Ярость и Разрушение
Шрифт:
Вставай.
Вставай, пока он не пришёл.
— Ты прав. Я — плоть. Я испорчена. Я эгоистка, но я также и благодать.
Я выплюнула полный рот крови и из ярости и разрушения поднялась на ноги.
— У меня в крови небесный огонь. У меня есть человеческая душа, а этого у тебя никогда не будет.
Архангел отступил.
— Это всё, не так ли? Вот почему вы ненавидите Бога. Вот почему вы хотите уничтожить всё. Это не для того, чтобы сделать мир лучше. Это не для того, чтобы положить конец страданиям, ты, сумасшедший. Всё это потому, что у тебя нет души.
Я
— Ты ходячее клише, и ты смеешь оскорблять чаяния людей?
— Ты ничего не знаешь.
Он шагнул вперёд, и я увидела, как Рот принял человеческую форму. Сулиен оттолкнулся от стены.
— Ты забыл добавить "Джон Сноу" в конце этого заявления.
Он остановился, склонив голову набок.
— Что?
Я замахнулась, целясь в самую большую часть его тела. Моя благодать может убить и убьёт его. Я покончу с этим, потому что это мой долг.
Гавриил схватил меня за правую руку чуть выше локтя и вывернул. Треск был таким внезапным, таким шокирующим, что на мгновение я ничего не почувствовала. А потом я закричала. Раскалённый докрасна шок боли обжёг мои чувства. Я потеряла благодать. Меч свернулся, пока я пыталась дышать сквозь боль.
Его нога ударила меня в голень, сломав кость, и я не смогла даже закричать, когда упала на одно колено, не могла даже дышать вокруг огня, который, казалось, охватил всю мою ногу. Он схватил меня за шиворот и приподнял. Я вцепилась в его руку здоровой рукой и оттолкнулась, увидев, как Сулиен схватил Рота.
Это произошло в считанные сердечные сокращения. Секунды. Жестокие, бесконечные секунды, когда я поняла, что не могу победить Архангела. Эту битву я никогда не могла бы выиграть, и в отдаленной части моего сознания, которая работала над болью, я задавалась вопросом, знал ли мой отец об этом и послал ли он меня на бойню.
Рот умрёт.
И Кайман тоже.
Меня заберут, и мир, каким мы его знали, придёт к концу, и, возможно, моему отцу и Богу было всё равно, что произойдёт. Их попытки спасти человечество были наполовину неудачными, если они думали, что я смогу это сделать, и, может быть... может быть, Бог умыл свои пресловутые руки от всего этого беспорядка.
Если нет, то, как они думали, что я смогу победить Архангела?
Гавриил швырнул меня на землю с силой падения со здания.
Повсюду трещали кости.
В ногах.
Руках.
Рёбрах.
Я увидела что-то белое, торчащее из моей ноги, когда моё зрение пропало и вернулось. Боль пришла во вспышке яркого света. Тысячи нервов попытались сработать одновременно, пытаясь послать сообщение от мозга к рукам и ногам, к тазу, рёбрам и позвоночнику. Моё тело дёрнулось, когда внутри что-то оборвалось. Я не могла пошевелить ногами. Ужас, пронизывающий меня, наполнил мои вены ледяной жижей. Я изо всех сил пыталась набрать в лёгкие воздуха, но они казались неправильными, как будто не могли надуться.
— Ты нужна мне живой, по крайней мере, ещё немного, — сказал он.
Конечно, он не считал, что ему это
— Это потому, что ты находишь меня... милой и привлекательной?
Я хрипло произносила слова, которые звучали так, словно половину букв я проглотила.
Гавриил опустился на колени рядом со мной, его жестокое красивое лицо то появлялось, то исчезало.
— Скорее мне нужна твоя горячая кровь, когда она течёт. Я же говорил тебе, что могу сделать это легко и мирно. Я бы позволил тебе исполнить твоё заветное желание. Ты бы наслаждалась тем временем, что у тебя осталось, но ты выбрала эту судьбу. Страдать. Так глупо по-человечески.
Кровь хлынула из моего рта, когда я закашлялась, и моё дыхание стало хриплым.
— Ты... много болтаешь.
— Я был голосом Бога, — рука Гавриила легла мне на горло.
Воздух тут же отключили. Он поднял меня, мои ноги свисали в нескольких футах над землей, а тело болталось, как куча тряпья.
— Посланник Его Веры и Славы, но теперь я Предвестник, и я открою новую эру. Возмездие будет болью с очищающей силой крови, и когда Небеса рухнут, у тех, кто останется, будет новый Бог.
— Она права. Ты слишком много болтаешь.
Гавриил повернулся к источнику голоса. Мне удалось повернуть голову всего на полдюйма, но достаточно, чтобы увидеть Рота.
— И знаешь что? — сказал Рот, стоя без Сулиена.
Его рука странно повисла, но он стоял.
— Ты ужасно похож на кого-то, кого я знаю. Это звучит знакомо? Взойду на Небо, вознесу престол Мой над звёздами Божиими; сяду также на горе собрания, по сторонам севера; взойду над высотами облаков; буду подобен Всевышнему.
— Не сравнивай меня с ним, — прорычал Гавриил.
— Даже не подумал бы об этом, — ответил Рот. — Это было бы оскорблением для Сияющего.
Сразу произошло несколько событий. Гавриил издал рёв, который потряс мир, и выбросил руку вперёд. Должно быть, что-то покинуло его руку, потому что я услышала, как Рот хрюкнул и упал на землю, смеясь, он смеялся. Усмешка Гавриила исчезла.
— Идиот, — выдохнул Рот. — Эгоистичный идиот. Надеюсь, тебе будет легче от того, что ты прав.
— Ты будешь присутствовать при смерти своего сына.
Мой вздох при звуке голоса Зейна был заглушен криком Гавриила, когда он снова повернулся.
Зейн стоял позади Гавриила, его рука обнимала шею Сулиена, пока Истиннорождённый боролся, благодать вспыхивала из его правой руки, образуя шпагу, которая могла убить Зейна, даже если бы он не был ослаблен. Другой вид страха переполнил меня.
Но Зейн был быстр, невероятно быстр, когда схватил голову Истиннорождённого и повернул.
Гавриил закричал, его ярость прогремела по пещере, как землетрясение, когда Зейн бросил Истиннорождённого, а затем рванулся вперёд, врезавшись в Архангела, ломая хватку Гавриила на моём горле. Я начала падать, но Зейн поймал меня. Вспышка боли от его объятий угрожала утащить меня под воду, и я, должно быть, потеряла сознание, потому что следующее, что я помню, это то, что я лежу на спине, а Зейн поднимается передо мной, его крылья расправлены по обе стороны от него.