Ярость дьявола
Шрифт:
– А где Мануэл? – спросил Стефано, пристально глядя на парня, встретившего его у входа. Мануэл Кассо – так звали человека, которому Рудольфо поручил ведение своих дел в Луизиане, Миссисипи, Алабаме и Флориде. Мануэл всегда действовал прямо, а в делах был точен, и они со Стефано успели свести короткое знакомство. Эта встреча казалась Бракато все более странной.
– У себя дома в Майами, как я могу догадываться, но, если честно, мне без разницы, блин, что делают люди, с которыми ты, мелкий клоп, связался.
У Бракато все похолодело внутри от знакомого
– Удобно? Поверь, все это не займет много времени, я не хочу, чтобы в ходе нашего разговора ты выглядел жалким, – Кейн сидела, положив ногу на ногу, затем, не спеша поддела носком дизайнерской туфельки валявшийся на полу шприц. «Баян» перевернулся в воздухе и шлепнулся у ног Бракато. – Тебе никогда не приходило в голову задуматься ненадолго о том, что же заставляет людей подсаживаться на это дерьмо, зная, что они разрушат свою жизнь? Что их влечет в такие дыры, как эта, и почему они ширяются? – она указала на шприц, валявшийся рядом.
– Ты притащила меня сюда, чтобы спросить об этом? – он невольно задергался, когда кто-то заломил ему руки и крепко связал. Стефано старался не показывать свой страх. Он с неподдельной горечью отметил про себя, что его мечты умереть в глубокой старости, в собственной постели таяли, как дым.
– Это не риторический вопрос! Но мы здесь не для этого.
– Кейн, знай, если ты мне хоть что-нибудь сделаешь, отец тебя заживо закопает. Я всегда считал, что ты далеко не глупа, – Стефано поерзал, словно ища более удобное положение.
У Бракато пробежал острый холодок по спине, когда Кейн рассмеялась.
– Спасибо за комплимент. По крайней мере, я считаю это комплиментом. Глупость – это то, чего я всеми силами стараюсь избегать. Иногда, знаешь, пара глупостей – и ты в морге. Или за решеткой. Или в каком-то стремном месте, где тебя никто не найдет, сидишь, привязанный к стулу, – Кейн снова забросила ногу на ногу. Она смотрела на Бракато так, точно видела его впервые. Наклон головы и прищур говорили о том, что она действительно его изучала.
– Вопрос, собственно, в том, знаешь ли ты, почему ты здесь? Из-за жадности или глупости? Или того и другого?
– Ну, Кейн, прекрати, я же тебя знаю. Что у тебя может быть против меня? Ты же за одну только фамилию не убиваешь, правда?
– Ой, прошу тебя, не собираешься же ты сидеть и разыгрывать святую невинность? – нахмурилась Кейн.
– Ты глава клана. Ты знаешь, каково это. Мой отец тоже. К теркам между вами я не имею никакого отношения. Как и эти все парни, которых ты притащила. Я всего лишь подчинялся приказам.
– Приказам подчинялся или необъяснимому желанию тусоваться именно с Блу? А я-то и не знала, что ты главный благодетель игроков-неудачников и то, что ты поддерживаешь их значительными финансовыми средствами, для меня тоже что-то
– И почему же?
Кейтлин достала из кармана небольшую шкатулку, похожую на портсигар, и положила на подоконник.
Стефано знал, что Кейн и ее охрана умели снимать, кого бы то ни было со своего хвоста, здесь им нечего было бояться, потому что все предосторожности, конечно же, соблюдены. До него даже доходили слухи, что из особняков Кэйси были прорыты тайные ходы, «на всякий случай». У Бракато были все основания полагать, что на помощь от федералов ему рассчитывать не приходится.
– Мы здесь, потому что я хочу поделиться с тобой тем, чем ты делился с многими другими.
Из шкатулки достали иглу. Кейтлин в черных латексных перчатках выглядела как рехнувшийся медик из сюрреалистических кошмаров.
По шее Стефано сбегали струйки пота.
– Ты здесь для того, чтобы откинуться. От тебя ничего не требуется, просто сиди и наслаждайся приходом, – проговорила Кейн.
Человек, стоявший позади Кейтлин, зажег небольшую горелку и насыпал белый порошок в миниатюрный металлический черпачок с длинной ручкой.
– Я на себе никогда не проверяла, но много читала об этом. Говорят, ощущения, как будто летишь. И хочешь, чтобы полет не кончался.
– Это уже слишком, – слабо запротестовал Стефано. Легкий «химический» аромат порошка смешивался с жутким тошнотворным запахом гниения, от которого затхлый воздух казался густым. Стефано казалось, что смерть пахнет именно так.
– Шутишь, да? Мне для тебя ничего не жалко, Стефано. Если даже от небольшого количества ты взмоешь в воздух, я хочу, чтобы ты парил, слышишь? А если переживаешь за качество, то напрасно. Мой человек покупал у кого-то из твоих дилеров. Думаю, ты только качественной кокой торгуешь, не так ли?
Кейтлин погрузила конец иголки в горячую жидкость и вытянула поршень, наполняя всхлипнувший шприц.
Стефано, словно в трансе, смотрел, как Кейн вынула из кармана опасную бритву и открыла ее отточенным грациозным движением. Когда лезвие раскроило его левый рукав, Бракато зажмурился. Открыл глаза он только тогда, когда Кейтлин обмотала вокруг его плеча жгут, ниже которого мгновенно проступили вены, точно от немыслимого желания принять все, что Кейтлин загнала под поршень.
– Нет, не делайте этого, – он знал, что мольба его звучала жалко, но выражение лица Кейн не изменилось. – Ты всегда была так коварна! Но и мы не отличаемся от тебя. Несмотря на наше происхождение, в жилах-то у нас течет одна кровь.
Кто-то, чьего лица Бракато не видел, нажал ему на вену у сгиба локтя.
– И ты просишь о спасении, оскорбляя память моего отца? Говоришь, что в наших жилах течет одна кровь? – Кейн стиснула ладони, пытаясь удержаться, чтобы не ударить его. – У нас нет ничего общего. Я наслаждаюсь тем, чем занимаюсь. А ты? Что же ты смотришь на иглу с таким ужасом?