Ясный берег
Шрифт:
сделал,— подумал он, — только надо скорее оформить,
чтоб была, как говорит Лукья-ныч, полная ясность
картины».
Во дворе Степан Степаныч, скотник, обучал молодых
скотников из колхоза имени Чкалова, как обращаться
с норовистым быком Фотографом. Две недели назад
скотники привели Фотографа к Степану Степанычу и
попросили: возьмите на время, дайте ему направление,
не желает ходить в упряжке! Теперь скотники пришли
снова,
— Никогда сразу не становьте буйного быка в
упряжку, а раньше приучите его к мысли, что он куда-то
такое в обязательном порядке должен ходить. Я что
сделал? Я его прямо вот так, за кольцо, стал водить на
водопой за триста метров от двора. Он походил три дня
по три раза и привык. Потом стал его приучать к
запряжке. А как именно? Смотри: вставляю в кольцо
водило, на водило надеваю подпругу, так? Теперь скрозь
эти боковые кольца пропускаю вожжи и прикрепляю к
носовому кольцу, и — ваших нет. Можем запрягать.
Держи концы вожжей, а ты — конец водила. Теперь
вводите его, сатану, в оглобли. Запрягайте, запрягайте, не
бойтесь! Давай, надевай хомут! Теперь седелку! Затягивай,
не обращай на него внимания! Так. Видишь, сам пошел:
что значит привычка. Привык, что уж коли запрягли, то
идти надо. Я на нем уже возил. Только по первому разу
тяжело не грузите: помаленьку. Я приучал, начиная с
трех центнеров. Сейчас берет полтонны. Пото-м можете
довесть до восьми центнеров смело. Ну, забирайте,
пользуйтесь на здоровье!
Быка повели со двора. Степан Степаныч подошел к
Коростелеву и поздоровался.
— Хорошее дело делаете, — сказал Коростелев.
— Молоденькие, — сказал Степан Степаныч, —
опасаются взяться за быка... Куда это телку повезли?
— На станцию, — небрежно ответил Ксростелев и
пошел в контору, к Иконникову.
— Иннокентий Владимирович, — тем же нарочито
небрежным тоном сказал он, — надо будет документы
телки Аспазии перевести вот по этому адресу.
Иконников взял протянутую бумажку и прочитал.
— Что это? — спросил он.
— Адрес, по которому надо послать документы.
— Зачем?
— Мы им продали Аспазию.
Иконников недоумевающе поднял белые ресницы:
— Разве было распоряжение треста?
— Это мое распоряжение,— сказал Коростелев и
вышел. «Объясняться буду с Даниловым...»
Ему навстречу шел Бекишев, секретарь партбюро. По
глазам его Коростелев понял, что он уже знает об
Аспазии. «И Бекишеву доложили. Экое событие —
телок продали одну». Закуривая папиросу, Коростелев
с вызовом остановился, поджидая Бекишева.
«Если он сделает мне замечание, я ему напомню, кто
здесь директор».
— Вы свободны? — спросил Бекишев.
— Нет, — ответил Коростелев,— не свободен. Еду на
вторую ферму с агрономом. А вас попрошу передать в
бухгалтерию этот акт.— Меньше всего ему сейчас
хотелось встречаться с Лукьянычем.
— Этот акт...— начал было Бекишев.
— Виноват,— сказал Коростелев.— Некогда, вы
передайте, главный бухгалтер разберется.— (Приближалась
Муза Саввишна, агроном, милая женщина, которая
знала только свое дело и ни во что не путалась.) — Муза
Саввишна, жду вас, поехали!
Во дворе, поодаль от конторы, кучкой стояли
работницы, разговаривали. Обернулись и смотрели на Коро-
стелева, пока он с Музой Саввишной шел к бричке.
Понятно — говорили об Аспазии.
Шестой месяц Коростелев руководил совхозом.
Сказать по правде, ему приходилось нелегко.
Направление работы ясно. Но настает день, и перед
директором множество разнообразных забот, больших и малых.
По новизне не сразу и разберешься, которая большая,
которая малая. Скажешь: «Ну, это мелочь!», а тебе в
ответ: «Нет, Дмитрий Корнеевич, не мелочь» — и
докажут, что не мелочь; получается, что мелочей-то вовсе
нет, все важное, и ты не знаешь, за что взяться сейчас,
а за что после обеда, куда послать подводы в первую
очередь, а с чем можно повременить.
Постепенно до Коростелева дошло, что в один день —
будь ты семи пядей во лбу — всего не переделаешь и
что нельзя разбрасываться, — получается не лучше для
хозяйства, а хуже. Из множества практических задач,
которые стоят перед тобой сегодня, надо выбирать
главную и на ее решение мобилизовать главные силы.
Но в то же время держать в поле зрения все хозяйство,
чтобы не проморгать эту главную сегодняшнюю
задачу.
Как же сделать, чтобы не проморгать? Коростелев
думал, думал и придумал, как.
В первую декаду каждого месяца он обходил Есе
участки первой фермы; во второй декаде обследовал
вторую ферму; в третьей декаде выезжал на третью. И
так каждый месяц. Он боялся, что на фермах скоро
разгадают эту нехитрую схему и будут специально
готовиться — каждая ферма к своему сроку,— чтобы он не