Ярость
Шрифт:
Но радость быстро сменилась опасением. Что она увидит в свете свечи? Что за существо шипит, скулит и бьется в дальнем углу фургона? Однако выбора не было. Неизвестность еще страшнее.
Нажав на колесико, она подняла горящую зажигалку. В углу все затихло.
Оно испугалось огня?
Наступила гнетущая тишина. Надя зажгла свечу и, держа ее перед собой, осторожно двинулась в глубь фургона.
Из темноты выплыли очертания лежащего тела. Все-таки это человек, а не животное. Подойдя ближе, она увидела мужчину, руки и ноги которого были привязаны
— Даг!
Наклонившись, Надя чуть не выронила свечу. На руку ей полился горячий воск, но она ничего не почувствовала. Рыдая, она стала снимать пластырь с его лица.
— О, Надж, прости меня! Я же не знал!
Надя поцеловала его.
— Даг, что случилось? Почему мы здесь?
— Не знаю. Я не видел тех, кто меня похитил.
Надя начала развязывать его правую руку.
— Они украли твой ноутбук и разбили компьютер.
— Тогда это люди из ГЭМ.
— Видимо, да, — признала Надя скрепя сердце.
— Зря я полез в их проклятый компьютер. Но ты-то как здесь оказалась?
Наде удалось ослабить веревку, и Даг вытащил руку. Пока он развязывал другую, Надя трудилась над его правой ногой, попутно рассказывая о «локи», «берсерке» и своих подозрениях.
Освободившись, Даг обнял свою невесту, и она расплакалась у него на плече. Лицо Дага заросло щетиной, измятая одежда пропахла потом, но он был жив и прижимал ее к груди.
— Когда этот карлик болтал со мной, мне и в голову не пришло, что они задумали, — сказал Даг.
— Тот, который говорил твоим голосом? Это что-то сверхъестественное.
— Он пришел вместе с каким-то парнем с собачьим лицом и стал со мной разговаривать. Спрашивал, не нужно ли мне чего-нибудь, знаю ли я, почему я здесь, и все в таком роде. Сам он ничего не говорил, только задавал вопросы. Теперь я понимаю, что он изучал мой голос.
Надя попыталась рассмотреть его лицо в неверном свете свечи.
— Они тебя били?
— Нет, что ты. Они приносят мне еду, много еды, и воду. Здесь есть даже туалет. — Даг указал большим пальцем куда-то за спину. — Все это время со мной вполне прилично обращались и только час назад привязали к кровати.
Надя огляделась.
— Неужели отсюда нельзя выбраться?
— Нет. Уж поверь мне. Я все перепробовал.
Надя посмотрела на свечу.
— А что, если поджечь фургон?
— Я тоже об этом думал, но кто будет звать пожарных? Здешние ребята сами погасят огонь, прежде чем кто-нибудь его заметит. И даже если пожарные приедут, мы уже успеем задохнуться в дыму.
— Хорошо, — согласилась Надя. — Никакого пожара. Остаемся в живых.
— Вот это меня и удивляет. Если мы представляем для них опасность, почему они просто не убили нас?
— Раз не убили, значит, это не входит в их планы. Но тогда зачем держать нас здесь и хорошо кормить? Ты что-нибудь понимаешь?
Даг покачал головой.
Успокоенная логикой своих рассуждений, Надя
11
Милош Драгович сидел на заднем сиденье «бентли», погруженный в мрачные раздумья. Машина летела по Парк-авеню — черный стальной островок тишины среди городского шума и суеты. Его водитель Пера не осмеливался заговорить с хозяином. Радио было выключено. Никакой музыки и новостей. У Милоша их и без того было довольно.
Вук и Иво убиты... он все еще никак не мог поверить в это. Как такое могло случиться?
Милош узнал об этом из дневных новостей — по телевизору показали обгоревший, изрешеченный пулями остов его машины и носилки с телами его людей. Он до сих пор не мог смириться с этой потерей, тем более что нападавший был один.
Свидетели рассказали, что видели человека, уехавшего на угнанном такси, но Милош был уверен, что одному такое не под силу. В новостях сообщалось, что действовал какой-то наркоман. Какой еще наркоман? Это были те же люди, что атаковали его в Хемптоне. Теперь они перебрались в город и устроили засаду, хорошо спланированное нападение, напоминающее военную операцию.
Это беспокоило его больше всего. Чтобы устроить засаду, надо было знать, что Иво с Вуком собираются на дело. Но он и сам до последнего момента не знал, куда их пошлет. Значит, есть только два объяснения: либо его дом прослушивается, либо среди его людей имеется осведомитель.
Эта догадка была подобна ведру холодной воды. Если к нему внедрили осведомителя, то кто он? Он посмотрел в спину водителю. Может быть, Пера? Нет, только не он. Пера был рядом с ним еще во времена торговли оружием. Он на такое не способен.
Значит, жучки? Милош вздохнул. Возможно, и то и другое. В конце концов, у него тоже есть свои люди в конкурирующих фирмах и даже в нью-йоркском департаменте полиции. Но толку от них никакого. Его конкуренты издеваются над ним, прокручивая эти чертовы записи в своих барах, но никто из них пока не засветился в этом деле.
Полиция безуспешно разыскивает преступника-одиночку. Никаких примет, кроме среднего роста, обычного телосложения и темных волос, у них нет. И даже по поводу волос показания свидетелей расходятся. Лица тоже никто не запомнил. Говорят, что оно было обожжено пламенем горящей машины. Между прочим, его, Милоша, машины.
Полицейские утверждают, что преступник угнал такси. Оно было обнаружено в Куинсе, где он угнал еще одну машину — «мерседес». Пока полиция разыскивала угнанный «мерседес», этот парень лежал без сознания в больнице маленького городка на Северном побережье. Местные полицейские арестовали его за вождение в нетрезвом виде. К тому времени, когда они поняли, что за ним имеется кое-что более серьезное, этот тип уже успел сбежать.
Милошу хотелось закричать на весь свет: «Он был не один! Это всего лишь приманка. Один человек не смог бы так легко справиться с моими людьми! На самом деле это заговор с целью погубить меня!»