Ящик Пандоры. Книги 1 – 2
Шрифт:
– Взгляни на это, – произнесла она.
Лаура удивленно посмотрела на нее перед тем, как достать содержимое конверта.
Там лежали фотографии. Около двух дюжин или даже больше. На всех были запечатлены она и Хэл.
Лаура побледнела. Очевидно, кто-то следил за ними и сделал много снимков. На одном из них Лаура и Хэл улыбались в ожидании такси, на другом сидели в темном зальчике уютного ресторана, погруженные в беседу, не сводя друг с друга глаз.
На одной фотографии они прогуливались в Центральном парке по их любимой уединенной аллее, ведущей к карусели, на другой заходили в кинотеатр. Опытный фотограф снял их держащимися
Удивительно, но плавательный бассейн не входил в «коллекцию». Фотограф каким-то образом упустил это.
Но все остальное здесь было представлено. Снимки свидетельствовали об их тайной, сладкой великолепной близости, что бы они ни делали: разговаривали, смеялись, обменивались взглядами, полными любовной нежности, и неизбежно прикасались друг к другу.
Лаура тихо сложила фотографии вместе, положила их на стол и взглянула на Диану.
Та смотрела на нее сквозь слезы.
– Я считала тебя своей подругой, – произнесла она дрожащим от рыданий голосом.
Чувство постепенного погружения куда-то усилилось у Лауры. Лицо Дианы выражало неподдельную боль, и Лаура была виновницей этого.
Диана вытерла глаза носовым платком и глубоко вздохнула.
– Мне жаль, что я сказала это, – произнесла она. – Предмет нашего разговора не имеет никакого отношения к дружбе.
Эти слова ранили Лауру так же, как и предшествующие.
– Лаура, – сказала Диана, с трудом подбирая нужные слова. – Ты мне очень нравишься. Я очень уважаю тебя за твой талант в работе. И как личность тоже. Если честно, я могу понять, почему Хэл увлекся тобой. Ты привлекательна. По-своему, ты даже прекрасна.
Она сделала паузу, как бы размышляя, и посмотрела на маленькую балерину около бассейна.
– Я знала с девяти лет, – продолжила Диана, – что выйду замуж за Хэла Ланкастера. Это являлось жизненным фактом для меня и Хэла все эти годы. Я уверена, тебе трудно представить, как мы живем, зная подобные вещи с детства, принимая это, вырастая с этим. Большинство не может представить. Но я и Хэл принадлежим к обществу с таким образом жизни. Оно – часть нас, а мы – часть его.
Она опять сделала паузу и нахмурилась, сосредотачиваясь.
– Лаура, я любила Хэла с того времени, когда была не больше этой статуэтки. И, хочешь, верь мне, хочешь, нет, он любит меня. Возможно, это несколько иное чувство, чем к тебе. Может, нет. Не знаю. Но я вижу, пропасть между нами растет. Хэл был со мной в самые трудные времена, о которых ты даже не знаешь. Он собирается жениться на мне по тысяче причин, о которых ты также не имеешь никакого представления. Я любила его и страдала из-за него, и все это из-за наших с ним общих дел, – Диана неожиданно вздохнула. – Не знаю, как объяснить тебе. Я даже не уверена, что должна пытаться. Я вообще не уверена, что это твое дело.
Лаура ничего не сказала, но ее сердце тянулось к Диане, чье лицо превратилось в маску страдания. Лаура очень хорошо знала, что это такое. Она вспомнила собственные бессонные ночи, проведенные в раздумьях о Хэле, в бесконечных вопросах, где он, счастлив ли, с кем сейчас? Она вспомнила волны ужаса и страха перед тем, что что-нибудь может разлучить их. Сейчас все это ясно виднелось в горестных глазах Дианы. Сколько месяцев и лет бедняга должна страдать от этого?
Диана снова глубоко вздохнула.
– Лаура, – произнесла она, – Хэл в начале большой политической карьеры. Стоит только заглянуть в газеты или поговорить с кем-нибудь в Вашингтоне, чтобы понять это. Эйзенхауэр, похоже, станет на долгое время последним президентом от республиканцев. В следующую политическую эру будут доминировать демократы. Вместе с Джеком Кеннеди Хэл является самым многообещающим лидером у демократической партии. Много людей – я одна из них – считают однозначным, что Хэл в течение ближайших десяти лет будет баллотироваться в президенты. Мне хотелось бы, чтобы он выиграл.
Диана опять сделала паузу, сосредоточилась, чтобы выбрать правильные слова. В этом был намек на снисходительность, словно Лаура была слишком ограниченной или равнодушной, чтобы понять, что поставлено на кон. Однако в позе Дианы сквозило что-то еще более глубокое и неприятное.
– Ты понимаешь, что это значит, Лаура? – спросила Диана. – Это значит, что все нынешние дела Хэла направлены на будущее выдвижение его кандидатуры в президенты… а возможно, на его будущее как президента Соединенных Штатов. Каждый шаг Хэла связан с его шансами выполнить свое назначение и взять на себя ответственность за свою страну. Представляешь, какая случится трагедия, если какой-то его поступок, пусть невинный, заслуживающий прощения, скомпрометирует Хэла?.. – Она вздохнула. – Я уверена, ты знаешь, что Хэл выбрал политическую карьеру против воли своей семьи. Вот насколько это для него важно. И Ланкастеры уважают Хэла достаточно, чтобы поддерживать его политическую карьеру. Это, однако, палка о двух концах. Хэлу понадобится вся возможная поддержка семьи, если он собирается добиться успеха, – Диана покачала головой, успокаивая себя. – Но не это самое главное. Дело не в деньгах. Если бы это было так, Хэл отвернулся бы от своей семьи много лет назад. Нет, Лаура. Хэл – человек, чьи корни глубоко вросли в прошлое, гораздо глубже, чем можно понять по внешним чертам его личности. Как и я, он питается кровью из прошлого, чтобы жить, и из будущего, которому он принадлежит, нравится ему это или нет. Если ты – или любой другой – попросила бы его бросить все это, он лишился бы части самого себя. И никогда, никогда не стал бы прежним. Он не был бы Хэлом, которого ты знаешь. Поверь мне.
Диана посмотрела Лауре в глаза.
– Я знаю, Хэл, вероятно, испытывает к тебе какие-то чувства, – произнесла она. – Но никакие чувства не могут заслонить его сущность. Лаура, это может причинить боль, но я все равно скажу тебе, потому что это важно для нас обеих. Держу пари, Хэл не предлагал тебе выйти за него замуж.
Диана смотрела, какой эффект произвели ее слова. Между двумя взволнованными женщинами воцарилось молчание. Огромными усилиями Лаура пыталась скрыть то, что происходило у нее в душе.
– Полагаю, нет, – заключила Диана больше с сочувствием, чем с триумфом. – И никогда не предложит. Если бы ты знала его так, как я, то поняла бы это, – она глубоко вздохнула. – Тебе, Лаура, может прийти в голову проверить мои слова. На твоем месте я тоже попыталась бы. Но в таком случае, думаю, тебе нужно знать еще кое-что.
Диана открыла кожаный портфель, достала второй конверт и протянула Лауре. Та взяла его и вытряхнула содержимое себе на колени. Это была новая стопка фотографий. Лаура еще не успела четко разглядеть, что на них, как слезы затуманили ей глаза.