Ящик водки. Том 4
Шрифт:
— Когда я вырасту, я тоже так буду. 100 тыщ буду брать за книжку.
— Нет, это только для правительственных и политических деятелей так! А ты, насколько я знаю, не собираешься быть крупным правительственным деятелем.
— Ну, не знаю… Я еще не решил.
— А. Ну, если решишь, дай мне знать. Я буду болеть за тебя. Вот. И началась вся эта эпопея с уголовкой. Которая перешла в 98-й год и так далее. А самое смешное то, что после капитализация «Связьинвеста» резко упала, и сейчас тот пакет акций, который мы продали за 1 миллиард 875
— А, так вы на этом заработали хорошо!
— Не мы, а государство. Вот! И когда меня сейчас попрекают, что я за бесценок продавал активы, я даже не спорю. Только спрашиваю: а как же со «Связьинвестом» быть? Может, вы мне тогда разницу вернете? Я из нее доплачу то, что олигархи, по вашему мнению, недоплатили в приватизацию… Вот такая история… Они выбрали меня жертвой и предъявили мне, что я не снял Потанина с забега. Хотя я выполнил полностью процедуру, которую они придумали! Андрей Цимайло, работник Гусинского, ныне покойный, царство ему небесное, по их поручению сидел и прописывал порядок проведения аукциона.
— Это странно, что он умер в Лондоне? В молодом возрасте?
— Странно не странно, но — трагично, это точно. Андрей мне всегда жаловался на сердце.
— А эти два пассажира, они ведь реально рулили страной?
— Да.
— Именно эти двое, а не кто-то другой. Почему?
— СМИ — четвертая власть. Все так боялись наездов и разоблачений. И, конечно, им подчинялись. Для страны это был хороший урок.
— А у Потанина тогда были только «Известия». Но что это такое против ТВ… Значит, эти двое самые умные оказались?
— Ну, я не знаю, насколько они умные. Где сейчас они и где сейчас Потанин? Кто из них умней? А?
— Ну а че, они себя нормально чувствуют.
— Но они могли бы продолжать влиять на процесс, и денег у них было бы больше — если это главная цель в жизни.
— Может, они думают, что еще вернутся.
— И? У них же нету уже СМИ.
— Зато бабки, наверно, есть еще.
— Этих бабок не хватит, чтоб купить эти телеканалы — им же теперь бесплатно никто ничего не даст.
— А сколько сейчас может стоить НТВ? Скажи мне, как старый приватизаторщик.
— Ну, они просели сильно, а когда были на пике… Думаю, они миллионов 200—300 имеют рекламных доходов. Расходы там небольшие… Я думаю, канал так и стоит — 200—300 миллионов. Хотя, может, и 500. Все зависит от оценки перспектив рынка. Если ты оптимист, то НТВ стоит больше, если пессимист, то меньше. Но интервал такой — от 200 до 500 миллионов. Я бы так оценил.
— Так что, у Гуся нету даже и 200 миллионов?
— Думаю, что нету. Откуда у него? Он же не участвовал в приватизации. Он же не собирался руководить металлургическими комбинатами, не готов был собачиться с нефтяниками… Он не хотел ничего производить!
— А я думал, у них хоть по миллиарду есть.
— Нет.
— О как.
— Так что можно прикинуть, сколько у него осталось. Миллионов 200—300. Это очень большие деньги. Для одного человека.
— У Ходора вон намного больше.
— Ну, так Ходор сильно поднял добычу. Ходор серьезно занимался производством. Когда «Юкос» мы продавали, он добывал 30 миллионов тонн нефти в год. И был в долгах как в шелках, перед бюджетом, по зарплате, в Пенсионный фонд. А сейчас он добывает под 70 (разговор шел до продажи «Юганскнефтегаза». Вставка моя. — А.К.), То же самое можно сказать про Абрамовича. Когда мы продавали «Сибнефть», она добывала в два раза меньше, чем теперь.
— Получается, что даже если они вернутся, Гусь с Березой…
— …то прежнего уровня влияния и власти у них, конечно же, не будет. То, что они имели такое влияние, — это было ненормально. Потому что когда два главных канала страны принадлежат двум спевшимся между собой олигархам — это ненормальная ситуация. Такой уровень монополизации средств массовой информации недопустим.
— Таким образом, из всех олигархов первого ряда один Потанин сохранил позиции. Он оказался самым дальновидным.
— Ну, самым успешным можно также назвать Абрамовича. А Богданов? А Алекперов? Фридман, Вексельберг, Блаватник, Махмудов, Дерипаска, Мордашов, Лисин, Абрамов… Да много кто! Все, кстати, участвовали в приватизации!
— А Ходорковский начал дурковать — значит, не дальновидный.
— Ну, он только в последнее время не дальновидный, а до этого считался самый дальновидный.
— То есть игра может в любой момент, как мы знаем, повернуться. Карта меняется, масть ушла-пришла, одна маленькая ошибка — и все. Не на то он поставил, выходит?
— Я, откровенно говоря, не знаю мотивации Ходорковского. «Я никуда не уеду, сажайте меня!» А потом — катарсис. Письма. Кайтесь, православные!
— Может, ему яйца дверью прищемляют… В обшем, история получилась поучительная. Чему она учит нас? Тому, что надо покупать СМИ? Чтоб на что-то влиять?
— Слезоточивые энтэвэшники — это же было оружие в руках Гусинского. Причем очень мощное. Вот этот Евгений Алексеевич Киселев, который мочил нашу группу писателей, — что он прячется? Добродеев же честно признался публично: да, было задание от Гусинского мочить Коха, Чубайса и Немцова.
— Признался?
— Признался публично на какой-то из пресс-конференций. А на самом деле в этих книжках не было никакого криминала! Уголовное дело закрыто по книгам! Нету ничего! Книги написаны, предъявлены публике. И источники, откуда платились гонорары, — тоже предъявлены следствию.