Ярость и Разрушение

Арментроут Дженнифер

Те же слова, что произнёс Сулиен, теперь имели другой вес. В этом была тяжесть правды, но это было нечто большее.

— Люди сложны. Я сложная, способная заботиться и желать множества противоречивых вещей. Эти вещи не обязательно развращают.

— Ты убивала без чувства вины.

Он поймал меня.

— Ты нарушала правила, — он шагнул навстречу. — Ты, как и твоя человеческая сторона, способна только на разрушение. Человек относится к жизни так, как будто она ничего не значит, кроме плоти и костей. Поэтому

это больше ничего не будет значить.

В животе у меня всё сжалось.

— Значит, Бог этого хочет? Хочет конца света?

Гавриил ухмыльнулся.

— Бог больше ничего не хочет.

— Что это вообще значит?

— Это значит, что непогрешимый потерпел неудачу, и я больше не могу стоять в стороне и ничего не делать. Я не буду стоять в стороне. Будет новый Бог, когда эта Земля очистится, и только истинно праведные останутся, пока они тоже не перестанут существовать, и никого не останется, когда всё будет сказано и сделано. Эта прекрасная Земля вернётся к тому, какой она должна была быть.

Я резко выдохнула.

— И этот Бог — ты?

— Не говори так пренебрежительно, дитя. Если я чему-то и научился, наблюдая за людьми, — сказал он, насмехаясь над этим словом, — так это тому, что они будут следовать и верить во что угодно, пока это легко.

Что ж, опять-таки он был прав.

— Я не думаю, что конец света это легко.

— Это когда ты не знаешь, что происходит, пока не становится слишком поздно.

Я замерла.

Гавриил усмехнулся, и этот звук был прекрасен, как накатывающие волны.

— Я уничтожу и Небо, и Землю, и никто не узнает, пока не станет слишком поздно, пока ничего нельзя будет сделать. Тогда Бог узнает, что слова посланника были правдой.

Он звучал... безумно.

Например, если бы он был случайным прохожим на улице, кто-нибудь вызвал бы полицию. Но так как он был архангелом, он звучал совершенно пугающе.

— С помощью этого портала я открою трещину между Землёй и Небом, и существо, рождённое от истинного зла, и души, принадлежащие Аду, войдёт в Рай, — сказал он, и мечтательный взгляд остановился на его лице. — Зло распространится, как раковая опухоль, заражая все царства. Бог и сферы всех классов будут вынуждены навсегда закрыть врата, чтобы защитить души там. Небеса падут во время Преображения.

О, боже мой.

— Тогда каждый человек, который умрёт, больше не сможет попасть на Небеса.

Его улыбка вернулась, она была полна чистой радости.

— Жизнь на Земле станет бессмысленной, когда эти пойманные в ловушку души станут призраками или будут заманиваться в Ад, где их будут пытать и кормить. Больше не будет необходимости в том, чтобы демоны оставались скрытыми, поскольку ангелы и Бог больше не могут вмешиваться. Если останутся только Стражи и люди, Ад поглотит эту Землю.

Ужас захлестнул меня.

— Почему? Почему ты хочешь это сделать? С миллиардами людей. С Небесами?

— Почему? — закричал он, заставляя стрелу страха пронзить мою грудь.

Сулиен резко обернулся.

— Почему? Разве ты не слушала? Человечество не заслуживает того, что ему дано, что ему обещано! Бог потерпел неудачу, отказавшись услышать истину! Меня сторонились, потому что я осмелился заговорить! Потому что я осмелился задать вопрос. Я больше не был послан распространять Евангелие или руководить. Я низведён до самых низших сфер. Я! Голос Бога! Его вечная верность!

— Ты хочешь покончить с Землёй и Небесами, потому что тебя уволили из-за того, что ты был машиной Божьей шумихи?

Я была ошеломлена.

— Ты ничего не знаешь о верности.

Его грудь вздымалась и опускалась с глубокими, тяжёлыми вздохами.

Я подумала о Тьерри, Мэтью и Джаде. Я подумал о Николае и Данике, и обо всех Стражах в Вашингтоне. Я подумал о Роте, наследном принце Ада, о Лейле и Каймане. Я подумала о Зейне и покачала головой.

— Я знаю, что такое верность. Это ты не имеешь ни малейшего представления.

— И именно ты поможешь мне завершить мой план. Как ощущения?

— Как, по-твоему, я могу тебе помочь?

— Во время Преображения эта область будет заряжена такой силой, которая может создать этот разлом. С моей кровью и кровью Михаила откроются врата в Рай, — объяснил он. — Поскольку Михаил знает, что лучше не рисковать быть пойманным на Земле, твоя кровь вполне подойдёт.

Призвав свою благодать, я позволила ей овладеть собой, и когда Меч Михаила сформировался, он улыбнулся.

— Я неравнодушна к своей крови, так что нет, спасибо.

Архангел опустил подбородок.

— Глупая девчонка. Это была не просьба.

ГЛАВА 41

Гавриил подошёл ко мне, протягивая руку, по которой струился ослепительный золотой свет. Образовался меч с полукруглым лезвием.

Он был намного, намного больше моего.

Не было ни минуты, чтобы подумать о том, что я собираюсь сразиться с Архангелом. Всё, что я могла сделать, это бороться и надеяться, что Рот и Кайман останутся в стороне.

Я блокировала его удар, ошеломлённая и не готовая к его силе. Один удар чуть не сбил меня с ног. Я направила меч ему в грудь. Он отразил его одним ударом, заставляя меня отступить на шаг. Я атаковала, пытаясь достать его ногами, но он предвидел этот шаг. Я развернулась, но он был быстрее. Наши мечи соединились, плюясь искрами и шипя. Я оттолкнулась, а затем споткнулась, когда Архангел исчез и снова появился в нескольких футах передо мной.

— Это нечестно,— сказала я.

— Жизнь никогда не бывает честной.