя гвоздями не тыкают, – заметил Зигфрид. – А, между прочим, катают. Считай, что это такие качели – ты ведь катался в детстве на качелях? Мне даже нравится.

Книжник не разделял спокойствия друга. Он снова что-то крикнул, и девчонку его крик словно подзадорил –

клетка раскачивалась все сильнее. Книжник шатнулся к решетке, упал на колени, ткнулся лицом в деревянные прутья: его тошнило. Сверху донесся смех: хихикали дети, наблюдавшие с края рва за выходкой белобрысой бестии. На спор она это делает, что ли?!

Клетка тем временем раскачалась до максимума – и легко коснулась края рва. В тот же момент девчонка соскочила с крыши, повиснув на торчащих из земли корнях, и с ловкостью кошки выбралась на поверхность, где ее ждали сверстники. Мгновенно потеряв интерес к пленникам, подростки исчезли. Клетка продолжала раскачиваться, пугая скрипом блоков и треском трущихся веревок.

– Спасибо за подсказку, – проговорил вест. – Так и поступим.

– Как? – пытаясь подняться на ноги, прохрипел Книжник. Хотя ответ и без того ясен: Зиг, небось, решил организовать побег, воспользовавшись рецептом смелой девчонки.

– Отдыхай пока, – зевнув, сказал воин. – Пользуйся возможностью. Все равно нужно дождаться темноты.

Легко сказать – отдыхай! Книжник ощутил дежавю: повторялась ситуация с ночевкой под завалами эстакады. Зигфриду было плевать на то, что он покачивается в клетке над раззявленными пастями кровожадных монстров. Наверное, качка его даже убаюкивала, как младенца в люльке. Книжнику же было не до отдыха. Он долго сидел, вжавшись спиной в решетку, пытаясь прогнать навязчивые мысли. Сначала он просто пытался задавить в себе страх, прущий из всех щелей, сковывающий волю. Он боялся этих мрачных «лесовиков», мерзких зверей, нетерпеливо кружащих на дне рва под ногами, но больше всего его пугала теснота этой клетки. Похоже, после ловушки под эстакадой у него еще сильнее развилась клаустрофобия.

Ловушка… Интересно, эта самая клетка – тоже часть плана неизвестных, всю дорогу следивших за ними, как полагал Зигфрид и как казалось ему самому? Или эти угрюмые молчуны действовали сами по себе? Однако, интересное племя. Если бы только удалось вырваться на свободу и как следует изучить местных, их историю и обычаи. Это было бы очень полезно для Кремля – увидеть, что цивилизация может возрождаться совсем иным путем, не таким, какой нарисовали себе князь и Боярская Дума. А может, эти люди могли бы стать союзниками Кремля? Ведь в чем-то два народа похожи – и тяготением к общим древнерусским корням, и особой основательностью, но главное – они не разрушители, как большинство новых варварских и просто мутантских кланов.

Они созидатели. Он строят, растят, выдумывают новое, необычное. У них есть фантазия и творческий подход. Наверняка с ними можно было бы найти общий язык.

Если бы они не молчали. Ведь до сих пор из них не удалось вытянуть ни слова. Может, это и впрямь племя глухонемых? Это было бы печально, но все-таки не фатально. Общаются же они как-то между собой, а значит, можно изучить этот способ общения и все-таки вступить с ними в контакт…

Книжник сам не заметил, как на фоне этих рассуждений успокоился, прикрыл глаза – и отключился.