Ящик Пандоры. Книги 3 – 4
Шрифт:
Она вскочила с кровати и замерла футах в шести от него, приготовившись броситься к двери, как только представится возможность.
Вскоре она начала осознавать, что боль от удара в глаз у Тима притупляется и большее воздействие на него начинает оказывать выпитое спиртное. Он лежал на полу, продолжая зажимать глаз и стеная, поджав ноги к животу. Постепенно стоны стали перерастать в какие-то другие, более ритмичные и грозные звуки.
Это добавило ей страха. Муж не был похож на человека. Это было животное. Дикий, страшный зверь, с которым она осталась
Минут через пять звуки прекратились. Наступила тишина.
Лаура все еще оставалась на месте. Она стояла неподвижно и ждала.
Тим чуть изменил позу, свернулся калачиком, но рук от лица не отнимал. Он уже не стонал и не хрипел. Вместо этого послышался раскатистый храп.
У нее не хватило мужества, чтобы подойти к нему ближе и посмотреть, сильно ли она ему повредила лицо. Она поняла, что у нее появился реальный шанс, – первый за весь этот ужасный вечер, – бежать. Этот шанс мог оказаться и последним. Необходимо было им воспользоваться.
Пока муж храпел, Лаура на цыпочках пробралась к своему шкафу, чтобы найти какую-то одежду, в которой можно было выскочить на улицу.
XXIII
Тим проснулся в одиночестве.
За окном рассветало. Бледный свет, проникавший через незанавешенные стекла, причудливым образом смешивался с похмельным туманом и кружил ему голову. Просто невыносимые ощущения!.. Долгое время он неподвижно лежал на том месте, где очнулся.
Поначалу он не понял, с какой стати оказался на полу.
Прежде чем он окончательно пришел в себя, дикая, невыразимая боль в левом глазу вызвала у него сдавленный стон. Еще не понимая, в чем дело, он коснулся глаза рукой. Тот закрылся и страшно опух. На щеке была короста засохшей крови.
Несколько минут он не смел даже пошевелиться. Затем медленно повернул голову к кровати в поисках Лауры. Это движение далось ему не без боли.
Ее нигде не было видно. Постель была пуста.
Своим здоровым правым глазом он заметил, что простыни забрызганы засохшей кровью. Кровавые брызги были также и на стене, у которой стояла кровать. Он попытался соединить увиденное с травмой заплывшего левого глаза и стал задаваться вопросом: да что, черт возьми, здесь произошло?!..
Перед его мысленным взором кометой пронеслись смутные и расплывчатые видения страшного насилия. Лаура ушла.
Он прислушался к тишине квартиры. В гостиной ее нет. Нет ее и на кухне. Если он думает, что она сейчас готовит ему кофе, то он, скорее всего, жестоко ошибается. Он почти физически ощущал ее отсутствие и свою покинутость.
Ее вообще нет в доме.
Он взглянул в ту сторону, где всегда стоял будильник, чтобы узнать время. Будильника не было видно. Должно быть, сейчас часов пять-шесть утра. Сколько времени он провалялся на полу в беспамятстве? Куда пропала Лаура?
Эти вопросы стучали в его мозгу, словно обвинения. Боль, разрывавшая глаз и всю голову, была настолько сильна, что он опять свернулся калачиком, спрятав голову в коленях и закрывшись от внешнего мира.
Но он не мог закрыться от картины, которая жгла ему сознание. Он пытался понять ее, чувствуя, что ночью между ним и Лаурой разыгралось нечто страшное. Незнакомый, безликий и грохочущий голос жестокости и зла все еще звучал у него в голове. Его невозможно было заглушить.
Что стряслось?
Он напрягся и попытался что-либо припомнить. Вечером она сидела рядом с ним на диване и улыбалась. Они хорошо провели время на торжественной церемонии вручения премии. Она обняла его, она поцеловала его, положила свою голову ему на колени. Она была такая милая, такая очаровательная… Ее нежные губы тянулись к его лицу, легкие руки ласкали его… Их прикосновения были невесомыми, словно это были перышки.
Но дальнейшее в его памяти окутывалось непроницаемым мраком.
Нежное, маленькое тело его жены", готовое к любви… А потом сразу черные, смутные видения дикого насилия, запредельного ужаса и жестокости. Зло настигло их обоих во тьме ночной. Оно терзало их, бросало и швыряло из стороны в сторону… Это был черный демон.
А теперь Лауры нет в доме. Он остался здесь один. Ослепленный, окровавленный человек. Встревоженный своим одиночеством и смутными картинками, без всякой связи между собой всплывавшими в его сознании.
Через двадцать минут он наконец собрался с духом и поднялся с пола. Как только он встал на ноги, страшные видения временно оставили его, в голове немного прояснилось и возникли обычные утренние мысли, которые придали ему, совсем было растерявшемуся, какие-то силы.
Пошатываясь и спотыкаясь на ровном месте, он направился в кухню, чтобы приготовить себе кофе. Как он и ожидал, Лауры там не было. Ничто даже не указывало на то, что она заходила сюда со вчерашнего вечера. Все лежало на своих местах. Порядок был безукоризненный. В гостиной, через которую он проходил, тоже все было, как обычно.
Он заглянул в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Его левый глаз являл собой одновременно жалкое и страшное зрелище. Он полностью заплыл, и зелено-синюю бесформенную опухоль покрывала черная корка засохшей крови. Кровь была также и на его груди, руках, даже на ногах. Проглотив разом несколько таблеток аспирина, он пошел принять душ.
Горячая вода окончательно привела его в чувство, сняла растерянность, однако его ноги сильно дрожали и с трудом выдерживали тяжесть тела. В животе все переворачивалось и посасывало. Тугие комки то и дело поднимались по пищеводу к горлу. Он с трудом сглатывал их. Слабость не проходила.
Вытершись, он вновь прошел в спальню и тщательно оглядел ее. Оказалось, что будильник валялся на полу около окна. Циферблат, который тоже был запачкан кровью, показывал 3:12. Часы остановились. Тим вернул будильник на его обычное место на туалетном столике. Затем он машинально стал убирать кровать. Выкинул замазанные кровью простыни и наволочки в мусоросжигательную печь, заправил постель.