Ясныи день
Шрифт:
— Что же случилось с твоей мамой? Я так и не понял… Она умерла или нет?
— Она не умерла. Она ушла в Ясный День.
— В конце-концов, что такое Ясный День?
— Я только что тебе про это рассказывала, Максим. Когда «Я» парила над своим телом, когда «Я» видела его со стороны… Понимаешь, «Я» была не в теле и не телом… «Я» летала рядом, растворившись в Свете. «Я» была этим розовым Светом. «Мой» разум, «Мои» чувства в этот момент расширились до бесконечности… «Я» могла думать, чувствовать, как Он. Это был Ясный День. В такие моменты в моём теле останавливается сердце, перестают работать клеточки мозга и все другие клеточки тоже. Тело твердеет, становится холодным. Со стороны кажется, что я умерла, и только Дангма [1] заметит, что «Я» живая… В Ясный День можно уходить временно, но можно и навсегда. Моя мама ушла в Ясный День навсегда. Она не умерла… Так же, как и Человек Иисус из Евангелия не умер во время казни, но ушёл в Ясный День. Его посчитали мёртвым, но Он был не мёртв… Так же и Ната, когда она пела в Адлере, упала замертво, и если бы врачи
1
Согласно «Тайной Доктрине» Е. П. Блаватской, Дангма — это Просветленная Душа
— Ничего себе! Значит, твоя мама может вернуться?
— Может конечно, если сильно захочет. ОНИ могут всё… Но обычно те, кто уходит туда вместе с телом, уже никогда не возвращаются. Там столько Счастья, что только сильнейший порыв Любви к людям, оставшимся на Земле, может заставить вернуться. Я знаю только нескольких человек, которые из-за сильного Сострадания к людям вернулись оттуда. Это были Илия, пришедший в теле Иоанна Крестителя; отец Иисуса Иосиф, вернувшийся оттуда в теле графа Ракоци, которого все называли Сен-Жерменом; Принц Гаутама, вернувшийся из Нирваны в Шамбалу в 1958 году… Буддисты говорят, что из Нирваны вернуться уже нельзя, а Он взял и вернулся… Сразу же после событий, описанных в Евангелиях, Учитель Иисус тоже вернулся и ушёл проповедовать в Азию вместе с Марией Магдалиной. После путешествия по Азии они, как говорят, пришли в один Кашмирский городок и остались там… Но моя мамочка… Думаю, что Она уже никогда не вернётся…
— … Непонятно…
— Про мамочку мне тоже сначала было неясно. Куда она делась? Её похоронили, а потом тело просто исчезло из гроба. Гроб, лежащий под землёй, был пуст…
Однажды, в последние дни августа, я увидела отца на берегу озера. Я подошла и села с ним рядом.
«Папочка, я поняла, куда ты деваешься в конце каждого лета… Ты уходишь, запираешься в Терем, а там ложишься и каменеешь. То есть, каменеют твои ручки, ножки, голова, живот; а сам „Ты“ живёшь там… Там, — я показала рукой в небо. — А потом „Ты“ возвращаешься, оттаиваешь и живёшь здесь, с нами — со мной и с Натой…»
Отец с интересом, ласково посмотрел на меня и сказал:
«Это называется Ясный День».
«А почему мамочка не окаменела, а вообще пропала?»
Он погладил мои волосы, и я улыбнулась. Он спросил:
«Посмотри вокруг себя, что ты видишь?»
Я сначала не поняла и, поозиравшись, ответила:
«Тут травка, вон вода блестящая… Летучая мышь пролетела…»
«А что ты видишь такого, когда сощуриваешь глаза?.. Ну?! Вспомни… Ты ведь сама мне недавно рассказывала…»
«А!.. Если я сощурю глаза, я вижу, как какие-то маленькие вокруг летают, носятся…Ими усыпано всё вокруг, они цветные, разные… Вон вокруг ёлочки скопились, много-много, голубенькие такие… А вот в тебя влетели, в твою ручку…Видишь, папочка?»
«Вижу… Моя ручка, мои ноги, голова — всё это…, — он жестом обвёл своё тело, — … состоит из них. Из этих „маленьких“. И ты из них состоишь. И каждое человеческое тело, и камни, и деревья, и зверюшки, и травка — всё вокруг нас…»
«Ой… А я их и не вижу в своих ручках и ножках. Там, если сощуриться, какие-то такие сидят…», — я начертила в воздухе кресты, шестиугольники, и так далее…Это были молекулы. Я видела молекулы своего тела, а этих «маленьких» не видела… Но потом меня вдруг осенило. Эти «маленькие» — как же я раньше не догадалась, — они были в молекулах. Они были заключены в молекулах моего тела. Ты представляешь, — они были не свободными, они были заключёнными в строгие геометрические формы, как солдаты в армии заключены в строгие рамки устава, или, как верующие иудеи заключены в досконально расписанный Левит. Их, этих «маленьких», в наших телах кто-то «построил», поработил. Такими же порабощёнными они пребывают везде — в деревьях, в земле, в животных… Я вдруг вспомнила, что, когда недавно вышла из своего тела и находилась в Его Пространстве, там «Я» тоже видела их — этих «маленьких», но там они были свободными, радостными, ликующими. Они радостно носились вокруг «Меня»… Здесь же кто-то лишил их свободы…
Отец наблюдал за изменениями моего лица, которые происходили, пока я думала, а потом сказал:
«Леночка, твоя мама так сильно любила всё вокруг, что в один чудесный вечер… Она будто бы умерла от Любви. Она будто бы умерла, но на самом деле осталась жива… Твоя мама жила там, в Розовом Свете, живым оставалось и Её тело, но люди подумали, что оно мёртвое. Не все, конечно, так подумали, но многие… Они похоронили твою маму — положили в гроб и закопали в землю. Я попросил их положить тело твоей мамы в гроб, потому что знал — оно живое, и его нужно оградить от разлагающих сил земли. Леночка, я так же знал, что через несколько дней оно исчезнет из гроба, превратится из такого…, — он пощупал мою руку, показывая тем самым её плотность, — …в такое…», — он показал рукой на небо, которое было розовым. Ночей в Благодати нет — когда заходит солнце, на земле всё темнеет, а небо не темнеет, но остаётся светлым и розовым до самого рассвета, как при сумерках. Это потому, что розовый Свет… Отец показывал рукой на розовый Свет…
«Тело мамочки превратилось в этот розовый Свет?» — спросила я.
«Да, Леночка, это так. Оно перешло из состояния плотности в бесплотное. Состояние плотности — это, как ты только что заметила, ситуация, когда маленькие твоего тела, или камня, или дерева, заключены в определённые фигурки, — он пальцем начертил в воздухе кресты и шестиугольники, повторяя то, что я делала несколько минут назад. — В таком заключённом состоянии сегодня пребывает почти всё, что ты видишь. Вокруг тебя и в тебе самой маленькие заключены. Они заключены Чёрной Магией Нефилим. Некоторым людям, таким, как твоя мама, удавалось освободить не только свою душу, сделав её единой с Пространством этого Розового Света… Понимаешь, Леночка, ОНИ освобождали саму материю своих тел, освобождали маленьких из этих искусственно созданных фигурок. Внешне подобное освобождение выглядит так: либо в считанные минуты, либо за несколько дней, месяцев или лет тело превращается в Свет — так, как в мультиках про трансформеров, которые ты смотрела в Адлере. Так же, как и трансформеры менялись прямо на глазах, так же и с телом, которое превращается в Свет… Хотя, конечно, у некоторых это длится долго, а у некоторых, наоборот, очень быстро — за две, три минуты. Кости, ткани, клетки претерпевают грандиозные внутренние изменения, кровь в сосудах становится жидким светом, волосы распускаются, и, как у ангелов, становятся золотыми, пышными, светящимися локонами. Каждая частичка тела, ручки, ножки, черты лица, глаза — приобретают нечеловеческую красоту. Помнишь, ты читала Евангелие от Иоанна? Так вот, с Иисусом, когда Он лежал в гробнице, происходило примерно то же самое. Он был не мёртв, Он не умер на кресте, Он вообще не страдал на кресте. Он вошёл в глубокую медитацию, в то, что называется состоянием Ясного Дня. Когда Его сняли с креста, Его обернули в плат и положили в гробницу. Представляешь, Леночка, там Его тело продолжало превращаться в Свет и через несколько дней достигло полуплотного состояния, при этом его клеточки выделяли колоссальное излучение, так что даже на плате, в который Он был обёрнут, остались отпечатки. Этот плат сегодня хранится в Ватикане и называется он „Туринская плащаница“… Когда Иисус в полуплотном теле собрался выйти из гробницы, Он мог сделать это по-разному — пройти сквозь стену, либо растворить её; растворить многопудовый камень, закрывающий вход; отвалить его, даже не прикасаясь руками. Способности человека, в теле которого началось освобождение „маленьких“, превосходят своей мощью силу солнышка, потому что такое тело постепенно становится проводником ужасающих сил, Его сил… Когда Иисус вышел из гробницы, Он показался Марфе и Марии Магдалине, но не позволил им прикасаться к себе, потому что частота движения освобождающихся „маленьких“ в Его теле уже была настолько высока, что, если бы Мария или Марфа дотронулись до него, они бы испытали сильнейший шок, во много раз больший, чем шок от удара током. Помнишь, в городе тебя ударило током, когда ты полезла на дерево за алычой и зацепилась за провод? Ещё более сильные ощущения ты бы испытала, если бы дотронулась до полуплотного тела Иисуса в те дни или до тела твоей мамы через несколько дней после Её мнимой смерти… Тело Иисуса продолжало мутировать и после того, как он вышел из гробницы…»
«Мутировать…» — сказала я, напряженно всматриваясь в отца и пытаясь понять значение как этого, так и других непонятных слов, которые он мне наговорил. Он специально это делал. Он говорил непонятные слова, а мне приходилось внутренним зрением «всматриваться» в образы, которые стояли за каждым непонятным словом. Только тогда я их понимала…
«Да, мутировать, — сказал отец. — Оно мутировало даже после так называемого воскресения из мёртвых. Правда, усилием воли Учитель Иисус приостанавливал мутационные процессы в своём организме. Понимаешь, Леночка, Он делал это, чтобы успеть побольше рассказать своим возлюбленным ученикам о той Родине, с которой соединилась Его душа, и в материю которой постепенно превращалось Его тело. Он хотел ещё немного побыть с ними. Он любил их настолько сильно, что откладывал, постоянно откладывал окончательную фазу своей мутации. Как говорят предания, эта фаза наступила через сорок дней после Воскресения…».
«Ой, папочка, не торопись, а то я не успеваю „смотреть“, что ты говоришь».
«Хорошо, Леночка, хорошо… Раз ты так долго соображаешь, я буду говорить помедленнее», — он улыбался.
«Это не я соображаю, это ты слишком взрослые слова говоришь», — сказала я.
«А разве они так важны — эти слова, а, Леночка? Прежде чем слово вылетает из моего рта, в моей голове уже есть как бы рисунок того, что я хочу сказать. Правильно?»
«Да. У тебя в голове, когда ты рассказывал, были очень яркие рисунки»
«Вот ты, Леночка, и смотри на них, на эти рисунки, когда не понимаешь слова. В том мире, где находится город Адлер и другие города, много таких вот сложных слов, за которыми стоят всё те же простые рисунки. Бывает, человек говорит с тобой на другом языке, а рисунки в голове всё те же. Вот ты их и читай, и читай быстро. Или слабо?»
«Не слабо, не слабо! Давай, рассказывай дальше, папочка».
«На чем я остановился?»
«Ты сказал, что самое-самое стало происходить с Иисусом через сорок дней. Ты сказал, что так говорят легенды».