Ярость и Разрушение
Шрифт:
Я кричала, понимая, что моё решение удержать его, держать снаружи, могло привести к его смерти так же точно, как и влюблённость в него, а может быть, даже больше. Что это было неправильно, и я должна была знать, не должна была пытаться убедить себя, что то, что было правильным, может быть неправильным. Я никогда не узнаю, был бы другой исход, если бы он пошёл с нами, или это привело бы к более ранней смерти.
Я кричала до тех пор, пока это не стало слишком сильным, пока не почувствовала острую боль в руке, а затем не было ничего, кроме темноты, пока
Гавриил был прав в одном. Я была озлоблена и жаждала мщения. Я хотела отомстить архангелу и даже Богу за создание правил, которые в конечном итоге ослабили Зейна, но я хотела вернуть Зейна ещё больше, и должен был быть способ. Этого не может быть. Я отказывалась принять это. Я не могла. Не тогда, когда я думала о том, как он сказал, что отправится на край света, чтобы найти меня, если меня схватят. Как он поклялся, что не остановится ни перед чем, чтобы вернуть меня, даже из лап смерти.
Боль в костях и коже, восстанавливающих себя, стала топливом. Вернуть Зейна — это всё, о чём я могла думать. Я не разговаривала ни с Ротом, ни с Лейлой, когда они навещали меня, ни после того, как они сказали мне, что Зейн ушёл. Я даже не разговаривала с Арахисом, когда он призраком входил и выходил из комнаты.
Я планировала.
Я планировала, когда день снова сменился ночью, и звёзды, которые Зейн задумчиво приклеил к потолку, начали мягко светиться. Созвездие Зейна. Моё сердце снова разбилось. Слёзы хлынули, но не упали. Я уже не думала, что можно плакать. Колодец был пуст. Точно так же, как моя грудь, где когда-то была связь, но она медленно наполнялась бурей эмоций. Какие-то были горячими. Какие-то ледяными. Глядя на эти звёзды, я понимала, что уже не та, что прежде. Борьба сломила меня. Боль изменила меня. Смерть Зейна изменила меня.
И мои планы вдохнули в меня жизнь. Мне просто нужно было моё тело, чтобы попасть на борт.
Мягкое прикосновение к моей руке привлекло мой взгляд. Он был встречен мельканием розового языка.
Я понятия не имела, почему Бэмби лежала со мной в постели, вытянувшись и прижавшись к моему боку, как собака, но когда я проснулась до этого и обнаружила её там, я не испугалась.
Сделав неглубокий вдох, я подняла пальцы на левой руке. Они одеревенели и болели. Я попыталась пошевелить рукой. Вспышка боли пробежала по моему плечу, но это было совсем не то, что раньше. Я согнула руку в локте, поморщившись, когда только что заживший сустав подвинулся, и положила ладонь на ромбовидную головку Бэмби. Её язык ещё раз высунулся, и её пасть открылась, как будто она улыбалась, и потом она положила голову мне на живот.
Её чешуя была гладкой и всё же грубой по краям. Я лениво проводила по ней пальцами, и Бэмби, казалось, нравилось внимание. Когда мои пальцы замирали, она подталкивала мою руку.
Через некоторое время я уже могла двигать ногами, сгибая то правую, то левую.
Через некоторое время дверь приоткрылась, и в комнату просунулась голова Лейлы.
—
— Я...
Поморщившись, я прочистила горло. Мой голос всё ещё был хриплым.
— Да.
— Хочешь, составлю компанию?
Не особенно, но нам нужно было поговорить. Где-то был Гавриил и его безумные планы, с которыми кто-то должен был разобраться. А потом были мои планы.
— А где... Рот?
— Он здесь. Давай я приведу его, а ты что-нибудь выпей.
Она вышла и вернулась через несколько минут с большим бокалом и принцем демонов на буксире.
Когда он подошёл ближе, мне показалось, что он изменился, словно постарел на десять лет. Это были его глаза. Появилась усталость, которой раньше не было. Арахис последовал за ним, задержавшись у изножья кровати и уставившись на змею.
— Я не подойду ближе, — сказал он.
Бэмби наклонила голову в его сторону, шевеля языком. Она могла видеть его. Интересно.
Лейла села рядом со мной.
— Это имбирный эль. Я подумала, что это будет полезно для твоего желудка.
— Спасибо.
Я подняла голову и начала было садиться, но Лейла поднесла мне чашку ко рту, не давая мне пошевелиться. Я жадно пила, хотя он жёг мне горло.
— Вижу, кто-то составил тебе компанию, — Рот прислонился к стене, скрестив ноги.
— Да, это так, — я откинула голову на подушку. — С Кайманом... всё в порядке?
— С ним всё в порядке, — ответил он.
— Хорошо, — я прочистила горло. — Нам нужно... поговорить о Гаврииле.
Лейла поставила стакан на тумбочку рядом с маминой книгой.
— Не сейчас.
— Сейчас, — ответила я.
Бэмби подтолкнула мою руку, и я снова погладила её по голове.
— Что-нибудь случилось?
Лейла покачала головой и начала крутить светлые пряди своих волос.
— Я патрулировал, — последнее слово Рот произнёс так, словно оно было на иностранном языке. — После всего, что случилось, я...
Он не закончил, но мне показалось, что я поняла, что он хотел сказать. Что ему нужно что-то делать.
— Гавриила не видели. Стражей не убивали, — продолжала Лейла, глядя на Рота. — Нам удалось закрыть школу.
— Как?
— Я вернулся на следующую ночь, устроил небольшой пожар, который мог нанести серьёзный ущерб классам. — Рот усмехнулся.
Умная идея, поскольку все эти призраки были злом до мозга костей. Ни один человек не должен входить в эту школу.
— А как насчёт Стейси и её диплома?
— Она заканчивает летний курс в другой школе.
Лейла посмотрела на Бэмби, которая, казалось, мурлыкала. Как кошка.
— Она хотела быть здесь, но она...
Лейле не нужно было заканчивать. Я уже знала. Стейси было больно. Это я могла понять.
— Я думаю, что уничтожила большую часть Людей-Теней.
Я дошла до сути этого разговора, наблюдая, как Арахис смотрит на змею.
— Призраки всё ещё там, и я думаю, что Гавриил приведёт ещё больше Людей-Теней. Не знаю почему, но я нужна Гавриилу живой. По крайней мере, до Преображения.