Явился паук
Шрифт:
– Едва ли Вашингтон можно назвать подходящим местом для воспитания детей, – улыбнулся я.
Эта фраза немного растопила лед.
– По сравнению с Беверли-Хиллз – весьма нормальное, уж поверьте, – возразил Том Данн.
– Не знаю, что сейчас вкладывают в понятие «нормальный», – начала Кэтрин. Я заметил, что ее серо-голубые глаза проникают в самую душу, если подойти близко. – Мы с Томом – старомодные люди и понимаем это слово по-своему. Мэгги – неиспорченный ребенок. Она не из тех, кто постоянно говорит: «Сьюзи купили то, а у Кейси есть это». Она не считает себя особенной. Она просто маленькая девочка.
Пока Кэтрин с такой любовью говорила о дочке, я невольно задумался о собственных детях – особенно о Джанель. Джанни тоже нормальная девочка, неизбалованная, милая, гармоничная. Обнаружив такое сходство между нашими детьми, я еще глубже проникся рассказом Кэтрин.
– Она очень похожа на Кэтрин, – заметил Томас Данн, посчитав, что мне необходимо это знать. – Кэтрин – наименее эгоистичный человек из всех, кого я когда-либо знал. Поверьте, непросто быть такой, когда ты – голливудская звезда, на которую постоянно льются потоки то лести, то брани.
– А почему девочку назвали Мэгги Роуз?
– Моих рук дело, – признался Томас, переводя взгляд на жену – очевидно, он любил говорить для нее. – Это прозвище пришло мне в голову, как только я впервые увидел обеих в больничной палате.
– Том зовет нас «девочки-розочки» и «сестрички-розочки». Это место у нас называется «Сад роз», а если мы с Мэгги спорим, то это – «война Алой и Белой Розы», – оживилась Кэтрин.
В каждом слове чувствовалось, как они любят свою дочурку. Да, Сонеджи, или кто он там на самом деле, сделал абсолютно правильный выбор. Он мастерски разыграл свою партию. Выполнил задание на «отлично». Знаменитая кинозвезда и уважаемый юрист. Любящие родители. Деньги. Престиж. Возможно, он обожает фильмы с ее участием. Я постарался припомнить, не могла ли какая-нибудь роль Кэтрин Роуз спровоцировать его на преступление… Впрочем, ее фотографии в жилище Сонеджи не было.
– Вы сказали, что хотите знать, как поведет себя Мэгги в этой ситуации, – продолжала Кэтрин. – Почему, детектив Кросс?
– Из разговоров с учителями я понял, что она – послушный ребенок. Возможно, выбор пал на нее именно поэтому, – я был откровенным. – Что вы еще можете рассказать? Говорите все, что приходит в голову.
– Мэгги очень непоследовательна. То серьезная и правильная, то на нее что-нибудь находит, – начала Кэтрин. – А у вас есть дети?
От неожиданности я вздрогнул – я ведь не прекращал думать о Джанель и Деймоне.
– Двое. У Мэгги есть друзья в школе?
– Полно, – ответил отец. – Ей нравятся дети с богатым воображением и не слишком эгоистичные. Правда, Майкл всегда сосредоточен на себе, но он – исключение.
– Расскажите об обоих.
Впервые с начала нашей беседы Кэтрин Роуз улыбнулась – знаменитая улыбка, столько раз мелькавшая на экране. Теперь я видел ее наяву – и был очарован. Даже стало неловко за себя.
– Они подружились сразу, как только мы сюда переехали, – начала Кэтрин. – Странная, абсолютно неразлучная парочка. Мы прозвали их Феликс и Оскар.
– Как может повести себя в этой ситуации Майкл?
– Трудно сказать, – покачал головой Томас Данн. Он казался мне нетерпеливым человеком, который привык все желаемое получать немедленно. – Майкл из тех, у кого на все случаи жизни имеется план. Он вообще очень организованный.
– А как у него со здоровьем? – Я знал, что вследствие родовой травмы у мальчика барахлило сердце.
Кэтрин Роуз пожала плечами – она об этом не задумывалась:
– Иногда он быстро устает, и мелковат для своего возраста. Мэгги намного крупнее.
– У него прозвище «Сморчок», и его это устраивает – потому что выделяет из толпы, – добавил Томас Данн, – вообще это удивительный ребенок – во всех смыслах умник.
– Действительно, умник, – согласилась Кэтрин.
– А как он ведет себя, когда устает? – Я вернулся к вопросу, который мог нам очень помочь. – Не становится ли нервным, вспыльчивым?
– Пожалуй, просто рассеянным и сонливым, – подумав, пояснила Кэтрин. – Помню, они однажды вдвоем прикорнули на траве у бассейна – такая забавная пара – развалились и спят. Просто два беззащитных малыша…
Посмотрев на меня, она разрыдалась. Все это время она пыталась держать себя в руках, но теперь ее силы на исходе. Я почувствовал, как это жуткое дело врастает в меня, хотя вначале отчаянно не хотелось за него браться. Теперь я заодно с Даннами и Голдбергами, я провожу параллели между пропавшими ребятами и собственными детьми. Может быть, я больше, чем надо, проникся их проблемами. Ярость по отношению к убийце семьи Сандерсов перекинулась на похитителя двоих малышей… Мистер Сонеджи… Мистер Чипс…
Мне хотелось успокоить несчастных родителей и пообещать им, что все будет в порядке, а заодно убедить в этом самого себя. Но я сильно сомневался в успехе..
Глава 16
Мэгги Роуз все еще всерьез полагала, что похоронена заживо. Ей было не просто жутко или страшно – она пребывала в удручающем неописуемом кошмаре, во сто раз худшем, нежели любой ночной кошмар. В данной ситуации слишком живое воображение девочки сыграло отрицательную роль.
Что же сейчас – день или ночь?
– Майкл? – жалобно пролепетала она. В рот, казалось, набили вату, в горле пересохло, язык распух и будто застрял где-то в глотке. Наверное, никому никогда так не хотелось пить, даже в пустынях Ирака и Кувейта.
Мэгги Роуз то просыпалась, то погружалась в забытье, ее преследовали странные видения: вот кто-то рядом колотит в тяжелую деревянную дверь и зовет ее по имени.
– Мэгги Роуз… Мэгги Роуз, отзовись! Мэгги уже не уверена, что это не сон, похоже, наверху кто-то есть. Неужели кто-то хочет вскрыть ее могилу? Может, мама с папой? Или полиция?