Ярый князь
Шрифт:
– И ещё один, – обрадованно тыкал перстом в сторону реки мальчишка лет пяти. – С голубым вершием!
– То князя суздальского шатёр. А батюшки нашего вон тот, что слева, крайний, ближе к вязу.
– Махонький какой, – разочарованно протянул малыш.
– Как у всех. Он, чай, не князь, сотник всего.
– Вот я, батяня, вырасту и тож в ратники подамся. Уж больно у них железо блестит, и комонь к тому же…
– Вырасти поначалу, а там уж решим, кем тебе быть: горшки лепить или мечом махать, – рассмеялся Фока, обнимая сына за плечи.
Уже прошло две седмицы, как пришли под Владимир княжеские дружины из Нижнего Новгорода,
«Чего собрали князья воинский люд?» – ломали головы владимирцы. Одни поговаривали, что поход на татар князья затеяли, другие – воевать булгар вознамерились, третьи – на Литву пойдут. Знающие возражали. «На какую Литву?! Припасу на неделю пути, вот и прикидывай, куда путь держать будут». Да и сами дружинники тоже толком ничего не ведали, а когда их о том спрашивали приходившие в лагерь для обмена или продажи горожане, только пожимали плечами.
Лишь князья да ближайшие воеводы знали истинную причину задержки: ждали приезда татарских и булгарских послов. Хан Хидыбек приказал учинить ряды [13] над ватажниками, пограбившими булгарский город, виновных же выдать головами. А чтобы все было без обмана, послал из Орды мурз да пять сотен конных воинов для их охраны и сопровождения ватажников на правеж [14] .
Князья тоже томились ожиданием.
– Доколе стоять под стенами володимирскими? Прознают ушкуйники… и поминай как звали! Ищи их потом по Руси! – горячил кровь Константин ростовский.
13
Ряды – суд.
14
Правеж – судебное разбирательство и расправа.
Более спокойный и рассудительный князь нижегородский Андрей Константинович его успокаивал:
– Не уйдут. Чего им от хмельного меда да от сладких баб костромских уходить… Пока не пропьются, с места не стронутся. Ты-то вот сам, коли б не нужда, ушел бы из вотчины? Да от княгинюшки? От детишек?
– Я – нет! А они-то, поди, молодцы не женатые. Им, что Кострома, что Володимир – всё едино.
– А ведь ты прав, князь Константин, – подал голос, сидевший доселе в глубокой задумчивости, Дмитрий Константинович. – Простые-то ватажники уйдут – беда не велика, а как воеводы ушкуйников подадутся до родных мест?! Не будет повинных голов, свои подставлять придётся. Так что надо бы в Кострому человека послать, чтобы упредил, коли что… Эй, – позвал князь Дмитрий стоявшего у входа в шатёр молодого широкого в кости гридя, – найди Даниила Скобу. Пусть поспешит!
Вскоре воевода великого князя владимирского уже перетаптывался у входа. Внимание трёх князей ему было лестно, но и напрягало изрядно.
– Мы порешили, Данило Петрович, доглядчика в Кострому направить. Молодого, резвого да умного. Есть опасения, что разбойные прознают про ряды да разбредутся. Есть ли таков на примете?
– Есть, государь, – тряхнул кудлатой бородой воевода, – и молод, и сноровист, и… – сделав многозначительную паузу, добавил, – и глазаст. Батюшка его – купец новгородский, и сам он, хотя и молод, а при торговом деле состоит. Мне сыновцем [15] приходится, – не без гордости заметил Даниил Петрович.
15
Сыновец – племянник.
2
Ярослав входил в Кострому через Волжские ворота. На удивление, воротных сторожей он не увидел, а на вопрос «Куда подевались воротные псы?» проходивший мимо горожанин мимолетом бросил:
– С разбойными… и сами в разбой подались!
– А как же воевода Александр? Он-то куда глядел? – недоумевая, протянул Ярослав, и тут же, правда уже другой костромич, пояснил:
– Сидит в тереме, заперся, глаз не кажет. Ватажники пригрозили, что на воротах повесят, коли веселиться мешать будет, вот он взаперти и сидит, – рассмеялся прохожий. – А ты откель такой любознательный выискался? – поинтересовался он в свою очередь.
– Новгородский я. По торговому делу.
– То-то говор приметный. Твоих земляков среди ватажников несчитано, поди, все… Вот к говору-то и привыкать начали.
– А где же их, земляков-то, искать?
– Так везде… Где хмельная брага льётся, там и ищи. Тебе-то, чай, кого из знакомцев надобно? – спросил словоохотливый костромич, на что Ярослав доверительно спросил:
– Купца Анфима Никитича не встречал?
– Оно куда хватил: Анфима Никитича… Он у ватажников за воеводу. Правильный мужик, – похвалил прохожий. – Ты его на дворе купца Михаила Игнатича поспрошай. Да поспеши. Проходил я мимо, видел во дворе купца людно, да и коней десяток топотят у коновязи.
– Спасибо тебе, добрый человек, – благодарно поклонился Ярослав.
Двор купца Михаила Игнатьевича Ярослав отыскал быстро. И правда, ворота были распахнуты настежь, а во дворе толпились десятка два мужиков.
Анфима Никитича Ярослав узнал не без труда: в Новгороде неприметный, здесь же он больше напоминал боярина – и одеждой, и осанкой, и поведением, и даже лицо стало строже, а взгляд оценивающе-властным. До Ярослава донёсся его голос:
– Выводи коней! Со мной едет десяток Никифора. Остальные без надобности, – и, направившись в сторону ворот, нос к носу столкнулся с новгородцем.
– Никак Ярослав! Ну-у, дела… Ты чего здесь? – спросил он, не скрывая удивления.
– Здрав будь, Анфим Никитич, – поклонился молодец. – Меня батюшка послал… К тебе…
– Оно как. Но дело-то, чай, не спешное? Ты где стал на постой?
– На посаде. У батюшкиного знакомца, вернее родича, правда, дальнего…
– Поедешь со мной, – не терпящим возражения тоном, произнес Анфим Никитич. – По пути поговорим. Эй, – обернулся он к следовавшим за ним ватажникам, – дать молодцу коня!
Выехав за городские ворота, десяток всадников направился берегом Волги.
– Так с чем тебя послал Тихон Семёнович? – поравнявшись с Ярославом, негромко спросил Анфим Никитич.
– Батюшка прознал о походе на булгар… И что поход тот принёс ватажникам прибыль немалую…
– Прибыль у купцов, у нас же добыча, – поправил Анфим Никитич.
– В общем, батюшка хочет получить хотя бы половину долга. Ведь за сотню, что батюшка оснащал, ты поручился.
– А почто твой отец заторопился? Уговор был расчёт по осени произвести…
– Все так, Анфим Никитич. Только батюшка тревожится, как бы ватажники не спустили всё до нитки…