Яртур
Шрифт:
– Обман, но угодный богам! – твердо возразила Лада. – Я научу тебя, как скрыть беременность. Это не так уж сложно, тем более тебе, правнучке альва. И помни – ты поступаешь так не только ради себя, не только ради ребенка, но и ради самого князя Родегаста, у которого уже никогда не будет детей.
– Из-за проклятия Коломана?
– Нет, – покачала головой Лада, – из-за жар-цвета. Нельзя держать дар богов в своем доме и думать, что это сойдет тебе с рук.
– Почему же ты не сказала об этом Родегасту?
– Он бы не понял меня. Заподозрил бы в коварстве. Ты скажешь владыке Асии твердое «да», Леля, но поставишь условие, что твоя нога никогда не переступит порог Асгарда.
– Но как я это ему объясню, матушка?
– Ты скажешь, что такова воля твоего прадеда, царя альвов, и ты не можешь его ослушаться. Пусть Родегаст подарит тебе дворец, расположенный в Расене, только здесь ты сможешь родить ему сына. Ибо, по мнению альвов, проклятие наложено не на самого Родегаста, а на замок Асгард.
– Я поняла, матушка, – склонилась Леля. – Твоя воля для меня закон.
– Возьми вот это, – протянула ей Лада небольшой сосуд. – Одна капля в питье или пищу Родегаста, приворотное заклятье, произнесенное тобой, и все твои трудности на брачном ложе разрешатся сами собой.
– Ты так добра, матушка, – вздохнула Леля, – но почему они хотят убить тебя?
– Родегаст здесь ни при чем, он ищет примирения с Яртуром, и я готова ему в этом помочь.
– Тогда тебе следует повидаться с Бекасом, – прошептала Леля. – Он стоит за дверью.
Честно говоря, Лада не ждала такой прыти от Яртура. В последнее время их отношения разладились настолько, что княгиня почти не надеялась на помощь сына. Возможно, в этом была виновата сама Лада, видевшая порой в Яртуре только продолжение самого ненавистного ей человека – князя Волоха. Ненависть к отцу не могла не влиять на отношение к сыну. И Яртур, видимо, заметил холодность матери и отдалился от нее.
– Зови, – коротко бросила Лада.
Вот кто совершенно не изменился за последние месяцы, так это мечник Бекас. В его прищуренных глазах таилась все та же насмешка, а тонкие губы привычно кривились в усмешке. Бекас был умен, отчаянно храбр и предан Яртуру, наверное, потому, что отец его был родом из орланов и погиб вместе с князем Арием. Это Лада привезла маленького Бекаса в Преслав, чтобы воспитать из него мечника для дружины сына Яртура, и, судя по всему, не ошиблась в выборе.
– Рад служить тебе, княгиня Лада, – поклонился Бекас.
– Как ты пробрался в Расену?
– Так ведь ворота города открыты, – усмехнулся мечник. – Заходи всяк, кто пожелает. Побаиваемся мы только Волоха и Турицу, которые знают нас в лицо.
– Кто это мы?
– Я, Шемякич и Хмара.
– А Яртур?
– Он неподалеку. В загородной усадьбе боярина Бренко и готов явиться по первому же твоему зову.
– Скажи ему, что я горжусь своим сыном, но не хочу, чтобы он рисковал из-за меня жизнью, – нахмурилась Лада.
– Любое твое желание для нас закон, княгиня, но только не это, – твердо сказал Бекас. – Сегодня ночью мы попытаемся выкрасть тебя отсюда.
– Вы сильно рискуете, – покачала головой Лада.
– Расена – не Асгард, – возразил ей мечник. – Выкрасть тебя из замка будет гораздо трудней.
– У меня есть обязательства перед боярином Бутуем. Я бы хотела, чтобы Яртур повидался с ним и выслушал условия, предлагаемые Родегастом. Князь Асгарда не хочет войны, и, возможно, им удастся договориться.
– У нас есть союзник, – задумчиво покачал головой Бекас.
– Ты имеешь в виду Слепого Бера? – нахмурилась Лада. – Вы дали ему клятву?
– Нет, – решительно тряхнул густыми волосами мечник. – Мы свободны в своем выборе. Но Коломан считает, что оставлять жар-цвет в руках Родегаста слишком опасно, и, по-моему, он прав.
– В данном случае я с Коломаном согласна, – кивнула Лада, – и попробую убедить в этом если не Родегаста, то хотя бы Бутуя.
– Если тебе, княгиня, удастся договориться с Бутуем и Родегастом, то постели возле пруда белое полотно, это будет знаком, что нас здесь ждут.
Глава 11
Ловушка
К сожалению, все хорошее в этом мире рано или поздно заканчивается. Боярин Бутуй понял это, когда услышал осторожное покашливание приказного Глузда возле дверей ложницы. А ведь, казалось, прошел всего один миг, когда Бутуй и Злата, опьяненные страстью, слились в объятиях.
– Благодарю тебя, боярин, за гостеприимство, – ласково пропела княгиня Злата, поднимаясь с ложа.
– Я очень надеюсь, что эта наша встреча будет не последней, – не остался в долгу Бутуй.
– Да поможет нам богиня Макошь, – вздохнула Злата.
Вообще-то надеяться на помощь богини в деле срамном и малопочтенном это как-то уж слишком самонадеянно. Но боярин Бутуй в отношения княгини Златы с гневливой Макошью вмешиваться не собирался. Однако на всякий случай, дабы избежать недовольства богов, решил пожертвовать барана Яриле, покровителю всех любовных страстей, как одобряемых свыше, так и неодобряемых.
– Княгиня Турица обыскалась княгиню Злату, – зашипел на ухо боярину Бутую приказный Глузд. – Где она только ни была. Осмотрела все закоулки во дворце и в саду. Даже на конюшню заглядывала. А в ложницу, вишь, она заглянуть не догадалась.
– Но ты, догадливый, – поднес Бутуй кулак к носу расторопного приказного. – Смотри у меня, чтобы ни одна живая душа не узнала. Где сейчас княгиня Турица?
– Пошла к княгине Ладе, попрощаться.
К концу этого обстоятельного прощания боярин Бутуй и княгиня Злата как раз и поспели. Врожденная деликатность двух княгинь, сделавших вид, что не заметили долгого отсутствия блудливой парочки, позволила Бутую обрести себя и с достоинством выйти из сложного положения. Во всяком случае, он лично проводил гостий с крыльца и даже помог княгине Турице утвердиться в седле смирной гнедой кобылы.