Ястреб над океаном
Шрифт:
Таким образом жители западной стороны были предоставлены самим себе до прихода эскадры.
Но это были потомки тех удивительных искателей приключений, которые менее чем в 40 лет воздвигли город среди болот и песка, в котором вязли палатки искателей золота. Они представили миру невероятное зрелище, отстроив этот самый город менее чем в три года, после того как он погиб от землетрясения и пожара.
Город стал красивее, больше и богаче, чем до катастрофы 18 апреля 1906 года.
Они любили этот город как афинянин, римлянин любил некогда Афины или Рим. Они верили в его величие, но не той слепой верой древних времен, а верой, основанной на данных статистики и на чувстве собственного достоинства.
На их глазах этот город в промежуток времени от 1848 до 1908 года разросся с 600 до 600 тысяч жителей.
Они считали его одной из больших житниц земного шара, обратив в свою пользу торговый обмен между Европой и Азией, и принялись за дело с рвением молодой нации.
В течение десяти дней они сформировали и вооружили 40 тысяч волонтеров.
Против удобных для высадки пунктов выросли из земли окопы. Металлургические заводы стали лить орудия вместо выделки рельсов и строить бронированные башни вместо локомотивов. Все имевшиеся автомобили готовы доставить отряды всюду, где только часовые укажут суда в открытом море.
Наконец неожиданно улеглась эта страшная тревога и всех охватила безумная радость.
Американский флот ускоренным ходом и не останавливаясь нигде явился на помощь к Королеве Тихого океана: жители были оповещены 15 мая об его появлении прямо из Акапулько сотней пушечных выстрелов.
Было два часа пополудни.
Все жители расположились вдоль Золотых ворот и столпились у подножия крутых вершин, издали казавшихся неподвижными часовыми, караулящими огромный город.
У входа в чудесный канал в одну милю шириной и пять миль длиной, впадающий в залив, другой берег которого исчезает вдали, и где могли бы скрыться флоты всего мира – показались выстроенные в длинный ряд суда.
Послышались радостные приветствия, лишь только продефилировали бронированные крейсера, служившие разведчиками для эскадры, – «Западная Виргиния», «Северная Каролина», «Монтана» и «Колорадо», сопровождаемые шестью миноносцами и четырьмя подводными лодками, шедшими друг за другом.
Через полчаса при бешеных кликах толпы и залпах с форта продефилировали шестнадцать броненосцев Атлантического океана – «Коннектикут», «Луизиана», «Небраска», «Канзас», «Виргиния», «Джорджия», «Нью-Джерси», «Миссисипи», «Род-Айленд», «Айдахо», «Нью-Гемпшир», «Мичиган», «Огайо», «Южная Каролина», «Вермонт» и «Миннесота». Каждое судно следовало на неизменном расстоянии в 400 метров за шедшим впереди его, в образцовом порядке, все украшенные маленькими флагами. Тридцать пять больших миноносцев через известные промежутки проходили по бокам и два крейсера – «Теннесси» и «Вашингтон» – замыкали шествие.
При скорости, уменьшенной до десяти узлов, этому грозному морскому войску понадобилось несколько часов для того, чтобы продефилировать, но обитатели Сан-Франциско продолжали все время восторгаться и аплодировать. Патриотический восторг охватил рабочих, мещан, миллиардеров, и все классы смешались.
Пусть желтолицые теперь приходят: калифорнийцы чувствовали себя в безопасности. Их заботы тотчас приняли другое направление: обеспечив безопасность своих берегов, они думали только о том, чтобы атаковать своих вероломных зачинщиков, а общественное мнение указало флоту его главную и неотложную задачу – вернуть Гавайские острова.
Было пять часов вечера. Последний миноносец только что прошел, и большинство потянулось по направлению к городу, лениво раскинувшемуся на берегу залива и отделенному от моря песчаными дюнами. Вдруг несколько любопытных разглядели и указали вдали, на западе, быстро увеличивающееся черное пятно.
Оно приближалось, очевидно, от Фаралонских островов – группы маленьких утесов, сторожевых постов американского материка, населенных исключительно тысячами морских птиц.
Была ли это одна из этих птиц, оставившая на один день свою скалу? Нет, потому что ширина ее распростертых крыльев увеличивалась с каждой минутой. Многие решили, что это орел или кондор Скалистых гор, отнесенный к морю воздушным течением и спешивший добраться до высоких вершин Сьерра-Мадре, первый уступ которой выделялся на горизонте в виде остроконечной горы в 12 тысяч футов вышины.
Среди толпы поднялся шум и разнесся вдоль канала: это не птица!
Что же это такое?
Послышалось слово «аэроплан». Это слово было знакомо народу, среди знаменитых сынов которого числился Райт, и который восторгался его успехами в Европе.
Но какой аэроплан мог появиться с Дальнего Востока?
Быть может, это адмирал Гопкинс устроил сюрприз для Сан-Франциско? Неужели он взял с собой одного из бесстрашных авиаторов вроде Блерио, Латама, Зоммера или Фармана, приехавшего из Франции в Нью-Йорк на пакетботе и отлетевшего с одного из Фаралонских островов для того, чтобы закончить прибытие эскадры сенсационным «гвоздем»?
Тысячи биноклей были направлены на крылатое видение. Послышался возглас, что это аэроплан, и на носу его лодки показался маленький клочок материи, на которой можно было различить звезды и красные полосы.
Следовательно, это американский аэроплан.
Среди толпы, снова застывшей перед этим поразительным и неожиданным зрелищем, послышался глухой шум. Птица быстро приближалась.
Она скользила на высоте 200 метров, вероятно, для того, чтобы держаться над гранитными вершинами, окружавшими берега канала.
В это время до слуха толпы стал долетать шум мотора.
Показался человек, управлявший аэропланом: справа и слева можно было различить вращение двух винтов, напоминавших кружащийся пар. Над ними были крылья. Позади длинный хвост развернул свое оперение того же цвета и два длинных резиновых цилиндра, в которых нельзя было угадать поплавков, казались двумя наполненными водородом баллонами, а все вместе производило впечатление смеси аэростатики и авиации.
Когда аэроплан находился на высоте форта Алькатрас, в его честь раздался залп.
Как застывшая от удивления толпа, так и артиллеристы, обслуживавшие орудия, ничего не знали о вновь прибывшем, но его смелость, уверенность его хода и неожиданность появления возбудили общий восторг. Любопытство достигло высшей степени, когда все увидели, как он грациозно наклонился, оставил за собой канал и направился к дюнам.
Тысячи людей бросились в том же направлении. Произошла давка. Аэроплан замедлил ход и спускался, продолжая поворачивать.
Он искал, очевидно, место для спуска. Сейчас он будет среди толпы, и они проникнут в тайну этого почти сверхъестественного видения. Его спуск был встречен громкими возгласами.