Ясныи день
Шрифт:
Лена открыла сумку и отдала детям краски и карандаши. Это были подарки… Дети жутко обрадовались и, как бы в этом случае сказал Кирилл, «учесали по домам». Мы пошли дальше… Добрая, неописуемая любовь, вызванная поступком малышки, усиливалась, только усиливалась во мне. В розовом сиянии этой любви я опять стал чувствовать Его… Чувства усиливались… У меня померкло в глазах от Счастья и Блаженства… Я присел на дороге, сказав Лене:
— Ты, Леночка, пожалуйста иди…
Взглянув на меня, она опять всё поняла. Взяв мой тяжеленный рюкзак, она повесила его на плечо и ушла куда-то… Я так и остался сидеть на золотом песке, очарованный Его Присутствием. Ни о чём не думая, просто сидел, когда из лесной чащи вышла группа детей. Они медленно пересекали дорогу,
— Эй, эй! Бегите скорее!
Остановившись, это сборище растерянно посмотрело в мою сторону. Медведь вышел чуть впереди их и тоже остановился. Расставив косые лапы, он стоял на дороге и нюхал воздух, наверное, пытаясь своим медвежьим способом установить мою личность. Дети и долговяз ничуть не боялись его… Да, он был им, как собака.
Одна девочка, лет семи, подошла к медведю, похлопала его по холке и сказала:
— Уходи, уходи в лес. Дядя тебя боится.
Медведь, посмотрев на неё и, проигнорировав её слова, продолжил обнюхивать воздух.
— Я тебе что сказала… Ух, я тебя! — девочка сорвала травинку и погрозила ею медведю. Окружающие их дети засмеялись.
— Ты ещё паутинку возьми, — заметил кто-то из них.
Тем временем медведь, не обращая внимания на девочку, направился в мою сторону… Ого! Он ковылял прямо ко мне! Ну и туша!.. Я попытался было ретироваться в лес, но этот Винни-Пух не отставал… «Да что же делать-то? Не отстаёт, и всё тут!» — подумал я… Вобщем, пришлось мне лезть на дерево…
Я сидел на ветке высокой сосны, удивляясь себе и невесть откуда взявшемуся умению карабкаться по деревьям с третьей космической скоростью. Медведь внизу тоже был в шоке. Он ошарашенно обнюхивал ствол… Я видел, как на поляну выбежали дети, с которыми медведь пришёл. Они осмотрелись, и девочка спросила:
— А где же дядя? Куда ты его дел?
Посмотрев вверх, она заметила меня.
— Вон он! — воскликнула девочка, показывая на меня пальцем, и другие дети задрали головы…
— Дядя, ты кто? — спросила меня девочка.
— Я — Максим.
— Ты, наверное, в Гончханыр идёшь? Да?
— Нет, девочка, нет… Я к вам в деревню в гости приехал…
— В гости? К нам?
— Да.
— Ура!
— Ты это… Ты забери своего мишку, а то я его боюсь.
— Не бойся, дядя, не бойся! Он добрый, он хороший. Слезай, я вас познакомлю.
— Слезай!
— Не бойся!
— Он хороший, хороший! — другие дети тоже подключились меня уговаривать. Но я сказал, что не слезу. Тогда они засуетились:
— Сейчас, сейчас, ты потерпи, ты не бойся!
— Сейчас, дядя, мы его уведём.
— Мишка, уходи! Нельзя же так! Дядя к нам в гости, а ты его пугаешь! Уходи… Ну, пожалуйста, уходи.
Но медведь не слушался. Тогда, посовещавшись, они что-то нашли в траве и показали медведю. Тот, отойдя от дерева, понюхал это нечто в руке мальчика, потом попытался это съесть, но мальчик отбежал в сторону. Медведь пошёл за ним. Мальчик опять отбежал…
Когда они скрылись в чаще, я, набравшись смелости, начал спускаться вниз. Дети ждали меня. Когда я спрыгнул с последних веток, они обступили меня полукругом — три мальчика и девочка. Они были счастливые и… добрые. Да, какие-то светлые, добрые. Мне было легко с ними… Мне было хорошо…
— Ой, у тебя кровь, — сказала девочка, показывая на моё предплечье. — Я сейчас, я мигом.
Она убежала куда-то и почти сразу же вернулась с мокрым лоскутком и веткой какого-то куста. Взяв мою руку, она протерла место пореза лоскутком, а затем выдавила из ствола ветки что-то похожее на белую сметану и смазала этим рану.
— Ой, щипится, — сказал я.
— Потерпи, дядя. Скоро пройдёт, и кровь больше не будет течь.
Взяв меня за руку и сказав: «Пойдём в гости», она направилась вниз по тропинке, и мальчишки последовали за нами.
— Где же тот длинный? — спросил я, вспомнив внезапно пропавшего долговяза.
— Сергей Николаевич?.. А он, наверное, убежал. Он стесняется посторонних и убегает к себе в дом.
— Он что, не в себе?
— Он в себе. Просто он не вырос. С виду вырос, а на самом деле — нет.
Минут через пять мы вышли на поляну. Вы знаете, вот тут-то я и осел от удивления и восторга. Поляна предстала необыкновенным островом, сплошь заросшим цветами. Цветы были разные — и огромные, и маленькие; и голубые, и рубиновые, и белые, и розовые… Были оранжевые островки посреди зелёной лужайки, или белый цветочный квадрат, а в нём фиолетовые кружки — тоже из цветов… Или большие, с меня ростом, кусты, усыпанные лиловыми бутонами, или… Вобщем, всего не опишешь. Это нужно видеть…
Не помня себя, я ходил по дорожкам и восхищался чудесным цветочным садом. Он походил на красочные фотографии из иностранных журналов по цветоводству, и в то же время было здесь нечто большее, чем эти западные аккуратненькие клумбочки. Что-то стихийное, неискусственное… Я не могу описать эту красоту, но мне так хочется… А не могу…
Я смотрел на золотой свет заходящего солнца, реявший в цветнике, смотрел на радостные стаи пчёл и бабочек в воздухе над головой… Его Присутствие в этом месте было почти осязаемым.
— Куда это мы пришли? — обалдело пробормотал я.
— А, это наш сад. Пойдём в дом, пойдём, — девочка потащила меня за руку, но её остановил один из троих ребят, самый старший. Взяв её за локоть, он сказал:
— Подожди, Оленька… Подожди…
Тихо так сказал. И девочка послушалась. Они молча стояли и, улыбаясь, смотрели на меня… Когда я пришёл в себя, я поймал их взгляды. И сразу понял, что они знают… Они, как и Лена, как и Ната, как Андрей, Венера и прочие, тоже знали это Присутствие… Знали, чувствовали Его.
— Кто это? — спросил я, указав ладонью в гущу цветов.
Если бы они не знали о моих чувствах, они бы наверняка обернулись в ту сторону, куда я показывал, чтобы посмотреть… Но никто не обернулся… А мальчик сказал тихо:
— Этот розовый Свет — это Его ласковое Присутствие.
— А кто это — Он? — спросил я.
Дети с улыбками переглянулись, и мальчик пожал плечами:
— Я не знаю до конца…
Здесь я на минутку прерву рассказ, чтобы познакомить вас с информацией в тему. Не так давно в газете я прочитал любопытную статью. Группа учёных (то ли австрийских, то ли австралийских — не помню точно) решила проверить гипотезу, гласящую, что творческие способности человека можно стимулировать, определённым образом воздействуя на мозг. Стремясь подтвердить это, учёные создали приборы для специального воздействия на клетки и центры мозга и нашли добровольцев, согласившихся испытать разработки на себе. При проведении эксперимента выяснилось, что у «подопытных» действительно активизировалась творческая деятельность: одних, ранее не способных к этому, вдруг потянуло на создание удивительных стихов; другие, едва помнящие таблицу умножения, неожиданно оказались в силе производить сложнейшие математические расчеты буквально в уме; третьи демонстрировали феноменальную память… Короче говоря, эксперимент удался на славу. Но самое значительное, на мой взгляд, заключалось не столько в удачном исходе опыта, сколько в некоторых побочных эффектах. Дело в том, что все участвовавшие в экспериментах рассказали о необычайном явлении, происхождение которого никто не смог объяснить. Добровольцы говорили, что во время экспериментов постоянно испытывали чёткое ощущение присутствия кого-то рядом. Им казалось, что где-то возле них и над ними находится некое ласковое, доброе, любящее их Существо, причём все согласились с утверждением, что это было именно живое разумное Существо. Ввиду того, что его присутствие ощущали все, ученые приняли во внимание это неожиданное обстоятельство и теперь пытаются его объяснить. Одно из объяснений звучит так: им (учёным) удалось доказать существование Бога. Его может ощущать, чувствовать, «видеть» каждый человек, если мозг последнего «раскрепостить», разбудить в нём некоторые спящие центры.